Завещание - Джоанна Маргарет

– Изабель, находиться здесь опасно. Кто-то преследует тебя, обыскивает твою квартиру. А теперь еще и Катрина…

– А в Шотландии, пока убийца на свободе, безопасно? Откуда нам знать, вдруг тот, кто убил Катрину, причастен также к смерти Мадлен Гранжье. Этот так называемый несчастный случай кажется все более и более подозрительным. Они сказали, что убьют Розу, если я обращусь в полицию. Если есть хоть какой-то шанс, что она еще жива, я не могу рисковать. Мне не стоило говорить о ней даже тебе.

Уильям обхватил лицо ладонями.

– Изабель, я хочу помочь тебе всем, чем смогу. Если ты не хочешь идти в полицию, это твое решение. В ту ночь я говорил серьезно. Я… я люблю тебя, и теперь мы будем бороться вместе.

Я взяла его за руку.

– Я благодарна тебе за помощь, но сейчас я очень встревожена.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Нет.

Мы говорили до двух ночи, лежа в обнимку на диване. Мы не раздевались. Я хотела его, но мое беспокойство пересилило желание секса. Когда немного отлегло от сердца, я подумала, что секс сейчас поможет успокоиться, и принялась снимать рубашку, но Уильям остановил меня:

– Ты очень соблазнительна, но не хочу, чтобы ты решила, будто я пользуюсь ситуацией. У нас еще будет время. – Он обнял меня.

Около пяти я сказала, что ему лучше уйти до рассвета.

– Я пойду, – прошептал он. – Но только если ты пообещаешь, что с тобой все будет хорошо. Чувствую себя ужасно, оставляя тебя.

Я снова обняла его.

– Все в порядке. Мне бы не хотелось, чтобы тот, кто следит за мной, думал, что мы сообщники. Со мной ничего не случится. Они знают, что я выступаю с докладом на конференции. Скоро увидимся в Париже.

– Ты ведь остановишься у меня? Я думаю, это самый безопасный вариант.

– Да, – согласилась я, – так и сделаю.

Я не планировала жить с ним, но его слова привели меня в восторг. Сердце болезненно сжалось, когда он снова крепко обнял меня и повернулся, чтобы уйти.

В шесть тридцать я приняла душ, оделась и села на автобус до Фьезоле. В баре на главной площади я выпила капучино и двойной эспрессо. Я не была готова к общению с кем-либо и хотела зарядиться хорошим настроением.

К семи тридцати участники конференции, которых можно было опознать по бейджам с логотипом SEMS, начали собираться на вилле. Я заметила Шона – он взял свой бейдж и улыбнулся, когда увидел меня.

– Флоренция прекрасна, – с восхищением произнес он, после того как мы обнялись. – Я впервые в Италии. Может быть, и мне стоит сменить тему диссертации?

– Ах, Шон, как ты догадался, что мне очень нужно посмеяться? Смерть Катрины совершенно выбила меня из колеи. Я едва держусь на ногах, а мне нужно выступать сегодня утром, примерно в то же время, что и тебе.

– Знаю. Я уже хотел было пропустить конференцию, учитывая все, что произошло, а теперь я пропущу твой доклад, который был практически единственной причиной, по которой я решил приехать. Ну, и чтобы повидаться с тобой.

– Ты должен выступить с докладом! И я очень рада видеть тебя. Где Мейрид? – поинтересовалась я.

– Опоздала на рейс.

– Очень жаль.

– Она успела на следующий, надеюсь, что не опоздает к своему выступлению. Берти и Дэнни искали предлог, чтобы пропустить конференцию, поэтому они остались, якобы чтобы помочь с расследованием. – Мы снова обнялись, пожелали друг другу удачи и разошлись в разные стороны.

Я прошла через стеклянную галерею с терракотовым полом и вошла в комнату, где должно было состояться мое выступление. Она была похожа на школьную аудиторию, но с фресками эпохи Возрождения на потолке. Добро пожаловать во Флоренцию.

К половине девятого в комнате набралось всего несколько человек. Я пролистала заметки, проверяя, все ли в порядке. Подняв голову, я увидела Эндикотта, который уже сидел в первом ряду. Мы с другими докладчиками заняли свои места за столом, лицом к аудитории. Мое выступление было последним, это давало немного времени, чтобы успокоиться и замедлить учащенное сердцебиение. Я подумала о Шоне и мысленно пожелала, чтобы он был здесь.

Двое других участника представили свои доклады, но я не услышала ничего, кроме пары слов, поскольку быстро просматривала первую страницу своей работы, обливаясь потом под шарфом.

– Доброе утро. Меня зовут Изабель Хенли, и сегодня я буду выступать вместо Розы Брюстер с докладом, название которого немного отличается от того, которое напечатано в ваших буклетах. – При упоминании имени Розы я услышала шепот и шуршание в аудитории и, подняв голову, увидела, что Эндикотт шикает на кого-то позади себя. Я выпила немного воды и начала читать доклад, напоминая себе говорить медленно.

Мой доклад был встречен щедрыми аплодисментами, и, похоже, никто в аудитории не заснул.

Когда пришло время вопросов и ответов, в последнем ряду поднялась рука. Грегори Пратт. Рядом с ним сидел мужчина со светлыми волосами и в безупречном, сшитом на заказ сером шерстяном костюме. Фон Кайзерлинг.

Грегори встал и откашлялся.

– Спасибо за ваш доклад, Изабель. Вы проделали замечательную работу за короткое время. Верите ли вы в то, что представили сегодня?

Я сделала глоток воды.

– Верю ли я? Не уверена, что правильно поняла ваш вопрос. Но да, в меру своих возможностей я стараюсь излагать историю достоверно.

– Рассмотрим ваше утверждение, что Федерико Фальконе неоднократно поступал неэтично. Несомненно, по меркам того времени он был удивительно проницательным и дальновидным, и он провел французскую корону через неспокойные времена, не так ли?

– Я бы сказала, что Екатерина Медичи, фактическая правительница Франции в течение тридцати лет, была искусна в государственном управлении. Она привлекла Федерико в свой круг случайно, лишь потому, что жила в системе, где шансы скорее были против нее. Потому что она была вдовой. И итальянкой. И женщиной. – Я продолжила: – Федерико не всегда давал ей мудрые советы. Она неоднократно стремилась к примирению, даже собрала протестантских и католических лидеров для диалога в Пуасси. Федерико выступал против мирных договоров и призывал Екатерину всякий раз занимать бескомпромиссную позицию.

Грегори кивнул:

– Ваши исследования основательны, хотя временами ваш доклад приобретает довольно… субъективный тон. Может быть, такая предвзятость против Федерико является результатом ваших собственных взглядов?

– Предвзятость? Я старалась оставаться объективной. Но кто из нас не знает, что история издавна ставила во главу угла жадных колонизаторов, готовых эксплуатировать других, будь то коренные или даже самые близкие им народы, для достижения своих целей – богатства или власти, или и того, и другого? Буквально