Назови меня своей - Кира Стрельникова

— Закрой глаза.

Мои ресницы послушно опустились, я прикусила дрожащую губу и осталась наедине со своими чувствами и эмоциями. Странными, горчащими, но — не неприятными, отчего в душе зашевелилось слабое удивление. А между тем, пальцы Валентина оказались в гораздо более желанном местечке, разгладили складочки, нежно обвели вокруг влажного бугорка, и мои мышцы невольно расслабились, я выдохнула, сглотнув вязкий ком. Тут же Мартин тоже сделал движение, проникая глубже, и с моих губ сорвался вздох — это не было неприятно. Непривычно, странно, немного стыдно, но — Господи, прости, тело отозвалось.

— Вот та-ак, девочка, молоде-ец, — жаркий шёпот Мартина обжёг шею, и там же оказались через мгновение его губы, прихватив нежную кожу, и мне подарили жёсткий, немного болезненный поцелуй, словно ставя клеймо.

Я снова судорожно вздохнула, потерявшись в ворохе ощущений, таких ошеломляюще новых, ярких, до дрожи необычных и оттого немного пугающих. Слишком откровенных для меня, слишком… Медленно нараставшее удовольствие мешалось с огнём, вспыхивающим от прикосновений Валентина, в груди росло странное напряжение, а слёзы не желали высыхать, то и дело срываясь с ресниц. Я чувствовала, как бесконечно падаю в пропасть без дна, из которой нет возврата, позволяя тёмному, неправильному, безумно чувственному удовольствию заполнить меня без остатка. И когда во мне оказался второй палец Мартина, там, где я бы несколько дней назад ни за что не могла представить, и тоже начал размеренно двигаться, мягко раздвигая тугие мышцы, готовя их… для другого, я лишь сдавленно всхлипнула, сильнее прикусив губу. Тело само изогнулось больше, бесстыдно поставляясь, подстраиваясь, подхватывая ритм, и искрящая волна хмельного удовольствия постепенно нарастала, грозя захлестнуть, затопить с головой. Мартин отпустил мои волосы и крепко обнял за талию, прижавшись всем телом, а Валентин… его пальцы, мягко нажав на горевший огнём бугорок, скользнули вперёд, входя в меня с другой стороны, и я громко ахнула, тело охватила крупная дрожь. Меня закрутили остро-сладкие ощущения, и последние остатки гордости и стыда утонули в них без следа.

Наверное, утром я буду думать иначе о том, что сейчас случится, и возможно даже ужаснусь глубине собственного падения. Но не сейчас. Сейчас меня ждало совсем другое…

— Разожми пальчики, Лёля.

Указание лорда Мартина прозвучало где-то на границе сознания, хриплый шёпот отозвался сладкой истомой в самой глубине распалённого тела, и я, уже мало соображая, что происходит, послушно отпустила изголовье. Старший вампир убрал руку снизу, и у меня вырвалось сдавленное хныканье, к собственному замешательству захотелось… вернуть его пальцы туда, где они были чуть ранее. Пусть это неправильно, но тело требовало…

— Иди сюда, крош-шка.

И снова повелительный тон, изрядно приправленный неприкрытым вожделением, от которого тело плавилось, превращаясь в пластилин в умелых руках. В следующее мгновение я оказалась сидящей между ног Мартина, прижатая к его груди, а его руки легко подхватили мои ноги под коленки и подняли, широко разведя их. Горло перехватило от острого приступа беспомощности и открытости, мышцы сжались, послав импульс болезненного, на грани, удовольствия, и я опомниться не успела, как последовал новый приказ:

— Подними руки и держись.

Я послушно сделала, как велели, и вцепилась теперь уже в изножье, не сводя с Валентина напряжённого, слегка испуганного взгляда. Хотя внутри всё горело, ждало вторжения — Мартин хорошо подготовил… Младший вампир с порочной, предвкушающей улыбкой подался вперёд, глядя на меня озёрами расплавленного огня, и его пальцы мучительно медленно провели по моему лону, вырвав невнятный всхлип, и дальше, по второй дырочке, невольно сжавшейся, едва я осознала, что же меня сейчас ждёт.

— М-м, ты готова, девочка, да-а-а, — мечтательно протянул Валентин и в следующий момент я почувствовала настойчивое вторжение чего-то большого, горячего и очень твёрдого…

Я ничего не могла с собой поделать, крепко зажмурившись и не сумев справиться с рефлексами: тело дёрнулось, стремясь избежать неизбежного, но его держали крепко. Хватая ртом воздух, я выгнулась, захваченная одновременно болью — но не такой, как вчера, а странной, тягучей, скорее даже просто неудобным ощущением, — замешательством и бродившим в крови удовольствием. Потерялась среди фейерверка эмоций, растерзавших в клочья сознание, чувствуя себя на грани обморока, только от чего больше — тоже не могла сказать. А Валентин неумолимо продвигался дальше, и его палец погладил ту заветную точку, прикосновение к которой затмевало всё остальное, в том числе и осознание, где именно сейчас находится самая напряжённая часть тела младшего вампира… Я не выдержала, сдавленно, протяжно застонала, невольно заёрзав, пытаясь хоть как-то изменить те ощущения, которые острыми иглами жалили тело, не давая ему прийти в себя.

— Ш-ш-ш, — выдохнули мне прямо в губы, и их обжёг властный, жадный поцелуй, забиравший дыхание, и одновременно Валентин плавным, сильным движением проник на всю длину…

О, боже, помоги мне. Я прогнулась, глухо вскрикнув, перед глазами замельтешили разноцветные искры, внизу живота всё стянуло в тугой узел, а… вампир начал двигаться. Сначала медленно, почти полностью выходя, заставляя меня невольно подаваться за ним в попытке догнать запретное, тёмное удовольствие, пересилившее боль, и это стало началом моего конца, падения в бездну, из которой не было возврата. Моё тело повторяло движения Валентина, крики становились громче, и чего в них было больше, наслаждения или всё же боли, я не могла сказать. Я просто отдалась на волю происходящего, чувствуя, как заполняет изнутри, проникает, казалось, до самых глубин горячая, твёрдая плоть. Позволила эмоциям накрыть с головой, уходя всё дальше во тьму наслаждения, и с каждым толчком напряжение внутри росло. Я дрожала сильнее, чувствуя, как стремительно и неудержимо накатывает освобождение, такое странное, непривычное, в разы острее и ярче, и когда мир сошёл наконец с ума, закрутив в огненной воронке бесконечного наслаждения, я забилась в руках Мартина, захлёбываясь криком, ощущая, как всё во мне пульсирует в такт накатывавшим волнам удовольствия. Кажется, я всё-таки на несколько мгновений потеряла сознание, словно кто-то выключил, а потом снова включил свет, и по щекам ползло что-то подозрительно мокрое… Я потеряла ещё одну частичку себя, но что приобрела взамен?

Окружающее медленно становилось на свои места, сознание робко ощупывало реальность, пытаясь понять, как себя вести и в каком состоянии тело. Тело мелко подрагивало, обессиленно обмякнув, ноги мои уже никто не держал, но вокруг талии ощущалась рука Мартина. Прислушалась к себе: в деликатных местах чувствовалось определённое неуютство, место вторжения слегка пульсировало, отдаваясь внизу живота, и… тело не насытилось, к моему слабому удивлению. Ему хотелось продолжения, так, как положено, мышцы не хотели до конца расслабляться.