Эпилог (СИ) - Блэки Хол

     Ангелы на аллее тоже попали под пристальный надзор. Я завела дневник и отмечала дни, когда каменные статуи исчезали в видимом спектре, оставляя босые ступни на постаментах. Таковое случалось редко, можно сказать, единично и бессистемно. От силы два или три раза. 

     Неожиданно для себя я увлеклась изучением истории обитателей ада и крылатых. Мэл подшучивал, мол, Царица обязательно отметит мое прилежание автоматической пятеркой по теории культов. 

     Мне рекомендовали положительные эмоции - я их получала. Количество приглашений на светские мероприятия и посиделки резко сократилось, потому как в стране началась черная полоса. На севере произошло сильнейшее землетрясение, и на устранение последствий были брошены все имеющиеся силы. Сам Рубля поехал в эпицентр горячих событий. "Лица года" сначала перенесли на неопределенный срок, а потом и вовсе отменили. На юго-западе приключилось обширнейшее наводнение, из-за которого отложили ряд приемов и раутов. Военный конфликт на границе с соседней державой свел на нет развлечения в столице. Непатриотично веселиться, когда страна погружается в траур по погибшим. Кабинет министров работал в авральном режиме. Мой отец и Мелёшин-старший частенько ночевали в Доме правительства. 

     Жаль, свадьбу не отменили из-за ЧП. Вместе с женщинами-телохранителями из дэпов* я ездила к Виве на примерки платья. Бесстрастные тётеньки молча следили, как личная стилистка вертит меня, прикладывая рулетку. Через полгода после окончания института Вива развернулась. Она наняла двух портних и организовала ателье при салоне. Однако к пошиву свадебного платья посторонние не допускались. Будущий фасон держался в строгом секрете. Вива лично занялась моделированием, подбором тканей и кройкой. Страна гадала, строя предположения, и делала ставки, я же не заразилась атмосферой всеобщего ажиотажа. Примерки относились к категории тяжких повинностей. 

     Темой для раздумий стал выбор кольца для Мэла. Кольцо - символ принадлежности. Мэл - мой, поэтому с наружной стороны будет выгравировано мое имя. Он не приемлет сентиментальность и сюсюканье, а значит, нужно заказать в ювелирной мастерской гладкое и круглое кольцо, по-мужски строгое. Я хотела, чтобы при определенном освещении на ободке вспыхивали буковки моего имени, но Мэл предупредил: если в перспективе собираюсь поехать на побережье, нужно забыть о достижениях висорики, потому что вещи и предметы с улучшениями запрещены к ввозу. 

     Однажды Мэл зашел за мной в институт возбужденным и в приподнятом настроении. 

     - У Дэна родился сын! - сообщил так, будто сын родился у него самого. 

     Отреагировала я соответствующе: ошарашенно плюхнулась на постамент под святым Списуилом и с минуту обдумывала услышанное. Дэн сегодня не обедал в столовой. Макес сказал, что он уехал из института после первой лекции. 

     - Но как? 

     - Как рождаются дети? Ты женщина, тебе виднее, - ответил Мэл, сев рядом. 

     - В смысле, с кем? Он ведь не женат! 

     - Не женат, - подтвердил Мэл и крайне скупо поведал историю отношений, героями которой были Дэн и его... кто? 

     Девушку звали Оксаной. Ни особого родства, ни видения волн. Обычная. Пара встречалась три года, прежде чем Дэн узнал, что станет отцом. 

     - Он предложил отметить. Маленький такой междусобойчик... - начал Мэл. 

     - То есть мальчишник? 

     - Ну, да. Надо поздравить человека. Почесать языками... 

     - У вас, мужчин, мозги закривлены не в ту сторону. Нужно не Дэна поздравлять, а мамочку. Она постаралась и родила здорового малыша. 

     - Ну, знаешь ли, - обиделся Мэл. - А витамины? А обследования разные? И потом, палата в центре акушерства... И врачи... Дэн тоже беспокоился. Переживал. 

     - А как же дама с приемов? Та, которая чья-то дочь, - силилась я вспомнить образ элитной девицы. - Дэн женится на Оксане? 

     - Не знаю, - пожал плечами Мэл. - Об этом хочу спросить у него. 

     Сомневаюсь, что Дэн ответит положительно. Его отец - председатель совета директоров какого-то концерна. А Оксана... никто. Я могла бы оказаться на её месте, не приключись чудо с министерским креслом для отца. 

     - Ты знал, что у Дэна серьёзно, и молчал? - возмутилась я. 

     - Эвочка, если бы сказал, то сглазил бы удачу. Дэн попросил держать рот на замке. 

     - Слушай! - схватила я Мэла за руку. - Оксана не видит, а Дэн - висорат. Что с мальчиком? Он унаследовал? - от волнения предложение укоротилось. 

     - Эва... - Мэл погладил мою ладошку. - Об этом же во всех учебниках написано. Потенциалы пробуждаются, начиная с трех лет или около того. 

     Знаю, читала. Но висорике известны случаи, когда экстраспособности просыпались у детей и в два года, и того раньше. 

     Я отпустила Мэла на мальчишник. Сначала хотела в отместку пригласить Аффу в какое-нибудь кафе, но поняла, что устала. Полежу-ка на диванчике и попялюсь в потолок, переваривая сногсшибательную новость. 

     *** 

     - Три пятьсот двадцать... пятьдесят два см... - говорит с гордостью Дэн и демонстрирует размытую фотку на экране телефона. Ни черта не понять. - Быстро отстрелялась. Как воды отошли, так в три часа уложилась. От кесарева мы отказались. 

     Мэл и Мак переглядываются. 

     - Пойду, принесу еще пивка, - поднимается Мак. 

     - Как назвали? - спрашивает Мэл, прокашлявшись. 

     - Захаром, - Дэн прячет телефон в карман. 

     - За Захара, - поднимает кружку Мэл. - Чтоб рос настоящим мужиком... Значит, Захар Сахарок? 

     - Нет, - отвечает Дэн. - Фамилия - Оксаны, отчество - моё. 

     Предсказуемо. Но разве ж имеет Мэл право обвинять друга в малодушии? Тот и так сделал невозможное: убедил родителей, и те приняли выбор сына. Согласились, но не одобрили. И то хорошо, что в средствах не ограничили. 

     Порадовавшись за друга, Мэл переключается на себя и Эву. Им невероятно повезло, что папандер Эвки оказался тем ещё жуком. Министром! А если бы судьба уготовила Эве родиться в семье институтского архивариуса или, например, швейцара при "Инновации"? Как поступил бы тогда Мэл? Хватило бы ему смелости противостоять родителям? Но однозначно, Эвкина слепота стала бы непреодолимым препятствием. Это сейчас, когда в деле замешаны миллионы висов, причастные лица закрывают глаза на нулевые потенциалы. Если бы не высокий пост Влашека, Эва и Мэл повторили бы историю Дэна и Оксаны. Мелёшины ни под каким соусом не одобрили бы мезальянс. А Эва... осталась бы она с Мэлом, зная, что будет делить его с другой? С той, что стала бы официальной и законной. 

     Кстати, не запутаться бы в секретах. Семья Мэла считает, что висоратская инвалидность Эвы - приобретенная, а не урожденная. Зато Влашека не посвятили в тонкости ритуала ашшавары и в родословную Эвы. И лишь Мэл и хромой знают, что Эва - полиморф. Ну, кто ещё не свихнулся от хитросплетения тайн? 

     Друг, забыв о пиве, застрял на соседнем диванчике с двумя девахами. Та, что слева, потягивает коктейль, прижавшись к Маку, а та, что справа, слушает трепотню нового знакомого, посматривая на Мэла. Мак что-то говорит, кивнув в сторону товарищей, и на лице девахи проступает узнавание. Тот самый! - вспыхивает призывная улыбка, а в глазах с бешеной скоростью крутится счетчик. Осточертевший взгляд. Знакомьтесь, это тёлки. Среда обитания - везде, где пахнет властью, деньгами и связями. Ловят на живца, приманивая высокими, глубокими, короткими и отсутствием. Рацион - бабло, цацки, шмотки, меха, хаты, тачки, сольный альбом. Последствия - опустошенные кредитки и цепкость, с коей тёлки вгрызаются в суверенитет бедняги, клюнувшего на приманку.