Удел сироты - Роберт Бюттнер

Мой компьютер бибикнул. Осталось три минуты.

Говорят, ожидание смерти имеет разные фазы: самоотречение, ярость и всякая подобная чепуха, а потом, в конце концов, проклятие смерти.

Интересно, Брамби, находящегося где-то там, в глубине корабля, тоже одолевали мысли о смерти?

Может, мне повезло по сравнению с другими сиротами, которых я знал. Удел солдата умереть в соответствии с ожиданиями. Солдаты часто умирают храбро. Они часто умирают из-за чужого высокомерия или глупости. Но редко солдату судьба дарит время, чтобы подготовиться к смерти.

Как я и подозревал, многие вещи стали совершенно ясными для меня, когда приблизился конец моей жизни.

– … совершенно ясными!

Словно мои собственные мысли эхом прозвучали внутри моего шлема. В последний момент я заговорил сам с собой?

– …Джейсон! Выбей пробку. Нет времени стыковаться, – раздался внутри моего шлема голос Мими. – Я собираюсь причаливать по жесткому… Встань подальше, а потом бегом на борт. На все про все у тебя будет пятнадцать секунд.

В противоположном конце помещения начала расползаться моя импровизированная баррикада.

Слизни потоком хлынули внутрь. Мне казалось, что им нет числа.

Вскочив на ноги, я обернулся.

Пробка, которую мы поставили выгнулась, словно кто-то надувал огромный желтый пузырь жвачки.

Блам!

В меня полетели обломки «пробки», и, как Мими и предупреждала, я отлетел назад, словно огромный красный шар боулинга, сбивая и давя кегли слизней. Твари бросились в разные стороны.

Отшвырнув от себя обломки, словно одеяло в Рождественское утро, я попытался подняться на колени.

Слизни роились вокруг меня. Я врезал одному, хлестнул пистолетом другого, удивляясь, почему я все еще жив.

Однако слизни игнорировали меня. Обтекая меня, они устремились туда, где остался Брамби и его самодельная бомба. Они игнорировали меня, потому что не я должен был остановить их вторжение. Видимо они поняли, замысел Брамби.

Люк шлюпки был всего в семи метрах.

Я пополз вперед. Неожиданно складка моего скафандра зацепилась за одну из выбитых плит. Но я не останавливался, я тащил плиту за собой.

Три метра до люка.

Я слышал скрежет металла. Это терлись друг о друга копуса «Звезды» и «Тролля».

Расстояние до люка расширилось и вновь превратилось в четыре метра, когда Мими подала «Звезду» чуть назад.

Мой компьютер вновь бибикнул. Две минуты до детонации.

Я рванул застежки. Плита вместе с частью моего скафандра осталась позади. Она грохнулась на палубу на груду других обломков.

Наконец, потянувшись, я ухватился за ручку люка, вывалился в открытый космос, в то время как «Звезда» словно ужаленная рванулась прочь от «Тролля». Изогнувшись всем телом, я приоткрыл люк. Я протиснулся в щель, и люк сам захлопнулся у меня за спиной, с грохотом воздух устремился из корабля захватчиков, через огромную дыру, которую оставила в его обшивке «Звезда».

Воздушный поток выбрасывал слизней в космос. В своей броне они напоминали кусочки черного мрамора. Но теперь то уж им не добраться до Брамби. Слизни не могли пересечь вакуумный зазор, посреди коридора, и теперь Брамби уж точно никто не мог помешать.

Я лежал возле люка на полу белого металла и едва дышал, прислушиваясь к завыванию дюз, пока Мини разворачивала модуль, чтобы включить главный двигатель.

Потом я пересек шлюзовую камеру и прижался лицевой пластинкой шлема к кварцевому окошку, ведущему внутрь модуля.

Мы уже находились в ста пятидесяти метрах от поверхности «Тролля» и быстро удалялись.

– Джейсон? Ты сел?

– Да.

Мой компьютер вновь бибикнул. Одна минуту.

– Жду.

Мими врубила главный двигатель, и ускорение отбросило меня назад, вновь вжав меня во внешний люк. Удар был такой, что мне показалось, что в меня попала пуля из мушкета.

Не знаю, сколько «g» выжала Мими из двигателей модуля. Но у меня кровь пошла носом. Что самое обидное, кровь залила лицевую пластину шлема изнутри, и я теперь почти ничего не видел. Меня просто размазало по внешнему люку. Глянув краем глаза через крошечное окошечко внешнего люка я увидел, что «Тролль» стал уже размером с баскетбольный мяч. Я чуть затемнил лицевую пластину шлема.

Мое сердце отчаянно билось, я думал о Брамби.

«Тролль» казалось убегал от нас – становился меньше с каждой секундой, а потом он превратился в миниатюрное солнце.

Ударная волна взрыва догнала нас.

Я услышал, как Мими бормочет себе под нос:

– Быстрей! Быстрей, твою мать!

На секунду пламя омыло модуль. Корабль затрещал, потоки пламени закрутили его. Обломки металлическим дождем забарабанили об обшивку. Когда ускорение и болтанка исчезли, я с трудом прополз через внутренний люк шлюза.

Пространство вокруг модуля вновь стало черным. Рев главного двигателя оборвался, и огромная тяжесть упала с моей груди, в то время как «Звезда» по инерции неслась в пустоте.

– Джейсон? С тобой все в порядке?

– Разбился сильно. Но я рад, что вообще попал на борт. Я твой должник.

– Говард? – спросила Мими.

– Вашими молитвами!

Я прополз чуть дальше и очутился в грузовом отсеке. Говард, пристегнутый по всем правилам, восседал в своем кресле. Он снял шлем, и его голова торчала из боевого скафандра, словно голова черепахи. Я сорвал шлем и отпустил его, позволив плавать в невесомости.

Мими Озейва проползла к нам с летной палубы. В этот раз я внимательно наблюдал за каждым ее движением.

Она проплыла в грузовой отсек, стянула шлем и обеими руками зачесала назад потные волосы. Меня поразил ее вид. Никогда еще она не казалась мне такой красивой.

– Летит сам по себе, – объявила она, видимо имея в виду «Звезду».

Говард прищурился и улыбнулся ей.

– Ну что, теперь мы можем отправиться домой?

– Мы летим в правильном направлении и будем пролетать достаточно близко, чтобы земная гравитация смогла захватить нас. На все про все уйдет дня три. Конечно, если мы все учли. Легко взлететь, легко сесть, – она показала на кнопку с шапкой, напоминающей шляпку гриба, которая выделялась среди других переключателей на панели, укрепленной на переборке. – Перед тем, как мы войдем в атмосферу, мы нажмем ее. Взрывные болты выстрелят, и мы сбросим весь ненужный груз… А кроме того… я рада приветствовать вас, генерал Уондер. Второй раз я изображаю для вас извозчика.

А потом она еще раз улыбнулась, так ласково как довоенное солнце.