Назови меня своей - Кира Стрельникова

— Да-а-а!..

Чуть подавшись назад, почувствовала, как ощущения стали глубже, мышцы приглашающе сжались, и почти сразу рука Мартина замерла, а пальцы подразнили, чуть пошевелившись. Очередной длинный стон, и я потеряла голову окончательно, задыхающимся шёпотом выговорив:

— Ещё!..

Послышался довольный смешок кого-то из лордов, и вкрадчивый голос старшего вампира:

— Вот так, Лёля?

И пальцы проникли ещё глубже, задевая что-то внутри, отчего по телу промчался огненный шквал, а я выгнулась, откинув голову и хватая ртом воздух — дыхания катастрофически не хватало. Ладони Валентина переместились на мою попку, весьма болезненно её сжав, но грубоватая ласка лишь усилила ощущения, внутри бушевал настоящий ураган, швырявший меня, как беспомощную щепку, по волнам страсти. Боже, как же я хотела, чтобы вместо пальцев оказалось кое-что другое!.. Сильно прикусив губу, я была в шаге от того, чтобы переступить последнюю границу и попросить… взять меня… От этой горячечной мысли щёки вспыхнули, я сдавленно застонала — и словно в ответ пальцы Мартина покинули меня, напоследок снова нежно пройдясь по трепещущим складочкам, пылавшим огнём.

— Н-нет!.. — вырвалось у меня жалобно, и стыд от собственного откровенно непристойного поведения смешался с острым удовольствием — Валентин резко втянул пульсировавшую горошину соска и снова сжал её зубами.

А потом… В затуманенное яркими переживаниями сознание кое-как пробилось новое, странное впечатление: ладонь Мартина нажала мне на поясницу, заставив прогнуться и чуть приподнять попку, вторая его рука сильнее сжала мои волосы, судя по ощущениям, аккуратно намотав их, и снова оттянула мою голову совсем назад. Горло перехватило, в груди сжалось от непонятного тревожно-сладкого предчувствия, и в следующий момент ладони Валентина раздвинули мои ягодицы, а Мартин… Я тихо охнула и широко распахнула невидящие глаза, почувствовав, как его палец осторожно, но настойчиво проник… совсем в другое место, чем я ожидала.

Мышцы мгновенно сковало холодом, бушевавший в крови огненный ураган стих, оставив меня с бешено колотящимся сердцем, замершей, напряжённой и испуганной. Я дёрнулась, попытавшись отстраниться, во рту стало сухо, и с губ сорвался протестующий возглас:

— Н-не надо!..

Сказала и тут же испугалась ещё больше: я же должна подчиняться, мои возражения никто тут слушать не будет! Только пальцы Валентина лишь крепче сжались, удерживая на месте, не давая избавиться от непонятных, будоражащих, неправильных ощущений там, где их не должно быть!

— Леллиаль.

Негромкий, предупреждающий голос младшего вампира отрезвил, погасил зарождающуюся панику, и я с трудом уняла подступающую к горлу истерику.

— Посмотри на меня, — приказ, не подразумевающий неповиновения.

Я встретилась с ним взглядом, лицо Валентина слегка расплывалось — на глаза навернулись непрошенные слёзы от понимания, что сегодня всё будет так, как надо им. Они ведь уже получили свою порцию крови, значит… Моё хорошее настроение теперь не имеет большого значения, как и желания. Но моя гордость выкинула белый флаг, потому что я… не хотела, не хотела продолжения. Не так. Не сейчас, господи.

— Пожалуйста… — тихо прошептала я, глядя в прищуренные серебристые глаза, в которых с безнадёжностью прочитала ответ.

— Я всё равно это сделаю, Леллиаль, — так же тихо, безжалостно произнёс Валентин, лишь шире раздвинув мою попку, открывая меня брату больше. — Только тебе будет больно и неприятно. Ты этого хочешь? — требовательно спросил он. — Или мы оба получим удовольствие? — носфайи медленно улыбнулся развратной улыбкой, чуть подвинув меня так, чтобы моё лоно снова коснулось его горячей плоти. — Только я немного по-своему, крош-шка, — понизив голос, добавил Валентин, подавшись вперёд и лизнув мою шею.

— Лёля-а-а-а, будь послушной девочкой, — протянул мне на ухо старший вампир, снова настойчиво надавив пальцем, потом мягко погладил, скользнул чуть ниже, собирая влагу между складочек и словно невзначай задел чувствительный бугорок.

Тело моментально отозвалось, и меня опять бросило в жаркий омут, от такой резкой смены ощущений закружилась голова и охватило тихое отчаяние — уже от слов вампиров. Мне не оставили выбора, да его и не было изначально. Конечно, я не хочу боли, настоящей, а не смешанной с наслаждением, не хочу страдать. Снова переступать через себя… В который раз за последние дни? А лорд Мартин не дал углубиться в напряжённые размышления, снова дразня нежный лепесток, возвращая огонь в мою кровь.

— Расслабься, крошка, тебе понравится, — обволакивающий, лишающий воли шёпот Мартина, гипнотизирующий взгляд Валентина напротив, и… снова непривычное проникновение, одновременно мягкое и неотвратимое, заставляющее крепче вцепиться в изголовье, чтобы не дёрнуться в сторону.

Я не удержалась, едва слышно всхлипнула, ощутив, как по моей щеке сползла слезинка, проложив мокрую, горячую дорожку. Это… неправильно… У меня не осталось ничего, что принадлежало бы только мне одной. Моё тело полностью было в распоряжении носфайи, они могли делать с ним всё, что захочется. Они и делали. И настойчиво, властно доказывали, что мои желания отныне не принадлежат мне, они слушаются их пальцев, их губ, их рук. Валентин приподнял мою голову за подбородок, слизнул солёную каплю, отвлекая от того, что делал его брат, и снова приказал:

— Закрой глаза.

Мои ресницы послушно опустились, я прикусила дрожащую губу и осталась наедине со своими чувствами и эмоциями. Странными, горчащими, но — не неприятными, отчего в душе зашевелилось слабое удивление. А между тем, пальцы Валентина оказались в гораздо более желанном местечке, разгладили складочки, нежно обвели вокруг влажного бугорка, и мои мышцы невольно расслабились, я выдохнула, сглотнув вязкий ком. Тут же Мартин тоже сделал движение, проникая глубже, и с моих губ сорвался вздох — это не было неприятно. Непривычно, странно, немного стыдно, но — Господи, прости, тело отозвалось.

— Вот та-ак, девочка, молоде-ец, — жаркий шёпот Мартина обжёг шею, и там же оказались через мгновение его губы, прихватив нежную кожу, и мне подарили жёсткий, немного болезненный поцелуй, словно ставя клеймо.

Я снова судорожно вздохнула, потерявшись в ворохе ощущений, таких ошеломляюще новых, ярких, до дрожи необычных и оттого немного пугающих. Слишком откровенных для меня, слишком… Медленно нараставшее удовольствие мешалось с огнём, вспыхивающим от прикосновений Валентина, в груди росло странное напряжение, а слёзы не желали высыхать, то и дело срываясь с ресниц. Я чувствовала, как бесконечно падаю в пропасть без дна, из которой нет возврата, позволяя тёмному, неправильному, безумно чувственному удовольствию заполнить меня без остатка. И когда во мне оказался второй палец Мартина, там, где я бы несколько дней назад ни за что не могла представить, и тоже начал размеренно двигаться, мягко раздвигая тугие мышцы, готовя их… для другого, я лишь сдавленно всхлипнула, сильнее прикусив губу. Тело само изогнулось больше, бесстыдно поставляясь, подстраиваясь, подхватывая ритм, и искрящая волна хмельного удовольствия постепенно нарастала, грозя захлестнуть, затопить с головой. Мартин отпустил мои волосы и крепко обнял за талию, прижавшись всем телом, а Валентин… его пальцы, мягко нажав на горевший огнём бугорок, скользнули вперёд, входя в меня с другой стороны, и я громко ахнула, тело охватила крупная дрожь. Меня закрутили остро-сладкие ощущения, и последние остатки гордости и стыда утонули в них без следа.