Скифская чаша - Ростислав Самбук

— Конечно.

— Нелюдимый?

— Неразговорчивый. Знает себе цену и не болтун.

— То, что не болтун, кому-кому, а мне уже известно, — засмеялся Хаблак.

— Считаете, что Власюк причастен к краже?

— Ничего я не считаю, мы собираем факты и только на основе фактов сможем обвинять.

— А чем вам не факт — он единственный выходил из кабинета, когда погас свет?

— Но ведь Власюк утверждает, что вышел, когда Хоролевский еще показывал фильм.

— Он вам нарассказывает... Никто не видел этого.

— Потому что все смотрели на противоположную стену с экраном. Власюк мог выйти незаметно?

— Мог, — неожиданно быстро согласился Данько. — А что это за история с белой «Волгой»?

— Откуда вы знаете?

— Так ведь ваш лейтенант расспрашивал... Не видели ли ее раньше у издательства? Может, подвозила Власюка?..

— Действительно, интересно было бы узнать.

— А вы побеседуйте с девушками из техредакции. У них окна во двор выходят, и девушки там любопытные, все видят и знают.

— Угу, — согласился Хаблак, — расспрошу. А с кем Власюк дружит в издательстве?

— Я же говорил, несколько нелюдимый... Пижон пижоном, однако с девушками не общается, чего нет, того нет. А в издательстве близок только с Ситником. Они в одной редакции, Ситник и Власюк, почему сблизились — не знаю. Олег любит выпить и девушек не пропускает, полная противоположность Власюку. Легкий парень, бывают, знаете, такие... — Данько не договорил, потому что в комнату заглянул светловолосый молодой человек в спортивной куртке. Остановился в дверях, увидев Хаблака. Майору даже показалось, что он чуточку растерялся.

— Дай закурить, Петя, — попросил он.

Данько вытащил из ящика стола пачку сигарет, бросил через всю комнату. Парень протянул длинную руку с большой ладонью, сигаретная пачка будто прилипла к ней. Вытащил зубами сигарету.

— Держи! — и бросил пачку так, что она закрутилась в воздухе и аккуратно легла на стол напротив Данько.

Парень вышел, и Данько пояснил:

— Легок на помине этот Ситник.

Хаблак представил себе, как проворно бросил молодой человек пачку, и вдруг насторожился.

— Ситник был на встрече с Хоролевским? — спросил просто так, для приличия, потому что сразу вспомнил, что этот светловолосый юноша согласно схеме, лежавшей у него в кармане, сидел в кресле в трех шагах от стола со скифской чашей.

— Конечно, был.

— Спортсмен?

— Играл в баскетбол за «Спартак». — Видно, Данько что-то прочитал в глазах майора и спросил: — Он?

— Ну, знаете, если подозревать всех...

— Всех не всех, но кого-то же надо. Можете допросить меня.

— Спасибо за совет. Если возникнет необходимость, обязательно воспользуюсь им. Кстати, вы сидели тогда рядом с Ситником, не так ли?

— Абсолютно точно.

— Когда погас свет, Ситник не вставал?

Данько немного подумал.

— Все может быть, — ответил он. — Знаете, как бывает, когда неожиданно гаснет свет? Сперва минутная растерянность, потом шутки...

— Ситник как-нибудь реагировал на это событие?

— Кажется, нет... Нет, — уверенно подтвердил он.

— Он курит, стало быть, у него были спички...

— У него зажигалка. Американская, «Ронсон», и Олег очень кичится ею. Потом зажег ее.

— После вас?

— Да.

— Но мог же и сразу вытащить зажигалку...

— Мог.

— И не достал?

— Но это ведь ни о чем еще не говорит!

— Ни о чем, — согласился Хаблак. — Вы говорили, что Ситник любит выпить и погулять с девушками?

— Не прочь.

— Женат?

— Нет. Снимает частную квартиру. После университета должен был куда-то ехать, но выкрутился.

— С квартирой ему не светит?

— Трудно сказать, думаю, не очень.

— С точки зрения заместителя председателя месткома?

— По крайней мере, в ближайшее время.

Майор встал.

— А теперь загляну к техредакторам, — сказал он.

— Не обожгись, девчата у нас там!..

В коридоре майора перехватила секретарша директора.

— Вас к телефону, — позвала она.

Звонил Зозуля. Доложил, что на обожженном штепселе, найденном на клумбе, обнаружены отпечатки пальцев Крота.

— Я так и знал, — удовлетворенно ответил Хаблак. — Приезжай и занимайся «Волгой».

— Опять обходить дома? Кажется, мы уже кончили...

— В восьми квартирах никого не застали.

— И сейчас они на работе.

— Проверь.

— Хорошо.

— Найдешь меня в издательстве.

— Найду.

Данько не преувеличивал, рекламируя девчат из техотдела. В большой комнате стояло пять столов, один — пустой, на почетном месте у окна сидел пожилой мужчина — заведующий отделом, за тремя столами — девушки, одна лучше другой. Они, как по команде, с любопытством обернулись.

Хаблак представился. Одна из девушек, сверкнув голыми коленями, — Хаблак подумал, что юбку ей можно было бы и удлинить, — поставила посредине комнаты стул. Предложив майору сесть, перегнулась через стол, оперлась на него локтями и бесцеремонно уставилась на Хаблака.

Ему стало несколько неудобно. Он заерзал на стуле, вероятно, эту его напряженность заметил заведующий отделом, отложил в сторону большой темно-красный гранат, из которого неторопливо высасывал сок, и сказал, укоризненно покачав головой:

— Этакое случилось — и в нашем издательстве! Вы к нам, разумеется, по делу, майор.

— Как интересно! — воскликнула брюнетка, не сводившая глаз с Хаблака. — И вы ищете вора?

— Ищу.

— И скоро найдете?

— Надеюсь.

— Мы никак не можем поверить, что кто-то из наших...

— Хватит, Зоя, — оборвала ее девушка, сидевшая сбоку от Хаблака. — У человека дела, а ты о глупостях.

— Это я о глупостях? Не понимаешь, так помолчи! А у вас, майор, пистолет есть? — вдруг спросила она.

Хаблак засмеялся и похлопал себя по пустым карманам.

— Как видите, не ношу.

Девушка смешно выпятила губки.

— А если надо задержать вора? Он же не захочет, чтобы его арестовали, правда?

— Насмотрелись фильмов! — пробормотал завотделом и опять принялся за гранат. Он высасывал его так аппетитно, а гранат был такой большой, свежий и красный, что у майора рот наполнился слюной, он проглотил ее и неодобрительно посмотрел на зава. Но тот ответил доброжелательной улыбкой, и неприязнь Хаблака мгновенно исчезла: этот человек буквально излучал доброту, наверное, девчата пользовались этим и не очень слушались своего начальника — они не обратили на его реплику никакого внимания. Брюнетка даже осуждающе махнула рукой — зачем, мол, вмешиваться не в свои дела — и спросила:

— Вы не слышали, говорят, что бедный археолог с горя заболел? И неудивительно: так перенервничать с этой чашей!

Майор вспомнил коренастую фигуру Хоролевского, его большие мозолистые руки и успокоил:

— Ничего с ним не случится.

— Раззява! — оторвался от граната заведующий.

Хаблак кивнул: да, не без этого.

— Теперь вопрос к вам, товарищи. — Майор перевел разговор в деловое русло. — Не видел ли случайно кто-нибудь из вас отсюда, — он подошел к окну, — белую «Волгу»? Вот там, неподалеку от кустов сирени?

— Нет, — уверенно ответила брюнетка, но ее соседка, девушка с высокой копной каштановых волос и миндалевидными глазами, вдруг вскочила, выглянула и спросила: — На углу дома?

— Вот там, — майор показал пальцем на асфальтированную дорожку за сальвиями, — или, может, чуть поближе.

— Видела, — подтвердила девушка. — Белая «Волга». Двадцать четвертая. На той неделе и еще раз совсем недавно.

Хаблак посмотрел на нее с надеждой:

— Номер запомнили?

Девушка пожала плечами:

— Зачем он мне?

— Бывает, что ненароком...

— Семерка... — девушка потерла виски и подтвердила: — Да, семерка, номер начинается с семерки, а дальше не помню. Семерка для меня счастливая цифра, вот я и заметила ее.

— А кто-нибудь из сотрудников издательства подходил к этой «Волге»?

— Так наша же машина здесь не стоит. С той стороны, на улице.

— Но ведь белая «Волга» приезжала за кем-то... — вмешался заведующий.

— Может быть, приезжал кто-то из авторов, — возразила девушка.

— Так, — кивнул Хаблак, — выходит, не видели?

— Нет.

— Жаль.

Майор направился в кабинет директора. Знал, что Миколу Семеновича вызвали к начальству, и решил воспользоваться его телефоном. Позвонил Каштанову, доложил о ходе расследования и попросил поручить автоинспекции составить список белых «Волг», номерной знак которых начинался с семерки.

Вышел в приемную и осмотрелся. Обычная приемная не очень большого учреждения. Напротив директорской — дверь в кабинет главного редактора, шкаф, столик с пишущей машинкой, несколько стульев. В углу мягкое кресло. Майор долго смотрел на него, потом сел, положил руки на поручни. Дверь в директорский кабинет была открыта — метрах в пяти-шести по прямой стоял стол, на котором позавчера Хоролевский раскладывал свои находки.