Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием - Роберт Колкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Почему это не затронуло меня? Я ему кое-что должна как раз потому, что со мной все в порядке», – думала Линдси.
Маргарет не стремилась помогать Линдси в ее новом начинании. Она сказала, что идея представляется ей чересчур непродуманной, чисто спонтанной. И она оказалась права.
Стоит признать, что Маргарет еще и боялась. По возрасту она была ближе к Питеру, чем Линдси. Ребенком Маргарет слишком часто становилась целью подстреканий, насмешек и третирования со стороны хоккейной четверки, в том числе Питера. А теперь тот же Питер бьет окна и нападает на полицейских? Сама мысль о том, что он может находиться поблизости, заставляла ее чувствовать себя уязвимой. Реакция Маргарет была прямо противоположной: «Мне это не нужно. И близко не хочу с этим связываться».
Линдси не могла понять сестру. Сама она готова ступить в эпицентр шторма, даже несмотря на то, что частично пострадала от него. Ей страшно хотелось противопоставить себя родителям, доказать им, насколько они не правы, как плохо со всем эти справлялись. Ей хотелось быть хозяйкой собственной судьбы в той же мере, в какой ее лишили такой возможности в детстве.
Если Маргарет хотела воссоздать ощущение нормального детства, вернуть утраченное, то Линдси преисполнилась решимости не становиться ребенком больше никогда.
Линдси стала официальным попечителем Питера. Для этого работающей двадцатишестилетней женщине потребовалось пройти через серьезную бумажную волокиту. Зато теперь она могла управлять социальными пособиями Питера, организовывать его лечение и подавать прошения на предоставление льготного жилья. Несколько месяцев Линдси решала вопрос об освобождении брата от уголовной ответственности с полицейским управлением Боулдера. Сам Питер в декабре 1991 года лег на полгода в Пуэбло, после чего вернулся в Боулдер с намерением оставаться на попечении сестры.
Линдси возила Питера на все приемы к врачам. Для начала она записала его на бесплатную психотерапию в Колорадском университете и представила в Центре психического здоровья, в котором верили в сочетание медикаментозного лечения и психотерапии. Они посещали сеансы вместе, и Линдси видела, насколько радует Питера находиться там, где его чувства признают и позволяют ощутить себя значимым человеком, достойным сочувствия в связи с пережитым.
Линдси больше узнала о заболевании своего брата. Если основная часть страдающих шизофренией или биполярным расстройством в итоге сдаются на милость системы, то Питер никогда не прекращал бороться с ней. Само по себе это не стало для Линдси сюрпризом, но вот причина ее заинтересовала. Врачи Питера сказали, что в отличие от немалого числа больных, направляющих свой гнев на необходимость что-то делать, Питер относится к очень немногим, кто обращается к системным источникам своих неприятностей. Он яростно критикует медицину, которая, по его мнению, не дает ему выздороветь или по крайней мере делать то, что он считает нужным. В результате Питер противится еще активнее и становится еще более нездоровым.
Это знание укрепило уверенность Линдси в том, что она поступает правильно, взяв Питера к себе. Опекая его в Боулдере, она может сломать замкнутый круг сопротивления и болезни и помочь ему заново обрести контроль над собственной жизнью. Теперь у них с Питером была общая цель. Однажды они вдвоем смогут сказать: «Семья имеет значение. Не молчите о нас. Почему жизнь наших близких не может быть устроена совершенно иначе?»
Рик, бойфренд Линдси, занимался с Питером горными лыжами и возил его на каток. У Питера сработала мышечная память, его тело стало вспоминать годы, проведенные на хоккейной площадке вместе с братьями. «Парня будто подменили. Изменился тон разговора, он становился увереннее в себе. Ледовая площадка придавала ему сил», – вспоминает Рик. В эти счастливые обнадеживающие моменты Питер выглядел человеком, готовым и способным вернуть некогда утраченные свойства своей личности.
У Линдси создалось впечатление, что брат отчаянно хочет доказать всем, включая себя самого, что он может стать здоровым, что он не настолько безнадежен. И Линдси казалось, что она видит улучшения. Питер был крикливым, импульсивным и заносчивым, но в то же время весел и обаятелен. В целом, он не казался неадекватным. Он воспринимал окружающую действительность и мог справляться с простой работой.
Один из медицинских кураторов заметил, что Питер выглядит человеком, твердо нацеленным на участие в решении задачи, то есть сознающим недостатки существующей системы здравоохранения и стремящимся помочь ее совершенствованию. Линдси привезла брата на конференцию Колорадского объединения в поддержку психически больных, где Питер выступил с прочувствованной речью о своих конфликтах с полицией и необходимости специального обучения работе с такими, как он, чтобы избегать угроз и провокаций.
Линдси верила, что Питер понял, как им с Маргарет удалось пережить свое детство и остаться здоровыми и начинает думать, что это под силу и ему.
Такие хорошие периоды продолжались какое-то время, с месяц или больше и длились ровно до момента, когда Питер приобретал такую уверенность в собственных силах, что прекращал прием прописанных лекарств. После этого он мог не спать ночами напролет, говорил взахлеб, едва переводя дух, излагая все те же фантастические планы руководства отцовской Федерацией. Питер раз за разом заезжал на своем велосипеде на гребень Боулдерского каньона и спускался обратно. Не в силах унять возбуждение самостоятельно, он обращался к выпивке, травке или более сильным средствам. После этого он днями напролет просиживал на Перл-стрит, главной пешеходной улице Боулдера, в окружении местных хиппи и наигрывал на блок-флейте. Нередко Питер возвращался в квартиру Линдси в компании новых друзей, чтобы продолжить веселье.
В итоге он снова становился объектом внимания правоохранительной системы. Вместо Пуэбло Питер оказывался в государственной больнице в Денвере под названием Форт-Логан, где оставался до тех пор, пока не приходил в достаточно нормальное состояние для возвращения к Линдси.
Как-то вечером, сидя на Перл-стрит, Питер заметил маленького мальчика, наблюдающего за его игрой на флейте. Рядом с мальчиком стоял знакомый ему мужчина. «Привет, доктор Фридмен!» – улыбнулся Питер.
К этому моменту Роберт Фридмен уже хорошо знал всю семью и исследовал способности сенсорной фильтрации большинства ее отпрысков в своей денверской лаборатории. Но он понятия не имел, что Питер живет в Боулдере. Теперь, каждый раз, когда Питер попадал в Форт-Логан, Фридмен обязательно обследовал его и подробно информировал Линдси о состоянии брата. После нескольких таких отчетов Линдси уловила в них термин «лабильный», который использовал Фридмен по отношению к Питеру. Это означало, что любая мелочь вроде неважного ночного сна или пропущенного приема лекарства способна вызвать следующий психотический срыв.
Фридмен объяснил ей, что это результат многолетних нарушений режима лекарственной терапии, причем речь шла не только об
