Дар миротворца (СИ) - Павел Александров

Мойрана сделала глубокий вдох, словно ей не хватало воздуха и, схватив у Главка флягу, принялась жадно пить.

– Вернулись, чтобы отомстить, – проговорила королева, сощурившись. – Что же, хорошо, если их замыслы только этим и ограничиваются.

– Нам и этого хватит, когда они появятся на стенах Тёмного Круга, – заметил Главк.

– Тут уж ничего не поделать, – королева оглянулась. – Возвращаемся в лагерь. Всё, что можно было узнать, мы узнали, а большего нам знать не дано.

***

Выброс магической силы из жерла, в который унесся горящий факел Сильвиры, не испарился в воздухе. Невидимый поток понёсся дальше через туннели и трещины, просачиваясь через пористый камень и мелкие отнорки, пролетел через огромные рукотворные залы, пустующие уже много веков, и наконец вынесся наружу. Не на свет, но и не во тьму.

Учитель-следопыт вздрогнул и открыл глаза. В последнее время подобные выбросы силы из-под Драконовых скал участились и чувствовались даже здесь, в Подземных Копях, сокрытых под толщами песка, глины и камня Диких гор.

Калиган приподнялся, размяв затекшую шею. Перед ним, под огромным, почти необъятным пещерным сводом, простирался огромный муравейник Подземных Копей. Снаружи наступил вечер, и здесь в пещерах тоже заметно потемнело. Трещины и сквозные отверстия в куполообразном своде пропускали достаточно дневного света, чтобы обеспечить работу рудников, а большего, по мнению управляющих, и не требовалось. В дальних пещерах использовались масляные светильники. Так, в дневном полусвете и вечерней полутьме и проходила жизнь нескольких сотен жителей Подземных Копей.

Здесь никогда не было холодно, даже зимой, когда с Диких гор стекала талая вода. Драконовы скалы приносили тепло – точнее не они, а лавовые потоки под ними. Подземных ручьёв вдоволь хватало на всех, но Калиган любил подставлять лицо под падающие с изъеденного трещинами свода капли дождя. Пожалуй, он был единственным человеком, кому эта детская забава здесь доставляла удовольствие.

Калиган представлял себе Подземные Копи такими, какими представлял их себе любой человек из окружения королевы Сильвиры. Ужасная тюрьма с пыточными условиями, жестокие надсмотрщики, избивающие кнутами спины закованных в цепи рабов, которые день и ночь добывают драгоценные и магические камни для Тёмного Круга. Страшное место, ссылки в которое боялись больше казни. Тюрьма проклятых – человек, сосланный сюда, считался наверху обречённым. Сюда ссылали непокорных Хадамарту амархтонцев, пленных южан, жестоко провинившихся магов и легионеров, а также самых опасных разбойников.

Когда-то давно Калиган возглавил вылазку в эту подземную тюрьму-прииск, о чём впоследствии не любил вспоминать. Вылазка закончилась ничем. Один-единственный освобожденный узник оказался помешанным, который бесцельно бродил по пещерам, ища смерти. В последние месяцы Калигану довелось изучить реальную сторону жизни Подземных Копей.

То, что он обнаружил, потрясло его до глубины души. От потрясения он в первое время с трудом выполнял требования подземного мага, который к нему был приставлен в качестве надзирателя. Вместо ужасов, которые рисовали ему слухи о Подземных Копях, он обнаружил грубоватое, но тихое поселение, обитатели которого следовали правилу: больше работай, больше думай о себе и не доставляй неприятностей другим. Охраны и надсмотрщиков здесь почти не было, за исключением небольших застав с магами и легионерами – охранять рудники от подземных тварей и следить, чтобы не было крупных стычек между рабочими. Последнего, правда, не случалось уже несколько лет. Дальние туннели, ведущие к амархтонским катакомбам, были напичканы ловушками и охранной магией, но они служили защитой от шпионов Сильвиры и разных искателей приключений. Из узников никто туда не забредал. Разве что одинокие сумасшедшие, вроде того, кого вытащил в своё время Калиган.

«Даже нормальные поселенцы вряд ли устроились бы лучше, – думал в первые дни следопыт. – Почему никто не пытается убежать? Ведь свободолюбивого человека не остановят рассказы о хитроумных ловушках и кровожадных бестиях. Почему же эти сотни узников так безропотно принимают свою участь? Ладно, если бы это были только равнодушные амархтонцы, но ведь и южане здесь есть, в том числе из Армии Свободы, и мельвийцы, и нерейцы. Наверняка здесь сокрыт какой-то тайный принцип – подавляющая волю магия».

Ответ не заставил себя долго ждать. Напряжённо поработать Калигану пришлось только первые две недели, а потом за ним стали меньше следить. Довольствовались тёмным обсидиановым браслетом на его запястье, по которому следопыта легко могли найти в любой пещере. Появилась возможность поговорить с простыми узниками, и первое, что поразило Калигана – узником себя почти никто не считал! Исключением оказались лишь те, которым было всё равно, узники они или нет.

Каждый из рабочих имел свой «дом» – маленькую пещерку, отнорок или просто выемку в стене. Там люди хранили свой скарб: инструмент, одежду и… деньги. Настоящие амархтонские динары, которые по сей день были в обиходе даже в Сумеречном городе. Калиган взял у одного горняка монету, попробовал на зуб – настоящая. Добытые драгоценные и полудрагоценные камни, а также магические кристаллы маги скупали у рабочих за бесценок, истинная их стоимость была в десять-двадцать раз больше. Но даже с таким доходом, тот, кто жил здесь больше десяти лет, сумел скопить целое состояние. Правда, мало кто в Подземных Копях жил больше пятнадцати лет – пещерная пыль забивала лёгкие, неумолимо сокращая жизнь. Однако по сравнению со страшными россказнями, гласившими, что больше двух лет в Подземных Копях никто не живёт, это было очень много.

Не было никакого тряпья на измождённых телах и въевшихся в запястья оков. Одевались жители Подземных Копей по-рабочему, но не в рваньё. Одежду и пищу доставляли сверху – её тоже меняли на добытые камни, и всё же большая часть добычи обменивалась на амархтонские динары. Зачем нужны деньги в пещерах Калиган не понимал. Большинство людей работали сообща, хотя участки были индивидуальными, а после работы расходились спать по своим норам. Добытые камни каждый держал при себе, обменивая на деньги, пищу, одежду или на инструмент раз в два-три дня.

Здесь были и семьи – всё-таки в Подземные Копи ссылалось и немало женщин. Кое-кто даже обзавёлся детьми – рождённым в Подземных Копях было отведено в самом благоприятном случае до восемнадцати лет жизни. Романтикой в отношениях не пахло. Мужчина подходил к приглянувшейся женщине и спрашивал обыденным голосом, словно покупатель на базаре: «Будешь моей женой? У меня уже двести динаров накоплено» – о «состоянии» упоминалось всегда. Если женщина отвечала «да», то в тот же миг она переселялась со всеми пожитками в его отнорок. С этого момента она считалась его женой. Иные проводили какой-то обряд, но чаще всего всё происходило сухо и буднично. Если же мужчина слышал в ответ «нет», то, ничуть не обескураженный отказом, возвращался к работе, вновь поглощаемый мыслями «о сколачивании состояния».