Страж ночи - Сьюзен Виггз

— Перестань! — Лаура подняла голову, склоненную над альбомом. — Мне тоже хочется!

Он усмехнулся:

— А это неплохая мысль! Иди сюда!

Лаура прижала альбом к груди и погрозила ему пальцем, испачканным углем.

— Мне потребовалась целая неделя, чтобы уговорить тебя позировать, и я не хочу терять ни одной минуты предоставленной возможности.

Кавалли окинул себя взглядом.

— И ты считаешь, что я сейчас позирую?

«Как замечательно! Лежать обнаженным на смятых простынях и есть апельсин, это значит позировать!» — усмехнулся про себя Сандро.

— Ну да… позируешь… Только поменьше, пожалуйста, шевелись.

Лаура нахмурилась и потерла пальцем бумагу.

— Ох, Сандро, набросок просто прекрасный! Это будет моя лучшая картина.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, но вот только жаль, что ее никто не увидит.

— Прости, я не поняла. Что ты хочешь этим сказать?

Разговаривая, Лаура продолжала работать углем и мелом.

— Не думаешь же ты, что я позволю посторонним людям взирать на себя… в обнаженном виде!

— Сандро! Но искусство существует не для тебя одного! Оно для всех.

— Может это и так, но не в данном случае.

Художница равнодушно пожала плечами, и они некоторое время не разговаривали.

Сандро никогда раньше не проводил в постели целый день и теперь находил в этом некоторое удовольствие. Глядя, как Лаура работает, он улыбался. Никогда ему не понять, что можно найти интересного в его обнаженном, покрытым шрамами теле!

Действительно, что необычного в широкой груди с серебристыми волосками, длинных жилистых ногах с буграми вен, мощных плечах, одно из которых отмечено сабельным ударом, а другое ожогом?..

Однако, несмотря на все недостатки, Лаура находит его привлекательным и восхищается, даже когда не рисует.

Доев апельсин, Сандро, в свою очередь, залюбовался ею. Необычность натуры девушки его уже больше не пугала. Как упоенно умеет она предаваться любимому делу! Ее глаза впивались в него и затягивались туманной дымкой, когда рука опускалась, чтобы перенести живые линии на лист бумаги. «Рисует она так же, как делает все остальное — радостно, с вдохновением, неукротимо. Такая страсть к жизни просто завораживает,» — отмечал про себя обнаженный Страж Ночи. Кавалли стал вспоминать прошедшую ночь. Другой женщины, умеющей так отдаваться, ему не доводилось встречать. Поцелуи, ласки… Она щедра во всем. Смелая, предприимчивая, удивительная, восхитительная… Никаких моральных запретов… Чувственная, не испорченная условностями и предрассудками… В любви такая же, как в живописи — вдохновленная, одержимая… А сам он прожил свою жизнь по правилам и предписаниям. Никогда до встречи с Лаурой Сандро не знал настоящей радости любви.

Художница рисовала, а натурщик без тени стеснения открыто восторгался ею. На девушке был один из его халатов, не по росту длинный, не по фигуре широкий, из алого атласа. Халат был распахнут, и виднелась ложбинка между грудей. Волосы красавицы беспорядочно падали на плечи и шею. Босые ноги цеплялись за ножки стула, и не совсем приличная поза позволяла натурщику наслаждаться чудесным видом бедер художницы.

— Сандро! — глаза Лауры неодобрительно посмотрели на него, в словах прозвучал упрек. — Я же просила тебя не шевелиться!

— Что? Я не шевелюсь! Я послушно тебе позирую.

Во взгляде Лауры мелькнула озорная искорка.

— Ты-то сам вроде бы и не шевелишься, но вот…

Сандро опустил глаза на свое тело. Боже! До чего доводят грешные мысли! Он же лежит обнаженный и мечтает о возлюбленной, совершенно забыв, что не одет!

Кавалли рассмеялся.

— Есть лишь один способ исправить положение.

Глаза Лауры увлажнились и затуманились. Она подняла свой альбом, как щит.

— Надо вот так тебя и нарисовать! Пусть все знают, какой ты развратник и о чем думаешь, когда ешь апельсин.

— Признаться, до встречи с тобой я был крайне примерным.

— Ну тогда хорошо, что мы с тобой встретились. Тебе ведь, наверное, было очень скучно всегда оставаться примерным?

Сандро подавил зевок.

— Что-то я утомился. Нельзя художникам писать живых людей. Им следует ограничиваться фруктами в вазах, собачками и мертвыми фазанами.

— Пожалуйста, Сандро, еще немного…

Он распростер руки.

— Иди сюда!

— Мне нужно закончить работу.

— Займемся этим позже. Я стану отменно позировать, обещаю. Не шевелясь!

— Нет!

— Нет? — Сандро проворно сполз с кровати. — А я думаю, да!

— Ты вовсе не отменный на…

—…турщик? Ты права!

Два быстрых шага и Сандро оказался рядом с Лаурой, и у художницы мгновенно пропал интерес к наброску.

— Нет! — Лаура, затевая игру, отскочила. — Я не…

Но он уже загнал ее в угол. Девушка шутливо закричала. Сандро, смеясь, взвалил ее на плечо и направился к кровати, не обращая ни малейшего внимания на то, что маленькие кулаки не так уж и шутливо колотят его по спине.

— Ты!.. Варвар! Гунн! Злодей! Бестия!..

Сандро бросил возлюбленную на постель и прижал ее руки к изголовью. Эпитеты сменились беспомощным смехом, тут же приглушенным поцелуем. Оказывается, можно смеяться, занимаясь любовью!

Наклонившись над Лаурой и не отпуская рук, Сандро распахнул халат и овладел девушкой. Он крепко поцеловал ее, оставив на губах аромат апельсина.

С приглушенным стоном Лаура завела свои ноги ему за спину и сжала их, покачивая бедрами. Пальцы Сандро сжали ее соски, заставив набухнуть. Рот терзал эти маленькие творения природы, вбирая вкус женского тела.

Нет, он не какой-нибудь зеленый юнец! Так же медленно, как вошел, Сандро отступил, не обращая внимания на удивление и недовольство девушки.

— Полежи-ка спокойно хоть недолгое время, — прошептал он.

Не убирая рук с ее груди, он стал нежно целовать Лауру, спускаясь все ниже, к самой сокровенной тайне женского естества. Язык проник в нежные солоноватые складки, и Лаура трижды прерывисто вздохнула, замерла, наконец, в экстазе.

В ее глазах восторг смешался с удивлением, когда он снова вошел в лоно, доведя до полного безумия возлюбленную. Но его терпение оказалось не беспредельным. Тело Сандро содрогнулось, с губ сорвался протяжный стон. Они слились, как ему показалось, неразрывно и навсегда.

Лаура прижала Сандро к себе и поцеловала. В широко раскрытых глазах застыло удивление.

Он негромко рассмеялся.

— Таков вкус любви, дорогая!

Сандро выпустил Лауру из объятий.

Она выглядела столь счастливой, что ему захотелось продлить этот миг навеки.

Еще долго они лежали рядом. Сандро держал возлюбленную за руку. Ах, если бы их страсть оказалась не просто невозможной идиллией! Любовь вырвала их обоих из жизни, из времени, из города. Но Кавалли ведь был прикован чувством долга к своим обязанностям Стража Ночи, а Лаура утонула в желании добиться всеобщего признания как художник.