Скифская чаша - Ростислав Самбук

«Как теперь запоет Власюк? — думал он. — Немного погодя мы покажем его Старицкой, сейчас побеседуем с другой свидетельницей, а потом уже и с Власюком. Как вы сейчас поведете себя, уважаемый Андрий Витальевич?»

Новая свидетельница, Евгения Яковлевна Лиходид, жила в том же доме, что и Старицкая, — на четвертом этаже в однокомнатной квартире. Она рассказала об этом сразу, подчеркнув, что получает персональную пенсию и имеет право на многие льготы, а эту квартиру ей дали, когда она еще работала заместителем директора фирмы «Утро» — кто в Киеве не знает фирму «Утро», нет услуг, которых бы не оказывала эта фирма, а Евгения Яковлевна основала ее.

Она явно изнемогала от вынужденного безделья. Хаблак заметил это и едва удержался от легкомыслия — хотел посоветовать хозяйке квартиры и сейчас помочь фирме и принять участие в обслуживании населения — нянчить детей или убирать помещения, но вовремя одернул себя: персональная пенсионерка была преисполнена собственного достоинства, могла и обидеться.

Подошел к распахнутому окну, через которое Лиходид заметила белую «Волгу». Действительно, место стоянки машины просматривалось неплохо. Спросил у женщины:

— Где стояла «Волга», которую вы видели вчера вечером?

Евгения Яковлевна перегнулась через подоконник, внимательно огляделась, будто видела все впервые, и только после этого указала на кусты сирени:

— Вон там, возле угла издательства.

— Номера не заметили?

— Отсюда не видно. Да и темно было.

— Белая «Волга?»

— Да. Когда-то я ездила точно на такой же. Даже подумала: Иван Васильевич заглянул. Новый директор фирмы, — пояснила она. — Да кому я нужна теперь? Когда-то мы уважали ветеранов, открытки писали и подарки покупали, а что он, тридцатилетний, понимает? Одним словом — молодежь...

Майор не совсем разделял такое отношение Евгении Яковлевны к современной молодежи, его самого в управлении еще называли «молодым кадром», но спорить не стал. Лишь подумал, что ему сегодня везет на свидетелей — обе женщины при внешней абсолютной несхожести чем-то были все же сходны друг с другом, вероятно, недовольством нынешней судьбой и неизрасходованной энергией — Старицкая хоть нянчила внучку, Евгения Яковлевна живет одна, а что может быть горше одиноких вечеров в пустой квартире на старости лет?

Хаблак быстро выяснил, что белая «Волга» действительно, как утверждала и Старицкая, подъехала около восьми часов и исчезла минут через пятнадцать. Правда, Евгения Яковлевна не видела парня, общавшегося с шофером, вспомнила, что в это время переодевалась: она все-таки подумала, что к ней заглянул нынешний директор «Утра», а какая женщина, даже в годах, захочет показаться на людях в домашнем халате? Тем более что Лиходид, невзирая на свои шестьдесят с лишним, еще подкрашивала губы и брови.

Собственно, встреча с Евгенией Яковлевной не прибавила ничего нового к уже известному Хаблаку, но то, что Лиходид видела, как отъезжала «Волга», и запомнила, что это произошло за несколько минут до восьми, имело очень большое значение и укрепило намерение майора сразу поговорить с редактором Власюком. И не просто так, как вчера в издательстве, а в официальной обстановке в управлении.

Майор послал за Власюком Зозулю, а сам поехал в уголовный розыск.

Вчера Хаблак завидовал американским джинсам Власюка и желтой кожаной куртке, сегодня же тот появился в вельветовой «тройке» темно-зеленого цвета и таких же туфлях, несколько более светлых, но, наверное, тоже импортных.

Хаблак усмехнулся: костюмами его удивить трудно, небрежными позами тоже — Власюк сидел на жестком казенном стуле, как в просторном мягком кресле: свободно положив ногу на ногу и покачивая вельветовой туфлей.

— Вот что, Андрий Витальевич, — майор придвинул Власюку бумагу, — прошу внимательно ознакомиться и расписаться, потому что разговор у нас предвидится серьезный, а за ложные показания, согласно закону...

— Знаю, — перебил Власюк и расписался не глядя.

— А если знаете, то прошу ответить: с какой целью и куда вы вчера выходили из кабинета директора издательства во время встречи с археологом Хоролевским?

Вельветовая туфля описала дугу в воздухе и опустилась на пол. Власюк немного постучал ею, словно скучные вопросы настырного капитана угрозыска если не раздражали его, то, по крайней мере, лишали душевного равновесия, но спокойно ответил:

— По-моему, вчера мы с вами, майор, обсудили эту проблему, и добавить мне нечего.

— И вы утверждаете, что не выходили из здания?

— Разумеется.

— Так и запишем.

— Конечно, это ваша обязанность.

— Моя обязанность — установить истину.

— Я вам сочувствую.

Хаблак рассердился, однако ничем не проявил этого. Подчеркнуто вежливо спросил:

— И не подходили к белой «Волге», которая ждала вас возле издательства?

Власюк задумался лишь на две-три секунды, но ответил не колеблясь:

— Вы что-то путаете, майор.

— Я прошу вас ответить.

— Как же я мог подойти к какой-то мифической «Волге», если не выходил из здания?

— Вы утверждаете это?

— Да.

Хаблак записал ответ в протокол, искоса поглядывая на Власюка. Сидит прямо и не отводит взгляда, даже иронически улыбается.

Подвинул протокол Власюку.

— Прошу расписаться.

— Это все? — Он удивленно поднял брови. — И для этого надо было вызывать меня в милицию, заказывать пропуск?

— Да, именно для этого. — Майор вдруг подумал, что этот вельветовый пижон никуда от него не денется. Улыбнулся Власюку почти дружелюбно и серьезно сказал: — Мы постараемся разыскать эту белую «Волгу» и тогда вернемся к нашему разговору.

— Ищите, — пожал плечами Власюк, но Хаблак заметил, что тот как-то весь напрягся. — Ищите, — повторил он, — меня это не касается.

— Как сказать... — Майор подписал пропуск, подал Власюку. — Пожалуйста, можете идти.

Смотрел, как тот идет к двери, как открывает ее. Но Власюк не выдержал и оглянулся. Хаблак перехватил его взгляд и понял, что выиграл этот маленький поединок: он мог голову дать на отсечение, что заметил в глазах Власюка страх.

Сидел и думал: как найти белую «Волгу»? В городе не одна сотня таких машин, да и вообще, если водитель причастен к преступлению, никогда в жизни не признается... А ты попробуй доказать, что именно он стоял возле издательства! Шофера ведь никто не видел...

Так уж и никто? Ведь «Волга» простояла четверть часа, и за это время мимо нее прошел не один десяток людей. Правда, кто в наше время обращает внимание на машину? А может, все же кто-то и обратил...

Хаблак позвонил Зозуле.

— Все начинаем сначала, Федя, — сказал он не совсем оптимистично. — Ты опросил жильцов пятиэтажного дома рядом с издательством, давай, старик, займемся еще двумя домами.

— Они же далеко, что из них увидишь? — уверенно возразил лейтенант.

— Думать надо, Федя, — мягко, но не без иронии ответил майор, — а если кто-то из их обитателей, возвращаясь домой, прошел мимо «Волги»? И случайно запомнил номер?

— И с нетерпением ждет нашего прихода, чтобы назвать его...

— Да, с нетерпением, — подтвердил Хаблак. — А мы вынуждаем человека ждать. Давай, Федя, наш персональный троллейбус уже стоит на улице.

Утром Сергей сразу же отправился в издательство. Лейтенант Зозуля должен заехать в управление, заглянуть к экспертам и присоединиться к майору.

Хаблак зашел к Данько — у того был отдельный кабинет, майор решил воспользоваться этим и расспросить художника о Власюке. Он удобно уселся на стуле, свободно вытянув свои длинные ноги. Данько закурил, пустил дым в потолок, немного подумал и сказал:

— Попробую быть объективным, хотя, честно говоря, не нравится мне Власюк, вот не нравится, и все, а фактов у меня нет. Скрытный какой-то и пижон, знаете, привык смотреть на людей сверху вниз, тоже мне умник. Ну пишешь рассказы и пиши, а он возгордился... Понимаете, — объяснил он, — у него вышла книжечка, обыкновенная первая книжка, ну похвалили, но зачем же нос задирать?

— А рассказы действительно хороши?

— Я в литературе не очень-то... — откровенно признался Данько, — говорят разное.

— Это уже хорошо, если разное.

— Отец у него какая-то шишка в министерстве торговли, — продолжал Данько. — Я бы не афишировал этого, а он видите какие костюмы носит.

Майор вспомнил желтую кожанку Власюка и в знак согласия кивнул.

— Человек, привыкший все иметь без особых трудностей? — спросил он.

Данько отрицательно покачал головой.

— Не совсем так. Власюк — один из наших лучших редакторов, на него нет жалоб, и авторы любят работать с ним. Говорят, что требователен, но справедлив. Несколько самоуверен.

— Это не так уж и плохо.

— Конечно.

— Нелюдимый?