О красоте - Зэди Смит

Вслушиваясь в этот список грядущих триумфальных публикаций, Говард машинально исчеркал ручкой лист бумаги с двух сторон в ожидании ставшего уже традиционным упоминания его имени.

- Также мы ожидаем… ожидаем, - с тоскливой надеждой произнес Джек, - работу доктора Говарда Белси «Рембрандт лицом к лицу: вопросы к мастеру», дата публикации которой…

- Еще не определена, - подтвердил Говард.

В час тридцать двери, наконец, открылись. В дверном проеме образовался предсказанный Джеком Френчем «водоворот»: многие участники собрания спешили протиснуться в узкий проход. Пробираясь в толчее, Говард слушал разговоры: большинство из них вертелось вокруг Зоры и ее удачного выступления. Дочке удалось оттянуть расправу над вольнослушателями на месяц - до следующего собрания. По веллингтонским меркам подобная отсрочка соответствовала внесению поправки в Конституцию. Говард гордился дочерью и ее красноречием, но сейчас нужно было скорее отсюда выбраться. Поздравления подождут. Оставив Зору принимать похвалы, он прорвался к выходу. За дверью взял левее и, обогнув толпу шагающих в столовую, свернул в коридор, уводящий прочь от главного вестибюля. По стенам тянулись стеклянные ящики с трофеями: поржавевшими наградами, заскорузлыми грамотами и портретами студентов в старомодной спортивной одежде. Добравшись до конца коридора, Говард привалился к пожарной двери. В здании курить воспрещалось. Он и не собирался, просто хотелось заранее свернуть самокрутку. Похлопав по пиджаку, он с облегчением нащупал в нагрудном кармане золотисто-зеленый сверток. Этот сорт табака продается только в Англии, и на Рождество Говард основательно запасся: купил в аэропорту двадцать пачек. «Ты что, в Новый год решил покончить с собой?» - спросила Кики.

- Вот ты где!

Табачный червячок, приютившийся у Говарда на ладони, скакнул на ботинок.

- Ой. - Виктория бросилась его подбирать.

Потом грациозно встала, распрямляя спину позвонок за позвонком, и прямая, как мачта, оказалась совсем рядом.

- Привет, незнакомец.

Она всыпала табак ему в руку. От ее близости ощущался какой-то утробный шок. Они не виделись с того самого дня. С поразительной, типично мужской способностью абстрагироваться от некоторых вещей и событий он почти не думал о Виктории. Смотрел с дочерью старые фильмы, мирно прогуливался с женой, немного поработал над лекциями о Рембрандте. И, с сентиментальной нежностью вспоминая о своей измене, радовался тому, что ему так повезло с семьей. «Виктория Кипе» как отвлеченная идея, как допущение весьма благотворно повлияла на его брак и общее душевное состояние, позволила заново оценить свое счастье. Однако Виктория Кипе не была идеей. Она была живым, реальным человеком. И сейчас она похлопала его по руке и сказала:

- Я искала тебя.

- Ви.

- По какому случаю? - Она потрогала его за лацкан. - А, ну да, собрание факультета. Весьма симпатично. Хотя моего папочку тебе не перещеголять. Дохлый номер.

- Ви.

Она взглянула на него с тем же изумленным выражением, какое он только что видел у ее отца.

- Да?

- Ви, что ты тут делаешь?

Он скомкал бумагу и табак, выбросил в ближайшую урну.

- Вообще-то, доктор Белси, я тут учусь, - сказала она и приглушенно добавила: - Я пыталась тебе звонить.

Она запустила руки глубоко в карманы его брюк. Говард вытащил их и, схватив девушку за локоть, подтолкнул ее за дверь; там начинались потайные помещения: пожарные лестницы, кладовки, чуланы с щетками и швабрами. Снизу доносилось пыхтение и дребезжание копировального аппарата. Сбежав по ступенькам, Говард заглянул в пролет завивающейся спиралью лестницы. Никого. Аппарат на автопилоте сам выплевывает и скрепляет страницы. Говард медленно вернулся к Виктории.

- Зачем ты пришла? Занятия еще не начались.

- А что? Какой смысл сидеть дома? Я пыталась тебе дозвониться.

- Зря, - сказал Говард. - Лучше не надо.

Сюда, в этот убогий лестничный колодец, свет пробивался через два зарешеченных окна, наводя на мысли одновременно о тюрьме и о воздушном просторе, и Говард не к месту подумал о Венеции. Солнечные лучи выразительно освещали лицо девушки - скульптурную композицию из линий и плоскостей. И Говард вдруг ощутил эмоциональный порыв, какого не испытывал, - до этого момента точно.

- Просто забудь обо мне, обо всем, что было. Очень тебя прошу.

- Говард, я…

- Нет, Ви, это было безумством, - сказал он, беря ее локти. - Все кончено. Это было безумством.

Несмотря на свой панический страх, Говард не смог удержаться от смакования этой драматической сцены; его будоражил сам факт участия в подобной драме, эти прятки, приглушенные голоса, вороватые прикосновения, совсем как в заповедной юности. Но Виктория отодвинулась и скрестила руки на упругом, как барабан, девичьем животе.

- Хм, вообще-то я насчет сегодняшнего вечера, - ядовито сказала она. - За тем тебе и звонила. Сегодня ужин в Эмерсоне, забыл? Мы должны были идти вместе. Я тебя не под венец тащу, почему твои родные вечно думают, что кто-то хочет за тебя выскочить? Просто хотела спросить, не передумал ли ты. Неохота сейчас бегать искать кого-то другого. Боже… Мне неловко. Забудь.

- Ужин в Эмерсоне? - переспросил Говард.

Дверь на лестницу открылась. Говард вжался в стену,

Ви прильнула к балясине. Мимо них прошел паренек с рюкзаком и, миновав копировальный аппарат, скрылся за дверью, ведущей неведомо куда.

- Ты много о себе воображаешь, - скучающим тоном сказала она, и Говарду сразу вспомнился тот день в ее будуаре. - Вопрос-то простой. И знаешь что, не заносись. Я и не собиралась бежать с тобой на край света. Не настолько ты хорош.

От этих слов в их душах на мгновение взметнулся осадок, но взметнулся как-то вяло - так, легкая муть. Они совсем друг друга не знали. С Клер было иначе. Тогда двое старинных друзей на последнем круге жизни вдруг разом потеряли самообладание. И даже в разгар их романа Говард знал, что на другую дорожку они - испугавшись, что так до самого финиша и не доведется свернуть с привычной колеи, - переместились просто затем, чтобы проверить, не будет ли на этой новой дорожке иначе, лучше, проще. Но стоявшая перед ним девушка еще и не вступала в гонку. Что отнюдь ее не принижало - видит бог, Говард сам услышал стартовый выстрел ближе к тридцати. Но он недооценил, насколько странно окажется говорить о будущем с существом, для которого это будущее пока представляется необозримым: дворец наслаждений с множеством возможностей и бессчетным количеством дверей - только круглый дурак ограничил бы себя пределами одной комнаты.

- Да, - согласился Говард, потому что подобная уступка ничего не стоила, - я не настолько хорош.

- Да, но… В общем, ты не ужас-ужас. - Она двинулась к нему, но в последний момент вдруг качнулась в сторону и прислонилась к стене рядом с ним. - Ты вполне ничего. По сравнению с некоторыми здешними дебилами.

Она легонько ткнула его локтем в живот.

- И раз уж ты намылился навсегда меня покинуть, спасибо за сувенирчик. Очень куртуазно с твоей стороны.

Она протянула ленту фотографий. Говард с недоумением ее взял.

- Я нашла их у себя комнате, - прошептала она. - Наверное, выпали из брюк. От костюма, который сейчас на тебе. У тебя всего один костюм, что ли?

Говард поднес снимки к глазам.

- Ну ты и кривляка!

Говард всмотрелся повнимательнее. Изображения были блеклые, выцветшие.

- Понятия не имею, когда это было снято.

- Ага, - сказала Виктория. - Ври больше.

- Я их впервые вижу.

- Знаешь, что я сначала подумала? Что это портреты Рембрандта. Похоже, да? Нет, здесь не то, а погляди на фотку, где волосы падают на глаза. Это потому, что тут ты выглядишь старше, чем тут…

Она прижималась плечом к его плечу. Говард осторожно дотронулся пальцем до одного из портретов. На снимках был Говард Белси - таким, каким его видели со стороны другие люди.

- В любом случае, теперь это мое, - сказала она, отбирая у него фотографии. И, сложив пополам, спрятала их в карман.

- Итак, до вечера. Ты за мной заедешь? Я надену корсаж, а потом брошу его к твоим ногам, как в кино.

Она поднялась на ступеньку и, упершись в стену и перила, стала раскачиваться на руках - до ужаса похоже делали его собственные дети в доме 83 по улице Лангем.

- Вряд ли… - начал было Говард, но осекся. - Как называется то место, куда мы должны идти?

- Корпус Эмерсона. По три преподавателя за столиком. Со мной будешь ты. Еда, напитки, речи - и по домам. Ничего сложного.

- А твой… Монти знает, что ты идешь со мной?

Виктория вытаращила глаза.

- Нет. Но ему бы понравилось. Он считает, что нам с Майком стоит почаще влезать в шкуру либералов. Говорит, так мы научимся не совершать их глупостей.

- Виктория. - Говард заставил себя посмотреть ей в глаза. - Лучше подыщи себе другого спутника. Наше совместное появление будет неуместно. И, если честно, я сейчас не в том состоянии, чтобы куда-то идти.