Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

— А вы хотите на пенсион? — напрямик спросил Сварог.

— Никоим образом! — на лице смотрителя появился даже некоторый испуг. — Мне до дряблости далеко, я бы еще послужил. Самое малое до знака «50 лет безупречной службы» — все мы люди, все человеки, я два предшествующих знака не интригами добился, как некоторые, а именно что безупречной службой. Ну, есть у меня пригородное именьице, только я там с тоски помру без службы. И все равно, не лежит у меня душа к этому балаганчику, уж не гневайтесь...

— Не за что гневаться, — не раздумывая, сказал Сва-рог. — Вы правы, получилось как-то... корявенько. Я не собирался развлекаться, я искренне хотел устроить хоть какое-то наказание для придворных повес, шалопаев и своевольников на серьезной службе. Но как-то за делами выпустил вожжи, и получился, действительно, балаганчик.

А сегодняшний, вернее, ночной случай и вовсе из ряда вон. Ошибся, что скрывать. Хорошо еще, ошибка получилась мелкая и несерьезная, и я твердо намерен ее исправить — ничуть не поздно... У вас, конечно, есть «Тюремное уложение»?

— Как не быть, ваше величество! — живо воскликнул приободрившийся смотритель. — Вот оно, на столе держу, наизусть знаю!

Он придвинул к Сварогу книгу в лиловом, под цвет мундиров тюремного ведомства, переплете с медными скрещенными ключами на обложке. Габаритами книга напоминала энциклопедии из земного прошлого Сварога или ученые труды здешних университетов — и Сварог покосился на нее с откровенной опаской. Решительно сказал:

— Откровенно говоря, объем этой премудрости меня пугает. Не вижу смысла читать от корки до корки, сделаем по-другому... Я твердо решил сделать тюрьму как можно больше похожей на настоящую. Ну, не полное подобие настоящей, здесь все же сидят не эти... битые бобры и бобрихи. Однако все должно быть гораздо строже, чем обстоит сейчас. Поэтому я выскажу свои соображения, а вы, если потребуется, будете их поправлять и дополнять. Потом составите уложение для вашей тюрьмы, с учетом этого, — он кивнул на фолиант, которым можно было не то, что волка убить — даже утихомирить пьяного Вольного Топора, если метко угодить по темечку. — Я думаю, он получится гораздо меньше размером?

— Конечно, ваше величество, наша тюрьма не потребует столь обширной и развернутой проработки уложения. Все получится гораздо короче! — воскликнул смотритель, сразу видно, охваченный нешуточным энтузиазмом.

— Прекрасно, — сказал Сварог. — Сколько вам потребуется времени, чтобы поработать и без излишней спешки, и без проволочек?

— Сейчас, ваше величество... Часа четыре мне хватит. Я ведь уложение знаю наизусть, а ваши соображения нетрудно будет вплести...

— Прекрасно, — повторил Сварог. — Итак... С утра не было серьезных дел, и когда мне доложили о ночном происшествии, я кое-что обдумал и принял меры... Начнем с самой тюрьмы, в самом деле, что это такое — одно из дворцовых помещений, окна такие, что человек пролезет... Я вызвал одного из мажордомов, того, что ведает всем, что устроено под полом, и он мне показал полуподвал, который нетрудно быстро переделать под тюрьму. Маленькие каморки, под потолком окна в две ладони — просто прелесть выйдет, а не тюрьма. После того, как закончите с новым уложением, отправляйтесь к Главному архитектору, он в курсе. Выделит вам мастеров и материалов, сколько потребуется, окажет всяческое содействие. — Вы что-то хотите добавить?

Смотритель деловито сказал:

— Приличная тюрьма не обходится без ледяной хаты... простите, карцера...

— Это потом, — сказал Сварог. — Сначала о камерах. Если нужно будет чем-то дополнить, дополняйте по ходу беседы. Итак... Сроки заключения мы не меняем — учитывая, что сидельцы своеобразные. Постель — куча драных тряпок на полу. Тюремная одежда установленного образца. Совершенно никакой мебели. Присутствие посторонних предметов, он опустил глаза на лежащую на коленях книгу, фыркнул, — запрещается... Любых. Кормежка — по существующим тюремным рационам. Вот, наверное, и все. Или вы что-то добавите?

— Пожалуй, ничего, государь. Вот теперь и впрямь настоящая тюрьма, все прекрасно продумано.

— А что там у вас насчет карцера?

— В с е у обычных тюрем перенимать, думаю, не следует, — моментально отозвался смотритель. — Учитывая именно что... своеобразие сидельцев. Срок — от суток до трех. Постель — охапка соломы на полу. Я бы предложил и приковывать к стене цепью длиной уарда в три, чтобы могли дойти до параши... Вот, кстати, ваше величество! Вы не уточнили, как с этим должно обстоять в камерах...

— Точно так же, — чуть подумав, — сказал Сварог. — Никаких благоустроенных сортиров, обычные параши. Что еще по карцерам?

— Хлеб и вода, и обычная одежда для карцеров: мужчинам — только панталоны до колен, женщинам — короткие рубашки, все из ткани даже грубее, чем обычная тюремная одежда. Вот и все. Или ваше величество что-нибудь добавит?

— Да нет, пожалуй, — сказал Сварог.

— А как насчет «бессмысленных» работ?

Во время своего недолгого плавания на каторжанском корабле Сварог всякого наслушался от скуки о тюремном быте — но о такой штуке никогда не слышал. А потому сказал:

— Растолкуйте, что это такое.

— Тюремные работы делятся на два вида — обычные мастерские и «бессмысленные», усугубляющие наказание. Что бы предложить с учетом своеобразия сидельцев... Ага! «Сучья мельничка»! Это такое колесо со счетчиком, — он показал габариты ладонями. — Заключник за рукоятку крутит колесо, пока счетчик не покажет определенное количество оборотов.

— А вот это подходит, — кивнул Сварог.

— И розги, как с ними быть? В любой тюрьме полагаются розги — за нарушения, невыполнение работ в мастерских или числа оборотов «мельнички»... А уж за выходку вроде этой, что устроила заключница номер три... Правда, такого нарушения в уложении нет, так что я в некоторой растерянности...

— Розги — это неплохо, — одобрительно кивнул Сварог. — А новое уложение немного подправим. В конце концов, каждый параграф в официальных бумагах появляется не сам по себе, а оттого, что его кто-то вносит... Что там полагается за простое нарушение?

— Десять розог.

— Вот и позаботьтесь, чтобы перед освобождением заключница номер три их и получила. Если уложение войдет в силу сегодня вечером, завтра по закону будет время до полудня. Кто должен утвердить уложение?

— Для обычной тюрьмы — Министерство справедли

вости. Но поскольку наша тюрьма не обычная... Думаю, вы, ваше величество, тюрьма ведь в вашем исключительном ведении.

— Тем лучше, — сказал Сварог. — Меньше бюрократии. К вечеру справитесь?

— Гораздо раньше, ваше величество!

— Отлично, — кивнул Сварог. — Нам ведь потребуется «гладильная доска» (он со времен каторжанского плавания помнил, что так на «воровской музыке» именуется скамья для телесных наказаний). Ее можно быстро достать?

— Нет ничего проще, ваше величество. После того, как мелкосрочников стали вместо тюрем отправлять в Три Королевства, только в Латеране закрылись две тюрьмы. Они остаются на балансе Министерства справедливости, и весь инвентарь не списан, пока не истечет срок пригодности. Пошлю повозку в тюрьму Арбентей, она ближе всего ко дворцу...

— Нам ведь понадобится и парочка «гладильщиц» — у нас пока что единственная заключница, как раз женского пола. А там и пара «гладильщиков». Долго понадобится их искать?

— Несколько часов, ваше величество. После того, как закрыли тюрьмы, вам было угодно подписать проект, представленный министерством справедливости. Все тюремные служители, прослужившие не менее десяти лет, отправлены не «в никуда», а на пенсион. Очень благородно было с вашей стороны...

Совершенно не помню, чтобы подписывал такой проект, подумал Сварог. Ничего удивительного: если держать в памяти все официальные бумаги, которые по долгу службы пришлось подмахнуть, голова лопнет...

— Одним словом, инвентарь и людей можно раздобыть за пару часов.

— Реформа тюрьмы у нас прошла как по маслу... — хмыкнул Сварог. — У вас нечего добавить, советник?