Эпилог (СИ) - Блэки Хол

     - По-моему, ты им мешаешь, - заметил как-то Мэл. - Они не могут сказать "нет", вот и терпят твое присутствие. 

     Я закусила губу. Может, и правда, назойлива, наведываясь раз в неделю в гости? И почему-то зрение расплылось. Дурацкая мнительность. 

     При следующей встрече я не утерпела и спросила у Марты, тяготит ли её моя настырность. 

     - Что ты, Эвочка, - успокоила она. - Наоборот, мне сплошная польза. Ты приглядываешь за Ясинкой, а я успеваю сделать уйму дел по дому и выполняю заказы. Да и вдвоем веселее. Вернее, втроем, - поцеловала она дочкину пяточку. - Олег-то, бывает, допоздна по клиентам ходит. 

     Я чуть не расцеловала её в обе щеки. А еще безумно радовалась тому, что Марта и Олег не поддались синдрому. 

     Однажды, складывая в холодильник продукты, купленные в лавочке на соседней улице, Мэл обмолвился о том, что, бывая в районе невидящих, я дискредитирую и теперешнюю свою фамилию, и будущую. То есть фамилию Мелёшиных. И вообще, давно пора закупать продукты на Амбули, а не в сараях с антисанитарными условиями. 

     - Ну, и пожалуйста! Я не претендую! Твоя фамилия останется чистенькой, не волнуйся! - вспылила я и, надев наспех шубу и сапоги, бросилась из общежития. Мэл нагнал меня на крыльце. 

     - Не смей! - вырывалась я. - Это моё. Не смей отбирать. 

     Он с трудом утихомирил меня и привел домой. Нервный срыв напугал его. 

     - Прости, Эвочка. Сболтнул, не подумав. Не знаю, что на меня нашло, - каялся Мэл, поглаживая мою лапку и виновато вздыхая. Наверное, он решил, что я способна вытворить что-нибудь непредсказуемое. Мэл понял, что переступил черту, за которой у моего благоразумия срывает чеку. 

     Вернувшись как-то из прачечной, я заметила, что у Мэла наспех перебинтована рука. 

     - Кот поцарапал, - сказал он сухо и погрозил усатому: - Еще раз повторится - вышвырну. 

     Мэл отказался назвать причину конфликта. Царапины оказались короткими, но достаточно глубокими, и кровоточили. Беспокоясь о воспалении, я взялась выхаживать раненого. Мэл лежал на диване и постанывал, пока лечебная мазь наносилась на руку. И потом он капризничал, требуя к себе тотального внимания. Хорошо, что ранки подсохли и покрылись корочкой на другой день, а то я сбилась с ног, выполняя просьбы своего падишаха. 

     - Что ж ты дерешься? - упрекнула Кота. - Давайте жить дружно. Пожалуйста. 

     Хвостатый согласился. Он устроил бойкот Мэлу. Демонстративно игнорировал. Зато чаще, чем обычно, сидел у меня на коленях. Забирался и сворачивался клубком. 

     ____________________________________________________ 

     аquticus candi*, акутикус канди (перевод с новолат.) - водный сгусток 

     Сабсидинты* - те, кто тренирует тело и развивает внутренние резервы организма 

     -32- 

     Сессионная нагрузка дала о себе знать. Сдав экзамен по теории культов, я дошла до раздевалки и бухнулась в обморок. Очнулась в медпункте. У кровати суетилась Морковка, рядом сидел мрачный Мэл. Он не доверил какой-то, по его словам, малограмотной фельдшерице мое лечение и отвез в клинику Севолода. После обследования выяснилось, что упал сахар в крови. Из-за переутомления. Авитаминоз и усталость, - поставил диагноз дядя Мэла и рекомендовал умственный покой и положительные эмоции, заодно выписав кучу витаминов и стимуляторов. 

     Вообще, весна началась для меня со слабости, хандры и апатии. Казалось бы, солнце повернуло на лето, дни прибывают. Студенты соревнуются в меткости, сбивая заклинаниями сосульки. Подтаявший снег чавкает под ногами. А я не радовалась. И обвинила в ухудшении самочувствия предстоящую свадьбу. Полгода ожидания - достаточный срок, чтобы заработать депрессию. Да и пристальное внимание журналистов напрягало. Зато Мэл удивлял. Обычно его терпение измерялось в граммах, а тут выяснилось, что предсвадебные хлопоты нисколечко его не тяготили. 

     Мэл регулярно возил меня в клинику на обследования, но ничего чрезвычайного в организме не обнаружилось. Разве что гормоны скакали как табун лошадей. Из-за неустойчивости в здоровье Мэл не решался отпускать меня к Марте и Олегу. Я извинялась перед ними по телефону и передавала привет Ясинке, у которой вылез второй зуб. 

     Сколь слабее стал организм, столь активнее вела себя животная сущность. Теперь она сопротивлялась Мэлу. Ему составляло большого труда сдерживать мое второе "я" в узде. Он укрощал его как дикую кобылицу. Или нет, как хитрого и кровожадного хищника. Самка выходила на охоту и охотилась на единственную жертву. На Мэла. 

     Во снах она рвалась из леса - вотчины своего господина, надеясь попасть на другую территорию. Но, к радости для меня и к свирепой злости второй ипостаси, ей не удавалось выбраться из заколдованного пространства. Лес стал тюрьмой, а тюремщик забыл оставить ключи. 

     В одно из полнолуний та, что жила во мне, умудрилась расколошматить пару стульев и раскрошила тумбочку в щепки - тонкие лучинки, наструганные острыми когтями. Размах разрушений и агрессия напугали меня. Я плакала, Мэл утешал. Всё чаще мне приходила в голову мысль, что Альрик был прав, упомянув о самонадеянности. Вдруг я одичаю и забуду о человечности? Может, пока не поздно, освободить Мэла от обязательств и уйти? Я мучаю его. 

     Мэл не выглядел измученным. Наоборот, сделался заботливым и потакал любым прихотям. Я бы сказала, что он трясся надо мной словно над аленьким цветочком. И все равно ревновала Мэла к розовощеким первокурсницам, выставлявшим напоказ стройные ноги, и к нахальным и призывным взглядам девчонок. Когда-нибудь Мэл устанет от моих выходок. Кому нужна недомогающая капризуля? К тому же характер оставлял желать лучшего. Я впадала то в меланхолию, то в возбужденное состояние. Мне хотелось куда-то бежать, спешить, а потом я вдруг забывала, чего хотела. Или нападал жор, который сменялся отвращением к еде, до рвоты. И в мозгах произошел сдвиг. А как иначе объяснить непонятные поступки? 

     Казалось бы, боясь разоблачения полиморфной сущности, следовало затаиться и изо всех сил изображать серенькую крыску. Но я искала приключений на свою шею. В частности, решила взглянуть на первокурсника, о котором упомянул Альрик. На профессорского сородича. И даже подменилась с другой лаборанткой, чтобы бодро отсчитывать компоненты будущих снадобий. Поджилки тряслись от страха, а нелегкая все равно понесла на лабораторку. Иначе как дуростью не назовешь, но коли приспичило - хоть режь. Ну а как? Любопытство тянуло магнитом. Ведь помимо профессора и того следователя, что работал в ведомстве Мелёшина-старшего, другие оборотни мне не попадались. 

     Ожидаемо. Нужного парня я определила сразу, в трех соснах не заблудилась. Высокий, плечистый, с атлетической фигурой. И девчонки вились рядом - верная примета. Харизма, конечно, не повальная, как у профессора, но ощутимая. Первокурсник получил ингредиенты и, помахивая корзинкой, потопал к лабораторному кубу с одной из студенток. На меня - ноль внимания. Можно вздохнуть с облегчением и утереть пот со лба: я вне подозрений. После лабораторки объект наблюдения и отмытый куб сдал также небрежно, игнорируя младшего лаборанта, то бишь меня. Обидно, черт возьми. Пусть я - заморыш по сравнению с сородичами парня, но я - дочь того самого Влашека и скоро выйду замуж за Мелёшина-младшего, который чей-то сын! Да обо мне вся страна говорит и пишет! 

     Когда приступ самовосхваления прошел, я успокоилась. Общая тенденция ясна: в категорию врагов попадают рослые бугаи в окружении кокетливо щебечущего слабого пола.