Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

Сначала Сварога и его ближайших соратников это удивляло, они ждали новых неприятных сюрпризов, связанных с чем-то необычайным, — но потом привыкли и успокоились. Был, конечно, самый простой способ кое-что узнать — снова сцапать Орка и вдумчиво допросить касаемо навьев и переворота Эгмонта, — но после пары долгих совещаний решили это отложить на потом. Чем больше времени пройдет, тем больше расслабится Орк, ведущий сейчас размеренно-скучную жизнь царедворца-потаскуна и фаворита юного короля. А когда окончательно исполнится благодушия, сгрести за шиворот и вывернуть наизнанку, заодно выяснить, где он прячет остальных навьев (их у него должно остаться

несколько тысяч, но они никак себя не проявляют, а потому не опасны). В данном конкретном случае Сварог t брал пример с каталаунской рыси, которую на Таларе считали символом величайшего терпения и умения выжидать...

Не охваченным теплой дружеской заботой Сварога оставался только Лоран — но не было нужды это положение менять, прозябавший в гордом одиночестве остров ни малейшей опасности не представлял. Одна-единственная заноза осталась — неведомо куда исчезнувшая Дали. Но без веральфов она была даже менее опасна, чем прозаическая бешеная собака, потому что в нынешних исторических условиях не способна никого укусить...

Конечно, Сварог посреди всей этой благодати вовсе не погряз в пошлом безделье. Он зорко следил, как идет работа над двумя, без ложной скромности, грандиозными проектами, способными принести немалую пользу его королевствам (Сварогом даже и придуманным), а также следил за работой групп на Той Стороне, наблюдавших наступивший после Шторма неописуемый хаос. И, коли уж судьба определила в приемные отцы Бетты (компьютерного гения, но во всех других отношениях обычной девчонки), не на шутку задумывался, как справиться с кое-какими сложностями, проистекавшими из естественного хода вещей — проще говоря, оттого, что Бетта взрослела, и за ней требовался глаз да глаз, не то что в прежние годы...

Но все это были заботы мирные, можно сказать, повседневные, житейские. А потому можно было спокойно обдумать детали исторического, без преувеличений, события, которому завтра предстояло свершиться в воспитательных целях — первому в жизни Каниллы Дегро телесному наказанию. И с приятностью вспоминать, что завтра после полудня из Каталауна прилетит отец Грук — с баклагами доброго черного нэльга, мешком вяленой желтоперки и новым деликатесом — связками копченых бобрячьих хвостов. И пусть весь мир подождет...

Глава III

ТЯЖКАЯ ДОЛЯ ВОСПИТАТЕЛЯ

Коридорная докладывала толково и прилежно, стоя перед столом, — Сварог и не предлагал ей сесть, персонам столь малозначительным сидеть в присутствии короля не полагалось даже в виде особой милости, и четко знавшая жизнь тюремщица это прекрасно понимала.

Все прошло распрекрасным образом. Особенно оборудовать «гладильню»25K5 не пришлось, попросту подобрали подходящую комнату, куда быстренько доставили скамью установленного образца и двух «гладильщиц» из действующей тюрьмы — как предупредил Сварог, из тех, что посмышленее.

Привели Каниллу, велели раздеться догола и пока что сесть на корявый табурет у скамьи, настрого предупредив: если встанет, получит десять горячих дополнительно, как предписывает регламент. Очень быстро Канилла поняла, что за штуку с ней сыграли: сиденье размером не больше чайного блюдца, к тому же половина приподнята на два пальца выше относительно другой (персонально для нее ничего не придумывали, такие табуреты давно используют в полиции

при задушевных беседах с неразговорчивыми собеседниками). Вставать она не вставала, чтобы не получить двойную порцию, — ерзала, стараясь из гордости делать эго незаметно для присутствующих, что получалось плохо.

А присутствующие минут на двадцать словно совершенно о ней забыли. Коридорная сидела у двери и старательно вязала чулок, якобы глухая ко всему окружающему. «Гладильщицы», не обращая на Каниллу ни малейшего внимания, судачили о своем: сначала обсуждали нерадивость отправленного за розгами посыльного — ему давно пора бы появиться, но он где-то запропал, наверняка опять по дороге из мастерской засел в кабачке выдуть кружечку другую, так что самая пора писать на него бумагу смотрителю. Потом перемывали косточки сослуживице, беспутный муженек которой повадился бегать по бабам, как только супружница уходит на службу, откуда не имеет права отлучаться, так что выследить и уличить изменщика крайне затруднительно, и наконец кляли на все лады свою службу — вместо того, чтобы сидеть в «отдыхалке» и гонять чаи с коврижками, приходится убивать время на эту «белобрысую выдру с гладкой задницей».

По наблюдениям коридорной, «белобрысая выдра» помаленьку наливалась злостью, но благоразумно не протестовала. Наконец появился посыльный с пучком розог в казенной холстинке (понятное дело, никуда не ходивший, розги привезли вместе с прочим инвентарем). Томительное ожидание на этом не кончилось: «гладильщицы» обсуждали теперь уже некондиционные розги, оказавшиеся какими-то корявыми да вдобавок разного диаметра и разной длины, что регламенту решительно противоречило, так что следует, пожалуй, накатать смотрителю бумагу и на мастера, начавшего откровенно халтурить.

Одним словом, прошло не менее получаса, прежде чем одна из «гладильщиц» скучающим тоном заявила Канилле:

— Ложись, что ли, чего расселась, не в театре...

По мнению коридорной, Канилла вскочила даже обрадованно, желая, чтобы все быстрее кончилось. «Гладильщицы» пристегнули кожаными ремнями ее запястья, лодыжки и шею, но тягомотина на этом не кончилась: бабищи неторопливо бились об заклад на шесть медяков, будет ли «гладкожопая» орать под розгами.

Первый удар последовал неожиданно для Каниллы, как и остальные падавшие с нерегулярными промежутками. Канилла отчаянно гримасничала от боли, но не издала ни звука — конечно же, не желая доставляться лишнего удовольствия «гладильщицам». Когда экзекуция кончилась, одна из «гладильщиц», не торопясь расстегивать большие медные пряжки ремней, прокомментировала с деланой заботливостью:

— Ну, вот и все, а ты боялась, неделю не придется лежать с мужиком на спинке, да и в других позициях будет больновато. А так от этого никто не умер, не переживай...

Канилла сгоряча огрызнулась — оказалось, что ее подловили. Сообщили ехидно: согласно регламентам, которые утром дали на прочтение, наказуемому не возбраняется орать во всю глотку, но категорически запрещено издавать членораздельные звуки, за что в случае нарушения полагается еще пять розог. Каковые тут же и отвесили. Били не сплеча, как это обычно делается, но все же не гладили...

Как и ожидалось, когда Каниллу освободили от ремней и позволили одеться, платье она накинула, но трусики унесла в руке — больновато было бы их натягивать. По отзыву коридорной, обратно в камеру заключница прямо-таки летела на крыльях — ну, Сварог прекрасно понимал, в чем тут дело и что Канилла намерена сделать, едва за ней захлопнется дверь.

Она и не подозревала, какой неприятный сюрприз ее ждет... Коридорная прекрасно все видела — глазка в дверях камер не было, но в нее заделали кусок стекла с односторонней прозрачностью, доставленный из Империи (на Таларе такого делать еще не умели). Едва оказавшись в одиночестве, Канилла с нескрываемой радостью и даже торжеством на лице подняла руку ладонью вверх и пошевелила губами — конечно же, пустила в ход лечебные заклинания, — о чем коридорная знать не могла, ей попросту было приказано смотреть в оба.

И тут же торжество сменилось величайшим изумлением — вполне естественным, когда Канилла вдруг обнаружила, что заклинание не действует, хотя должно было исправно работать даже в Хелльстаде. Судя по рассказу коридорной, Канилла еще несколько раз попробовала повторить нехитрую процедуру — но убедилась в конце концов, что это бесполезно...