Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анастасия усмехнулась. Что же, Шурочка, как всегда права. Нужно учиться абстрагироваться, а работа для этого подходила лучше всего.
* * *
Кристина ни на секунду не сомневалась, что если бы стоявший перед ней сейчас Флориан Штильхарт жил в Германии середины 30-х годов прошлого столетия, он бы обязательно красовался на всех пропагандистских плакатах Третьего рейха, кроме тех, на которых изображали фюрера, настолько его внешность соответствовала представлениям тамошних идеологов об истинном арийце. Наверное, только его характер нельзя было описать как нордический и стойкий, потому что Флориан всегда был словно на иголках и всегда в нем чувствовалась легкая небрежность к тем событиях, которые происходили вокруг него, и даже некая заносчивость… словом, Кристина никогда не понимала, как точнее, одним словом, она может описать своего швейцарского друга.
— Я надеюсь, что ты прихватила с собой полный чемодан с неприятностями? — криво усмехнулся Штильхарт.
— На тебя хватит, — колко сказала Кристина, — и ещё останется.
Молодые люди громко засмеялись и обняли друг друга, как это обычно делают боевые товарищи после долгой разлуки. Такой эпитет, наверное, как нельзя лучше описывал их отношения.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — сказал Штильхарт, — без тебя здесь было неимоверно скучно, хотя я следил за твоими успехами.
Кристина улыбнулась.
— Это вполне естественно, никаких погонь, перестрелок, наверное, ещё чуть-чуть, и ты бы стал писателем в стиле Фридриха Дюрренматта. Так что можешь благодарить, что я спасла тебя от скуки.
Штильхарт поморщился.
— Я не могу быть Дюрренматтом, — удивленно заметил молодой человек, — у него всегда был ужасный бернский акцент. У тебя красивая шляпка.
— Я тебе подарю такую же, когда ты мне расскажешь, что удалось узнать.
Штильхарт хмыкнул.
— А что я мог узнать? — вопросил он. — Я сижу дома, изучаю феноменологию, и тут мне приходит письмо от тебя с просьбой встретить в аэропорту.
— В течение последних двух недель в Кранцберге убили трех девушек, трех одноклассниц, у всех резаные раны на шее от неизвестного кинжала.
Штильхарт приподнял бровь.
— Пижонство, — сказал он, — я имею в виду кинжал, кто в наше время использует такое оружие, удивлен.
— Ты удивишься ещё больше, узнав, что убийства совершает молодая женщина, — сообщила Кристина.
— Отнюдь, — возразил Штильхарт, — теперь мне стало все абсолютно ясно. Только женщина и способна на такое пижонство. Но мне непонятно, причём тут ты?
Кристина улыбнулась.
— Ты же знаешь, что я люблю изучать проблему глубже, чем принято, — заметила девушка. — Можешь сказать, что знаешь об этом…
Левонова вытащила из кармана пальто свернутую бумажку и протянула её Штильхарту.
Флориан бросил короткий взгляд на надпись.
— По этому адресу находится частная клиника Бориса Тополевича, — закончил за неё Штильхарт, — это довольно известное место в узких кругах.
— Значит, вы сами за ним следите? — поразилась девушка. — Это я вовремя с тобой связалась.
Девушка сделала невинную гримасу.
— Ты всегда умела пользоваться связями, — улыбнулся Штильхарт. — Ну в общем-то ты права, мы действительно следим за этой клиникой. Там происходят какие-то странные события, ничего себе примечательного, просто странные события, но сколько бы мы ни пытались что-то выяснить, никаких доказательств их противозаконной деятельности мы найти не можем.
— А как вы пытались достать информацию? — спросила Кристина. — Через внедренных агентов?
Штильхарт пожал плечами.
— Нет, — сказал он, — собирали в местных «брассери».
Прошу вас, мадмуазель.
— Отличная машина, — одобрила Кристина, окидывая взглядом салон с прямоугольный рулем, а скорее штурвалом, развернутой панелью с россыпью кнопок и голографическим экраном, на котором отображались скорость и обороты двигателя, подарок?
— Конфисковал у одного великорусского олигарха, — улыбнулся Флориан, заводя мотор, — концепт 1988 года, но ему он теперь долго не понадобится.
— В Швейцарии умеют обращаться с бизнесменами, — многозначительно усмехнулась Кристина.
Флориан пожал плечами.
— Некоторые прекрасно существуют, — заметил он. — Так что тебе, до всего этого? Я так и не понял.
— Ты слышал новости о Североевропейском транспортном коридоре? — спросила девушка.
Штильхарт криво ухмыльнулся.
— Только то, что ты рассказывала, — кивнул он. — Но я люблю быть в курсе политической жизни и с удовольствием выслушаю очередные международные сплетни. Швейцария только ими и живет.
— Тогда расскажу тебе ещё одну, — усмехнулась Кристина, — добавишь в коллекцию.
Может быть, из-за низкой застройки, а может быть, из-за расположения домов Женева больше всего нравилась Кристине из всех мест, где она жила. Город с её точки зрения мало изменился — те же дома, те же частные магазинчики, зеленые бульвары, по которым она любила бегать в школьные годы, а впереди величественное озеро и отражающиеся в воде горы.
Пока медленно ехали по узким улочкам, где лучше гулять пешком, чем пользоваться транспортом, Кристина обстоятельно рассказывала Флориану, что ей удалось выяснить. Ему она рассказала больше, чем рассказывала Ксении, правдиво поведав о своем докладе для Еврокомиссии и о том, что убитый Левицкий отвечал за реализацию проекта Североевропейского транспортного коридора. Штильхарту эта история была в общем-то внове (Швейцария не особо интересуется интеграционными проектами, несмотря на то что штаб-квартиры многих из этих проектов находятся именно в этой стране) и он с большим интересом слушал свою подругу. Кристина не ограничилась политологической лекцией о североевропейском транспортном коридоре, но рассказала также и о так называемом «Красном пути», который шёл через Турцию и кратко описала тех, кто лоббировал этот проект. Коснулась она и личности Верховского, и его отношений с Анастасией Урусовой, и о том, что труп нашли в пансионате, в котором должны будут пройти переговоры.
— История, — констатировал Флориан, — что бы это в итоге ни оказалось, задумана прекрасно. За этим стоит чей-то великолепный ум.
— Гениальный ум, — согласилась Кристина.
— Дьявольский и хитрый, — добавил Штильхарт.
— Тополевич? — предположила девушка. Штильхарт покачал головой.
— Нет, — сказал он, — скорее всего он просто пешка, он все время на виду, тусуется среди местного бомонда, пытается закрепиться в обществе.
— А что ещё о нём известно?
Штильхарт пожал плечами.
— В том-то и дело, что ничего, — сказал он, — обычно, когда приезжает богатый Великорос, дым, как вы говорите, стоит веслом.
— Коромыслом, — поправила Кристина. Вероятно, за те годы, что они не виделись, Штильхарт не избавился от привычки сыпать великорусскими пословицами, при этом неправильно их выговаривая.
— Ну да, — кивнул Флориан, — они обычно покупают дорогие тачки, квартиру где-нибудь на Ривьере и окружают себя выводком из моделей, а здесь, представь, ничего подобного. Девочек к нему не водят, крутится одна какая-то, охраны много, но это не противозаконно, они даже оружие здесь оформляли.
Левонова нахмурилась.
— Мне кажется это странным, — сказала она, — чем это можно объяснить?
— Думаю, что маскируется под бизнесмена, обиженного властью Великоруссии,
