О красоте - Зэди Смит

- Бред собачий! - вспылил Говард.

Джек вскочил.

- Говард, я вынужден просить вас следить за своей речью.

- Не стоит, Дин Френч, я не настолько чувствителен. Я не питал иллюзий насчет джентльменских манер моего коллеги…

- Послушайте, - Говард залился краской, - я хочу знать вот что…

- Говард, прошу вас, - возмутился Монти. - Я оказал вам любезность и выслушал до конца. Спасибо. Так вот, два года назад в Веллингтоне, учебном заведении, которое столь славится любовью к правам и свободам, несколько студентов-мусульман попросили выделить им помещение для ежедневных молитв. Доктор Белси способствовал вынесению отрицательного решения по этому вопросу, в результате чего студенты-мусульмане в настоящее время судятся с Веллингтонским колледжем ЗА ПРАВО, - подчеркнул Монти, перекрикивая возражения Говарда, - за право соблюдать обряды своей веры…

- Как же, вы у нас известный защитник мусульманской веры, - съязвил Говард.

Монти напустил на себя торжественный вид.

- При сохраняющейся угрозе фашизма я выступаю за свободу вероисповедания.

- Монти, вы, как и я, прекрасно понимаете, что тот случай не имеет отношения к сегодняшней теме. Наш колледж всегда придерживался политики религиозной пассивности. Никакой дискриминации нет…

- Ха!

- Никакой дискриминации нет, и все же мы просим всех студентов оставлять свои религиозные убеждения за пределами колледжа. Но сегодня это к делу не относится, сегодня мы обсуждаем циничную попытку навязать студентам то, что в нашей повестке дня иносказательно и с явственно правым уклоном обозначено как цикл лекций о…

- Если говорить о действительно насущном, следует сказать о практикующемся в Веллингтоне незаконном допуске к занятиям. Подобная политика является вопиющим искажением Билля о компенсационной дискриминации{42} (который, к слову, тоже много что искажает). И в результате люди, не зачисленные к нам в качестве студентов, тем не менее, проходят обучение у преподавателей, которые по своему «усмотрению» (как они хитроумно это называют) пускают этих «студентов» на свои занятия, отсеивая настоящих, гораздо лучше подготовленных студентов, - и НЕ потому, что знания этих молодых людей соответствуют требованиям Веллингтона, отнюдь, а потому, что они нуждающиеся, - как будто это поможет национальным меньшинствам пробиться в элитную среду, до уровня которой они пока еще не дотягивают. А правда заключается в том, что либерал - как всегда! - считает, будто подобные дела приносят пользу, хотя бы потому, что ей, либералу, - Монти с вызовом подчеркнул местоимение, - это доставляет удовольствие!

Бросив гневный взгляд на Джека Френча, Говард хлопнул в ладоши.

- Простите, у нас по плану какой вопрос? Есть ли хоть что-нибудь в этом учебном заведении, по поводу чего не ломает копья профессор Кипе?

Джек Френч смущенно заглянул в повестку дня, которую протянула ему Лидци.

- Хм, Говард нрав, Монтегю. Я понимаю, вас волнует вопрос о допуске к занятиям, но он, как видите, лежит за пределами сегодняшнего обсуждения. Давайте постараемся придерживаться… По-моему, вопрос в том виде, в каком его сформулировал Говард, звучит так: предоставите ли вы общественности свои лекции?

Монти сделал глубокий вдох-выдох, сжал в руке карманные часы.

- Нет.

- Что ж. А согласны ли вы на голосование по данному вопросу?

- При всем уважении к вашему авторитету, нет, Дин Френч. Согласиться на голосование - все равно что позволить отрезать себе язык. В данном контексте голосование совершенно неуместно.

Джек безнадежно посмотрел на Говарда.

- Есть мнения в зале? - в сердцах спросил тот.

- Да… - сказал Джек с огромным облегчением. - Есть мнения в зале? Элейн, вы хотели что-то сказать?

Профессор Элейн Берчфилд поправила на носу очки.

- Неужели Говард Белси в самом деле считает, - сказала она с патрицианским неудовольствием, - будто Веллингтон - настолько хрупкое учебное заведение, что не выдержит в своих стенах обычной пикировки на политические темы? Неужто либеральное сознание (столь потешающее профессора Кипса) в самом деле настолько слабо, что не переживет цикла из шести лекций, поданных с непривычного для него ракурса? По-моему, это тревожный симптом.

Свой ответ Говард, который уже полыхал от ярости, адресовал пятну высоко на противоположной стене.

- Видимо, я не достаточно ясно высказался. Профессор Кипе, вслед за своим «духовным пастырем» судьей Скалией{43}, публично назвал гомосексуализм злом…

Монти опять взвился с места.

- Я возражаю против данной трактовки моего аргумента. Я защищал в печати взгляды судьи Скалии, поскольку истинно верующие христиане вправе относиться к гомосексуализму подобным образом. Более того, когда личный протест христиан против геев, являющийся их моральным принципом, переводится в правовую категорию «дискриминации», это нарушает права верующих. Что и произошло в моем случае.

Говард с удовлетворением увидел, как передернулись при этих словах Берчфилд и Фонтейн. Тем сильнее он был потрясен, когда раздался общественно бесправный лесбийский баритон Фонтейн:

- Эти взгляды можно считать спорными, даже одиозными, но наш колледж открыт для интеллектуальных дискуссий и дебатов.

- Господи Боже, Глория, да все вообще с точностью наоборот! - воскликнул руководитель кафедры социальной антропологии.

Пошел словесный пинг-понг с массой участников: спор охватил зал и уже не нуждался в посредничестве Говарда.

Говард сел и стал слушать. Его главный, наболевший вопрос терялся в чужих темах - то схожих, то утомительно посторонних. Эрскайн, из лучших побуждений, долго и обстоятельно излагал историю борьбы за гражданские права, суть которой, кажется, заключалась в том, что при всей своей приверженности к Конституции, на процессе Брауна против Совета по вопросам образования[88] Кипе голосовал бы отнюдь не стороне большинства. Мысль была хорошая, но Эрскайн загубил ее чересчур эмоциональной подачей. Так продолжалось полчаса. Наконец, Джеку удалось перехватить инициативу. И он мягко, но настойчиво спросил Монти, что тот ответит на требование Говарда. И снова Монти отказался предоставить свои лекции.

- Что ж, - отступился Джек, - окончательное решение профессора Кипса нам известно. Однако за нами остается право проголосовать, нужно ли вообще проводить данные лекции. Знаю, Говард, вы изначально хотели не этого, но учитывая обстоятельства… У нас есть такие полномочия.

- Не имею ничего против демократического голосования, на которое у вас имеются права и полномочия, - высокомерно произнес Монти. - Судя по всему, прерогатива решать, кому можно, а кому нельзя свободно высказываться в здешних стенах, всецело принадлежит преподавательскому составу этого факультета.

Говарду оставалось только хмуро кивнуть.

- Кто за? В смысле, за то, чтобы эти лекции проводились без предварительного согласования?

Чтобы подсчитать голоса, Джек надел очки. Это оказалось ни к чему. За исключением горстки сторонников Говарда, все подняли руки.

Ошеломленный, Говард побрел обратно на свое место. По пути он наткнулся на только что вошедшую Зору. Дочь взяла его за руку и заулыбалась, полагая, что он отстрелялся так же успешно, как это намеревалась сделать она. Потом села рядом с Лидди Канталино и положила на колени стопку чистых листов. Озаренная изнутри воинственным светом юности, она выглядела грозно и внушительно.

- К нам, как видите, присоединилась наша студентка, - сказал Джек. - Она хочет обсудить с нами очень, как я понимаю, волнующий ее вопрос, которого, кстати, ранее уже коснулся профессор Кипе, - относительно студентов-вольнослушателей, назовем их так… Но прежде, чем мы приступим, необходимо уделить внимание нашим обычным университетским делам. - Джек взял бумагу, которую выхватила из стопки и положила перед ним Лидди. - Спасибо, Лидди. Публикации! Как всегда, приятные новости. В наступившем году выйдут из печати: в мае - «Ветряные мельницы моего разума: в погоне за мечтой о природной энергии» доктора Дж. М. Уилсона (Брэнвейн-пресс); в октябре - «Окрась это в черный цвет{44}: приключения в минималистичной Америке» доктора Стефана Гийема (издательство Йельского университета); в августе издательство нашего Веллингтонского колледжа выпустит труд профессора Эрскайна Джиджи- ди «Границы и точки пересечения, или Танцы с Ананси{45}: исследование карибских мифологем»…

Вслушиваясь в этот список грядущих триумфальных публикаций, Говард машинально исчеркал ручкой лист бумаги с двух сторон в ожидании ставшего уже традиционным упоминания его имени.