Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

Я приподнимаю в ответ брови. Что?

— Надежда, которая не сбылась — это одна из самых хреновых вещей в жизни, — продолжает он, сложив руки на груди, — поэтому я тебе и не дам надеяться, что со мной все будет окей. Потому что у меня нет особых шансов вернуться к прежней жизни. Но… может быть, ради тебя я не стану проебывать эксперименты над собой в той клинике. Черт знает, что из них выйдет.

— Ладно, — я выдаю это дрожащим голосом, потому что в груди что-то перехватывает. Развернувшись, я выбегаю из комнаты. Закрыв дверь, сползаю медленно по стенке, зажав ладонью рот, чтобы не заплакать. Но слезы все равно предательским водопадом льются из глаз.

Эпизод 59

Зима в этом году наступает резко. Просто за одну ночь заметает снегом все вокруг.

Проснувшись утром, я успеваю только подумать, что какой-то идиот обил окна белыми листами, как начинается ежедневный ритуал — я скатываюсь с постели и бегу в ванную, пока меня не вытошнило на ковер.

Черт.

Локти обжигает холод унитаза.

Хочу умереть.

— Слышь, цыпа, — надо мной раздается голос Камиля, и я чувствую, как он собирает мне пряди волос за спину, — ты полощешь свои волосы в унитазе.

— Мне плохо, — бормочу я, стараясь утихомирить желудок.

— Я знаю. Могу успокоить — когда-нибудь это закончится. Беременным на всю жизнь никто не оставался.

— Я не обижусь, если ты найдешь себе какую-нибудь девушку, а со мной просто будешь жить рядом, как… отец ребенка, — у меня вырывается трагический вздох, — я знаю, что это ужасно. Честно, я понимаю.

— Тогда ты точно не обидишься, если я тебя на хер пошлю с такими разговорами.

В ответ я снова вздыхаю. Мне еще и морально плохо — просто потому, что я, возможно, отнимаю у Камиля драгоценное время. Конечно же, я не теряю надежды на то, что экспериментальное лечение в его медклинике завершится успехом, несмотря на то, что Камиль об этом ровно ничего не говорит.

Я все равно ни на секунду не перестаю надеяться.

Но что, если мои надежды не сбудутся, и последние месяцы жизни он будет вынужден провести, наблюдая как какую-то Еву вечером и утром тошнит в туалете? Это просто ужасно. Из меня вышла отвратительная спутница жизни.

— Просто с утра я убегаю первым делом в туалет, — поясняю я, обернувшись. Камиль уже начал умываться, — и вечером тоже. Понимаешь? У нас нет… мм… в общем, я хочу тебя, но не могу этим заниматься.

В ответ я получаю взгляд, полный пофигизма. Камиль выплевывает в раковину воду, и я растерянно моргаю. А почему у него даже это получается так круто? Серьезно. Когда я чищу зубы, я похожа на сонного бомжа. На фоне Камиля я даже смущаюсь, когда делаю совершенно простые вещи — переодеваюсь, принимаю душ, ем… просто потому, что у меня не получится это делать так же просто и естественно.

— У меня есть две руки и они еще работают, — произносит внезапно Камиль, и я закашливаюсь от неожиданности.

— Эм…Это не то.

— Ты пробовала? Слушай, цыпа, ты просто королева загонов, мать тебя. Поверь, блевать ты долго не будешь. Это закончится через пару-тройку недель и все будет отлично.

— Отлично? Когда у меня вырастет живот? Да, самое время быть сексуально активной, — усмехаюсь я.

— И? Главное, чтобы у меня не вырос. Тогда вот будет полное дерьмо, — Камиль кидает полотенце на полку и уходит, а я смотрю ему вслед, мазнув напоследок взглядом по рельефному прессу. Да уж ему-то это точно не грозит. У меня мурашки по коже от одного его вида.

Я пытаюсь вывернуть еще раз пустоту из своего желудка в унитаз, после чего умываюсь, чищу зубы, и, быстро одевшись, выхожу из дома. Тонкий снежный покров белеет везде. Я вижу следы Камиля, которые идут от дома.

Он уже ждет меня в машине, а я на автомате смотрю на часы. У меня скоро очередной прием в клинике — надо будет пройти еще одно УЗИ, на котором, скорее всего, мне скажут пол малыша.

— Ой, а у тебя есть влажные салфетки? — я замечаю, что мазнула случайно ботинком по пальто, когда одевалась и теперь там черная полоса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В бардачке были.

Открыв бардачок, и, не глядя, пихнув туда руку я нащупываю что-то совершенно непохожее на салфетки, холодное и достаточно тяжелое.

— Камиль!!! — издаю я вопль, одернувшись, — забери оттуда оружие! Я чуть кони не двинула!

— Оно не кусается, цып, — с усмешкой говорит Камиль, засовывая руку в бардачок и, пошарив там, кидает мне на колени упаковку салфеток, — расслабься. Ты как вообще со мной живешь? Ничего не напрягает?

— Не знаю, — бормочу я, оттирая полосу на пальто, — иногда мне кажется, что ты совершенно обычный человек. Просто меньше всего я хочу натыкаться на такое случайно. Вдруг он заряжен, и я просто пристрелю нас двоих.

— Вряд ли. Потому что он на предохранителе, — хмыкает Камиль и смотрит тоже на время на смартфоне, — закончишь ты, наверное, быстро. У меня встреча с кое-кем, поэтому я буду свободен минимум через несколько часов. Позвони Владимиру, чтобы он тебя забрал и отвез, куда надо.

— Владимиру? — удивленным эхом повторяю я. У него новый водитель?

— Блин, цыпа. Виталию.

— Виталию?…

— Валерию, — Камиль переводит на меня взгляд, который мог бы прожечь во мне дырку, — он Валерий? Окей. Не пялься на меня, хлопая изумленно ресницами. У меня плохая память на имена. Скажи спасибо, что я твое запомнил.

У меня против воли появляется улыбка. Она не сходит еще долго, пока я смотрю за окно — как мимо мелькает заснеженный белый лес, пока мы едем в город.

***

— Рад видеть тебя, — приветствует меня тот самый дядька, стоит только мне зайти в кабинет, — как самочувствие, Ева? Тошнит по-прежнему?

— Да. Но в целом — нормально.

— Дискомфорт в животе есть?

— Если это можно так назвать… мне кажется, что я чувствую шевеления.

— Вполне возможно к твоему сроку, — врач готовит аппарат для УЗИ, пока я ложусь на койку, поднимая одежду, — они станут со временем более отчетливыми, и ты уже не будешь сомневаться. Главное, чтобы не тянуло и не болело.

Холодный гель размазывается по коже, и я выдыхаю, пытаясь унять волнение. Врач некоторое время задумчиво водит датчиком мне по животу, и смотрит в экран.

— Можешь Камиля поздравить, — произносит, наконец, и я округляю глаза, чувствуя, как сердце начинает биться часто-часто.

— С чем? Это мальчик?

— Да щас-с, — хмыкает врач, — мальчика еще ему. Такое же наказание для мира вырастет. Девчонка, похоже, у вас.

Я замираю от неожиданности, даже не зная, что сказать. Я ожидала, что мне сообщат пол малыша сегодня, но почему-то оказалась не готова к этой новости — и не могу успокоить эмоции, захлестнувшие меня в этот момент.

— Уже выбирали имя? — интересуется врач и я мотаю головой, — нет? Самая трудная часть, да. Но время у вас много еще. Так, ладно, поехали дальше…

Имя… мы даже не обсуждали тему имен. Не знаю даже, как можно красиво назвать девочку и какое бы имя нравилось мне. В голову сразу лезут имена знакомых и все они мне не по вкусу.

Из клиники я выхожу, сжимая в руках заключение врача. Я делаю фото на телефон, чтобы отправить Камилю новость, и неожиданно взгляд притягивает последняя фотка в галерее. Ляля уже давно скинула мне письмо. Я уже и думать забыла про него, а теперь мне становится стыдно. Получается, я просто проигнорировала Хазара. Это плохо смахивает на благодарность…

Содержание письма весьма сухое — он просил меня просто позвонить его знакомому, который организует нам встречу. И больше ничего, ни “как дела?”, ни “пока”.

Ладно, я могу позвонить, встретиться и просто закрыть эту тему с прошлым. Вот и всё. Больше это не будет меня тревожить, я успокою свою совесть и постараюсь об этом никогда не вспоминать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я набираю номер телефона, и кто-то на другом конце принимает вызов почти моментально. Я слышу хриплый, низкий голос в динамике:

— Н-да?

— Я звоню по поводу встречи с Хазаром, — сбивчиво поясняю я, — меня зовут Ева, и я получила письмо…