Эпсилион. Буфер обмена (СИ) - Линк Рэй

– Ден, нужно срочно найти место, где можно отключить этого прогера. Сильный гадёныш, сопротивляется активно, долго я под контролем его соединение не удержу, – надсадно прохрипел Игорь.

В подтверждение слов инфосефт Паркер резко дёрнулся вперед, едва не выскользнув из захвата Игоря. Тянуть дальше с отключением начальника лаборатории антивирусной защиты ЦРУ было нельзя, но и стрелять в голову Паркеру на глазах у сотрудников, снующих туда-сюда по коридорам базы, Ден не позволил. И что это за архитектурный выкидыш такой? Бесконечные коридоры, пересекающиеся под прямыми углами, без единого закуточка, где порядочные хакеры могли бы незаметно убить прогера.

Не найдя подходящего места для совершения преступления, Игорь и Ден вжали несчастного Паркера в стену, выставив меня в качестве живого ограждения, и попытались по-тихому убрать случайного свидетеля. Вот только Гарри отключаться по-тихому совершенно не собирался. Едва лишь Игорь извлёк из затылка Паркера железный штырь, как тот в неистовстве накинулся на своих похитителей. Сила, с которой мужчина бросился в атаку, говорила о высоком профессионализме программиста. За моей спиной раздались звуки активной борьбы, глухие удары перемешивались со рваными бранными фразами на двух языках. Затем послышался какой-то странный скрежет, и мне под ноги со звоном упал один из защитных браслетов Дена. Тихий стон, наполненный сильнейшей болью, достиг моего сознания, заставляя сжаться сердце. Забыв о своей функции – прикрывать расправу над Паркером, я развернулась к Дену.

Сжав челюсти от нестерпимой боли, с выступившей испариной на высоком лбу, он с силой сжимал правую руку. Рукав его защитного костюма задрался до локтя, обнажая бледную кожу предплечья, где маленькая чёрная татуировка прогрызала себе путь через потемневшие вены вверх по руке. Ограничивающий действие вируса браслет сломанным множеством мигнул на полу и исчез, позволяя отравленной программе проникнуть в цифровое тело хакера. Я бросилась к Дену в надежде хоть чем-то помочь, но он тут же отстранился от меня.

– Не подходи, – сквозь зубы прорычал хакер, силясь справиться с вирусом. А меня саму ломало на части от этой невыносимой пытки – видеть его страдания. Мне хотелось вырвать чёрную дрянь из его кода, освободить от мучений или хотя бы поделить с ним эту боль на двоих.

Как же я злилась! Злилась на него, за его гордость и упрямое нежелание принять помощь! Да, он самый сильный хакер, да, он может общаться с вирусами, но сейчас ему плохо, и я хочу быть рядом. Злилась на себя, за свою глупость и беспомощность. Да, я могу быстро бегать и находить ошибки в алгоритме построения виртуальных зданий, но разве это имеет значение, если сейчас я не могу помочь самому дорогому для меня человеку?

Восприятие боли субъективно. Разные люди одну и ту же по силе и интенсивности боль ощущают по-разному, не зря же у врачей есть для этого специальная шкала. Покажи мне доктор сейчас шкалу, я бы ткнула пальцем в самый грустный смайлик.

Категорический запрет Дена подходить ближе жёг душу сильнее, чем десяток пуль, выпущенных в тело. Смотреть, как его аватар корёжило от цифровой заразы, и не иметь возможности помочь или просто обнять – это худшая из пыток. Я неспособна дезактивировать вирус, в моих силах лишь отдать ему свою любовь. Вот только любовь в этот момент оказалась хакеру абсолютно без надобности. Обидно быть бесполезной, а быть отвергнутой – невыносимо.

За попытками Игоря вновь взять под контроль соединение Паркера и за шумным дыханием Дена, что пытался остановить распространение вируса, я не заметила, как за моей спиной материализовался сотрудник безопасности.

– Предъявите ваши пропуска, – раздался приказ над самым ухом, повергая в очередной ужас. Я должна была прикрывать парней, пока они расправляются с Паркером, но даже с этой задачей я не справилась.

Сегодня моё сердце однозначно разобьётся о рёбра в очередной попытке выскочить из грудной клетки. Несмело я обернулась, лелея призрачную надежду, что заметивший нас сотрудник пришёл один и я смогу его обезвредить, но лишь удостоверилась в высшей степени постигшего нас провала. В длинном коридоре, чётко распределившись по периметру, стояли четыре программиста и не менее десятка ботов службы безопасности с направленными в нашу сторону автоматами. Даже если Игорь, оставив попытки удержать Паркера, вступит в бой вместе со мной, без Дена нам с армией ботов не справиться. Да и какой смысл? Как только система получит оповещение о несанкционированном проникновении, ни пройти дальше, ни выйти из локальной сети ЦРУ шансов у нас не останется. Ведь это только в глупых американских фильмах герои побеждают в сотни раз превосходящего их по численности противника и неизменно выбираются из смертельной ловушки. В жизни, увы, так не бывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У Игоря есть шанс отключиться и, через какое-то время, восстановившись, продолжить свою работу в «Системволд». Судьба Димы в застенках американской тюрьмы туманна и незавидна. А для меня – это финал.

После травмы головы и непонятных лекарств, которыми пичкал меня Вотанин, выброс из Сети я не переживу. Странно, но меня больше не пугала перспектива потерять разум. Постоянно бояться невозможно, рано или поздно начинаешь свыкаться с мыслью, что конец неизбежен, и покоряешься судьбе. За полгода, проведённые в Эпсилионе, я постоянно сопротивлялась, по своей наивности считая, будто от моих решений что-то зависит. Глупый геймер, возомнивший себя способным противостоять целому виртуальному миру, наравне с профессиональными хакерами. С самого первого дня, когда я оказалась в Эпсилионе, и до сегодняшней кибератаки я считала, что смогу обмануть систему и выпутаться невредимой из цифровых сетей. Отгоняя от себя страх оказаться навсегда прикованной к кровати, я верила, что мои чувства сильнее обстоятельств. Но, видимо, мне не суждено встреться с Немовым в реале вновь. Мне пора заплатить за свои ошибки.

– Какой пропуск?! – возмущённый голос Паркера вбил последний гвоздь в крышку моего гроба, заставляя съёжиться. – Наши серверы подверглись…

– Вирусной атаке, – закончил фразу Ден, уверенным голосом. – И я бы не советовал Вам, сэр, подходить ближе.

Высокая скорость инфосефт всегда являлась главным преимуществом при взломах виртуальных хранилищ, вот и сейчас офицеры безопасности не успели заметить, как железное остриё выдвинулось из кисти Игоря и вонзилось в затылочную ямку Паркера, перехватывая управление программным обеспечением. В первый раз я не поняла, какое оружие использовал Игорь, а сейчас отчётливо видела, что остриё является частью аватара парня, словно жало у осы. И это не оружие вовсе, это исключительная способность Игоря, как у меня – видеть выход из любых зданий Эпсилиона, как у Липатова – удерживать параллельно работу двух аватаров, как у Димы – понимать вирусы. Вот только Паркер оказался слишком сильным противником, и долго удерживать его под контролем у Игоря не получалось, как не получилось и у Дена окончательно избавиться от смертельно опасного вируса, созданного на заре становления виртуального города.

– Поясните немедленно, что здесь происходит! – в требовании офицера проскользнули нервозные интонации. Его взгляд был прикован к руке Дена, где чёрная масса в неистовстве металась под белоснежной кожей, выискивая брешь в защите, чтобы окончательно вгрызться в цифровой код хакера.

– А чего пояснять-то? – как ни в чём не бывало, пожал плечами Ден. – Мы ‒ сотрудники лаборатории антивирусной защиты, это наш начальник Гарри Паркер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Офицер кивнул в знак приветствия, но подойти ближе для проверки наших пропусков не решился, продолжая опасливо коситься на ожившую татуировку хакера.

– Весь Эпсилион воет от массивных вирусных атак, вот и до серверов ЦРУ зараза добралась, – продолжил Ден, гипнотизируя офицера невозмутимым взглядом. Спокойный и твёрдый голос хакера не оставлял никаких сомнений в правдивости его слов. – Нам удалось поймать вирус, но удалить его не получается.