Помни меня - Лесли Пирс

Рыжеволосый веснушчатый Сэмюэль Берд казался ей очень угрюмым, и она никогда не понимала, почему Уилл о нем такого высокого мнения. А сейчас, когда они были свободны, он смеялся не меньше остальных и, хотя не разговаривал много, слушал других и поддерживал разговор.

Билла Аллена и Ната Лилли она знала хуже других, и они казались прямой противоположностью друг другу. Билл был коренастый и лысый, с таким приплюснутым носом, будто по нему долго молотили кулаками. По сути, он полностью соответствовал своему прозвищу Железный Человек. Нат со своим ангельским лицом, большими глазами и длинными светлыми волосами походил на девушку, и Мэри считала его педерастом. Но он легко уживался с людьми, с которыми его назначали работать, и все его любили. А еще он был очень предан Уиллу.

И Нат и Билл обладали более крепким здоровьем по сравнению с другими людьми, прибывшими со второй флотилией, и Мэри так и не поняла почему. В случае с Натом, вероятно, об этом лучше было вообще не спрашивать.

Этих каторжников Мэри выбрала для побега именно из-за их умения выживать. И все же сейчас она поняла, что они удивительно чуткие люди. В самое первое утро они соорудили навес, чтобы защитить детей от солнца, и позаботились о том, чтобы еда распределялась по справедливости.

Уильям Мортон был, без сомнения, одним из самых умных заключенных. Он выглядел непривлекательно из-за большого выпуклого лба, выпученных глаз и узкого, крепко сжатого рта. К сожалению, он не обнаружил новых положительных качеств при более близком знакомстве: Уильям любил поспорить, и Мэри боялась, что он вскоре восстановит кого-нибудь против себя.

Даже тихие и задумчивые Джейми Кокс и Сэм Брум, которые, казалось, легко шли на поводу у других, начали самоутверждаться. Один раз Джейми набрался храбрости и велел Уиллу прекратить хвастать, а Сэм Брум сказал Джеймсу Мартину, чтобы тот подбирал выражения в присутствии Мэри и детей. Мэри не сомневалась, что за последующие несколько недель она обнаружит что-то еще более удивительное в каждом из них.

Время от времени мужчины мечтали о том, чем они займутся, когда вернутся в Англию. Все они знали, что глупо и легкомысленно возвращаться в свой родной город, где их могут снова арестовать. Все решили остановиться в Лондоне, где они смогут раствориться в толпе, а с новым именем у них есть возможность начать все сначала.

Мэри не могла заставить себя думать, что далекое будущее станет для нее светлым и радостным. Ее беспокоило отсутствие денег и лохмотья вместо одежды. Чтобы снова не вернуться в преступный мир, всем им требовалась огромная удача.

И все же, несмотря на свои душевные терзания Мэри иногда грезила о том, как идет по мощеной улице к пристани Фоуэя и ведет детей за руки. Она представляла, как стоит у открытой двери и видит мать, которая склонилась над кастрюлей, кипящей на огне. Она повернет голову, увидит их и вскрикнет от удивления и восторга. Конечно, это было нереальной и причудливой мечтой, но эти мысли помогали Мэри не думать о том, что у нее болит спина, и согревали ее.

На третий день погода изменилась, пошел дождь и подул сильный ветер. Уилл был озабочен тем, что лодка перегружена.

— Мы должны найти какую-нибудь сушу, чтобы переждать непогоду, — сказал он.

Чуть позже Уильям Мортон, сидевший на носу лодки, вдруг заорал, что видит место, которое, возможно, им подойдет.

Все посмотрели, куда он указывал, и увидели маленькую бухту с галечным пляжем. Уилл подплыл ближе, чтобы проверить, нет ли подводных камней, и, поскольку их не было, он согласился, что место идеальное.

— Будем надеяться, что там есть таверна, — воскликнул Джеймс.

Все рассмеялись от его слов, даже Уильям Мортон, который до этого времени не реагировал на шутки Джеймса.

Уилл подвел лодку как можно ближе к пляжу, потом Джеймс поплыл к берегу, держа в руках веревку, чтобы вывести лодку на мелководье.

— Здесь были аборигены, — произнес Джеймс, когда все они благополучно выбрались на пляж. Он указал на обугленные остатки костра и множество рыбьих костей.

— Ну сейчас их здесь нет, — сказал Уилл, тщательно осматривая бухту. — И потом, я достаточно знаю их язык, чтобы сказать им, что мы не замышляем ничего дурного.

Дождь перестал, снова вышло солнце, и Мэри гонялась за Шарлоттой по пляжу, смеясь от радости, которая переполняла ее при мысли о том, что они проведут эту ночь на суше. Там был ручей со свежей водой, которой они наполнили бочку и умыли лица, успевшие покрыться соленой коркой, а Мэри нашла растение, напоминавшее капусту. Уилл, Билл и Джеймс доставали невод, Уильям разводил огонь, Сэмюэль Берд и Нат собирали дрова, а Сэм Брум и Джейми Кокс сделали примитивный навес под деревьями.

Рыбалка была удачной, мужчины вернулись с большим количеством серой форели. Они взяли немного риса из своих запасов, добавили листья «капусты» и устроили настоящий пир.

— Если бы здесь было пиво и парочка пышногрудых девок, я мог бы сказать, что я счастлив, — заявил Джеймс, растянувшись на песке после еды.

Мэри захихикала. Раньше она не всегда одобряла поступки Джеймса, но теперь все больше ценила его. Ее согревал его оптимизм, и было так приятно коротать время, слушая его рассказы. Мэри всегда считала, что у него невзрачный вид: костлявое перекошенное лицо, большие уши и нос, и толстые темные брови, сросшиеся на переносице. По словам матери, это верный признак того, что человека ждет виселица, и, вероятно, так оно и было, потому что Джеймс находился на волоске от смерти. Но его непривлекательная внешность с лихвой компенсировалась его обаянием. Мэри уже больше не удивляло то, что так много женщин в колонии охотились за ним.

В ту ночь они все хорошо выспались, прижавшись друг к другу в своем убежище рядом с костром. Мэри лежала и ждала, когда придет сон, Уилл прижался к ее спине, а дети устроились между ней и Сэмом. Она наслаждалась теплом и сытостью и была невероятно счастлива. Мэри не просто освободилась от ненавистной колонии: что-то освободилось внутри нее.

Ребенком она всегда жалела, что не родилась мальчишкой, потому что хотела ходить на рыбалку, лазить по скалам и попадать в приключения. Девочкам же приходилось отказываться от всего этого. Они должны были подражать своим матерям и мечтать о том, чтобы вырасти и найти себе мужа. Мэри предполагала, что когда она уедет в Плимут, то станет свободнее, но этого, конечно же, не произошло. Все эти годы, с тех пор как ее посадили в тюрьму, ей приходилось признавать превосходство мужчин, чтобы выжить. Но сейчас она была вместе с восемью мужчинами и знала в глубине души, что в ближайшие недели они будут зависеть от нее. Мэри уже чувствовала, как они ею восхищаются. Она видела по их глазам и по манере обращения с нею, что они знали: план побега разрабатывала она, как бы громко Уилл не утверждал обратное. Когда настанет ее очередь править лодкой, они поймут, что она умеет это делать почти так же хорошо, как Уилл.