Помни меня - Лесли Пирс

— Это просто вода, ветер и дождь! Мы уже столько пути прошли, неужели мы позволим шторму победить нас? Не сидите как трусы, поднимайте якорь и будем плыть дальше!

Пока они сражались со стихией, взошло солнце, и, когда небо прояснилось, ветер немного утих.

— Продолжайте вычерпывать, — орала Мэри окончательно севшим голосом. — Мы выберемся на берег, я обещаю вам.

— Слава Богу, — пробормотал Джеймс через несколько часов, когда они заплыли в залив, окаймленный пляжем с белым песком. — И спасибо тебе, Мэри, за твою смелость, за то, что заставила нас бороться до последнего.

Мэри слабо улыбнулась. Ее тошнило от голода, и она не могла заставить себя посмотреть на Эммануэля и Шарлотту, лежащих под брезентом, потому что боялась, что они мертвы, а не просто спят. Возможно, это была победа, но в эту минуту Мэри чувствовала себя полностью побежденной.

Мэри не помнила, как они высадились на берег. В ее памяти запечатлелось только то, как они подошли ближе к берегу и проснулись, лежа на мягком, теплом песке.

Она осторожно села и огляделась вокруг, удивленная тем, что видит солнце на востоке. Мэри потрогала свою одежду. Одежда была сухой, но заскорузлой от соли. Встревоженная абсолютной тишиной, Мэри попыталась встать, но ее тело отказывалось повиноваться ей, и она еле двигалась.

Повернув голову в другую сторону, она увидела мужчин, спящих под навесом, и Шарлотту с Эммануэлем, устроившихся между Уиллом и Джеймсом. Рядом догорал костер, возле которого огромной кучей были навалены ракушки от мидий, под деревом стояла бочка с водой, к которой вел глубокий след на песке.

Мэри тут же догадалась, что она, вероятно, уснула или даже отключилась вчера, а мужчины охраняли ее сон и нашли еду и воду, прежде чем упасть и уснуть.

Это проявление доброты тронуло ее до слез и дало ей силы преодолеть усталость, встать, потянуться и медленно побрести к бочке с водой. Мэри пила жадно, кружку за кружкой, пока ее желудок не раздулся, тогда она начала жадно глотать холодный рис, оставшийся в горшке. Только теперь Мэри заметила, что они высадились в прекрасном заливе с белым песком, прозрачным голубым морем и пышной зеленой растительностью.

Ее сердце переполнилось благодарностью, и она упала на колени, чтобы поблагодарить Бога за их счастливое спасение во время шторма.

Глава тринадцатая

Сэм Брум и Джеймс Мартин прервали поиски раков в каменистых бассейнах и устало присели.

— Мэри умеет ставить перед нами сложные задачи, — сказал Джеймс с улыбкой. — Но при этом она великая женщина. — Его бриджи были так изорваны, что носить их вообще не имело смысла, потому что сквозь дырки светились ноги и часть ягодиц. Рубашка и бриджи Сэма сохранились немного лучше, но были так потрепаны, что очередной шторм наверняка унес бы их с собой.

Сэм оглянулся на пляж, где Мэри развешивала выстиранную одежду на кустах. Она сказала, чтобы они не возвращались в лагерь, пока не наберут полный мешок раков.

— Ох, да она к себе еще более требовательна, чем к нам, — ответил он. Сэм знал, что Мэри не присядет за целый день. Когда она закончит со стиркой, то тоже отправится на поиски съестного, чтобы пополнить их запасы.

Джеймс кивнул, соглашаясь. Он не мог поверить своим глазам, видя, что Мэри держит себя в руках после того, через что им пришлось пройти за последние несколько недель. Сам Джеймс прошлой ночью проснулся от ужаснейшего кошмара и был слишком испуган, чтобы снова закрыть глаза. Даже Уилл, который много раз на море попадал в такую ужасную погоду, которую только Корнуолл может подкинуть рыбакам, признал, что ничего хуже этого в его жизни не случалось. Джеймс считал, что они заглянули смерти в лицо в ту ночь, когда якорь оторвало от морского дна, и было неудивительно, что многие мужчины не стремились снова поднять паруса.

— Мы бы все утонули, если бы не Мэри, — констатировал Сэм дрожащим от волнения голосом. — Нам должно быть стыдно, что мы не можем сравниться с ней в смелости и выносливости.

Джеймс знал, что это правда, но ему неудобно было признаться в этом перед Сэмом.

— Ну ты к ней всегда с нежностью относился, — поддразнил он его вместо этого. — Лучше бы ты хранил свои мысли при себе, Сэм. Если Уилла разозлить, он может быть опасным.

— Мои мысли о Мэри чисты, — запротестовал Сэм. — Но если бы не она, я бы и до побега не дожил. Я был одной ногой в могиле, когда меня выбросили на причал, как мешок с рисом. Я видел, как другие женщины крали одежду у тех, кто был слишком слаб, чтобы протестовать. Они обошли меня, даже воды не подали, потому что я был в лохмотьях. Но Мэри подошла ко мне, сохрани ее Господь.

Страстные заверения Сэма укололи Джеймса. Он не особенно помогал больным со второй флотилии и вспомнил, что сам припрятал бутылку рома, которую украл, помогая загружать продукты в амбары. Всю следующую неделю все разговоры были о том, как Мэри помогает больным, а у него тогда хватило черствости заявить ей, что для них самих было бы лучше умереть.

Думая о прошлом, Джеймс вспомнил, как снова встретил Уилла, когда сошел на берег в Порт-Джексоне. Уилл не знал, что Сэмюэля Берда и Джеймса выслали на другом корабле флотилии, и был в восторге оттого, что снова встретился с ними. Джеймс вспомнил, как он возбужденно предлагал Уиллу поселиться в одной палатке с ним и с другими мужчинами с «Дюнкирка», но Уилл поставил его в тупик, сказав, что собирается жениться на Мэри и построить собственную хижину.

Джеймс подумал, что тот совсем рехнулся. Он не мог поверить, что Уилл захочет жить с одной женщиной и ее ребенком, вместо того чтобы поселиться со своими старыми товарищами и менять женщин каждый день.

И все же не прошло много времени, и Джеймс стал завидовать Уиллу. Женщины-заключенные разочаровали его: они были либо холодными сучками, либо окончательными развалинами, и к тому же, когда постоянно испытываешь голод, от женщин мало удовольствия.

Мэри оказалась отличной женой. Она была жизнерадостной и веселой, держала себя и Шарлотту в чистоте и отличалась благопристойным поведением. И одного взгляда на Уилла, который находился в хорошей форме и выглядел крепче остальных, было достаточно, чтобы понять, что Мэри окружила его вниманием и заботой.

Но так же, как Джеймс ошибался в своих первоначальных выводах о Мэри, он ошибся и в Уилле.

— Как плохо, когда кого-то идеализируешь, — размышлял он вслух. — О, я не имею в виду Мэри, — проговорил он быстро, видя удивление и даже возмущение на лице Сэма. — Я говорю об Уилле. — Джеймс подумал, что никогда не забудет, как этот большой мужчина сидел, съежившись от страха, в ту последнюю штормовую ночь в море. И как Мэри орала как сумасшедшая, подгоняя их всех. — Знаешь, с того момента, как я впервые встретился с ним на «Дюнкирке», я твердо верил, что он неуязвим.