Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения - Василий Жуковский

Книга третья

Хеджир и Гурдаферид

На самом рубеже ИранаСтояла крепость Белый Замок;Она Иран хранила от набеговСоседнего врага,И ею два повелевалиВождя: один из тех вождейБыл старый Гездехе́м,Правитель опытно-разумный,Другой Хеджир, наездник молодой,Рачитель дела боевого.И с Гездехемом находилась в замкеЕго младая дочь,По имени Гурдаферид,Что значит: витязь без порока;И на такое имяОна имела право:Прекрасная, как девственная пери,Она была сильна, как богатырь;Хеджир напрасноЕй рыцарством понравиться хотел —Она ему ристаньем на коне,И меткою стрельбой из лука,И ловкостью владеть мечомБыла равна; а мужественным деломПротив врага пред нею отличитьсяНе мог он — не было врага.Но вдруг с высокой башни замкаУвидели на крае небосклонаИдущее в густой пыли, как в дымеВеликого пожара,Туранское бесчисленное войско.Затрепетал от радости Хеджир.«Двойная будет мне победа, —Подумал он: — одна — там, в поле, над врагом,Другая — здесь, над девою надменной».И он, надев свои доспехи,Несется быстро на коне,Любовию и мужеством стремимый,На подходящие туранские дружины;И вслед за ним с ограды замкаЗавистливым стремится окомЗвезда красы Гурдаферид.

И, быстро подскакав к туранскимДружинам, грозно закричалХеджир им: «Кто вы? Кто из васХрабрейший? Пусть отведает со мноюМеча, копья иль булавы;Он будет нынче же с высокойОграды замка моегоСвоей отрубленною головоюНа всех вас ужас наводить».На этот вызов ни один из турковНе отвечал: никто из них не смелНа рубеже Ирана первыйВ сраженье выступить. Увидя,Что все его сподвижники робеют,Зораб, разгневанный, схватилСвой меч и поскакалОдин за всех на смертный поединок.Как тигр из камышей прибрежных,Так из густой толпы своих он прянулИ закричал Хеджиру: «Выходи;Твои слова хвастливые не страшны;Не на лисиц ты выехал, на львов;Знать хочешь: кто мы и зачемПришли в Иран? Узнай же: я Зораб,Сын царской дочери ТеминыИ многославного Рустема;Пришел в Иран знакомиться с отцом;По славе дел Рустем узнает сына.Теперь скажи мне, кто ты сам?Но ведать наперед ты должен,Что в замок свой уж ты не возвратишься:Тебя оплачет скоро мать,Или жена, или невеста».

«Не хвастай, подождем конца, —Хеджир ответствовал Зорабу. —Мое ты спрашиваешь имя? ЯХеджир; повелеваю Белым Замком,И мне товарищ мудрый Гездехем.А ты смотри, там в высотеДва черных ворона кружатся;Они почуяли добычу,И будет им добыча;Тобой насытив жадный голод,На север полетит один,На полдень полетит другой,На север к твоему отцу,На полдень к матери твоей,И им они за угощеньеПрокаркают свое спасибо;Не догадается отец,А мать начнет рыдать и плакать;А обо мне моя невестаНе будет ни рыдать, ни плакать;На нас теперь с ограды замкаОна глядит; моя победаЕй славой и утехой будет».Так говоря, на Белый ЗамокХеджир Зорабу указал:Звездою утренней прекраснойСияла там Гурдаферид;Хеджир, обманутый любовью,Подумал, что ему онаИздалека приветно улыбалась,И он на миг забыл о поединке.Зораб, красавицу, какой никто подобнойНе видывал, увидя, обомлел,И вся душа в нем закипела;И он подумал: «Если в Белом ЗамкеСокровище такое бережется,То взять его во что бы то ни стало;А ты, жених, простись с своей невестой,Ее теперь ты с жизнью мне уступишь».

Опомнясь, друг на друга очиСоперники оборотили,Схватились бешено за копьяИ, расскакавшись, с быстротоюДвух страшных молний полетелиОдин против другого. ОстрыйКонец копья Хеджир направилНа грудь Зораба, чтоб ееНасквозь им проколоть;Но острие переломилось,Ударясь в твердую кольчугу;Зораб не пошатнулся.Тогда, свое копьеТупым концом оборотив,Его он, как рычаг,Между конем и всадником просунул,Им сильно двинул — и Хеджир,Вдруг сорванный с седла, был взброшенНа воздух; грянулся на землю,Как камень, и паденьем былТак сильно оглушен,Что на земле, как мертвый,Лежал недвижимо, утративИз памяти и бой, и замок, и Зораба,И самое Гурдаферид.Зораб скочил с коня и обнажилСвою кривую саблю,Чтоб голову отсечь врагу;Но тот, опомнясь, приподнялсяИ, на́ руку опершись слабо,К сопернику другую протянулИ так сказал:«Будь жалостлив, не убивай;Уж я убит довольноСтыдом, которым ты меняСразил перед стенами замка.Как будет над моим паденьемНадменная торжествовать!Вот смерть моя; тебе не нужноСвоею саблей отсекатьМне голову — ты жизнь мою пресек:Гурдаферид уж боле не моя;Отныне ты мой повелитель».

Умолкнув, ждал он жизни или смерти.Но билось кроткое в груди Зораба сердце:Молящего о милости врагаОн был не в силах умертвить;И он подумал: «Этот пленникМне пленников других добыть поможет;Он в замок мне отворит вход;Укажет в поле мне Рустема».И он, связав Хеджира,Его с собой повел в туранский стан,Куда в тот самый час вводилСвои дружины Баруман,Поспешно вышедший из Семенгама,Чтоб, волю шаха исполняя,Не выпускать из глаз Зораба.И первой встречей БарумануБыл схваченный Хеджир; при видеОгромности и крепости врагаОбрадован и изумленБыл несказанно старый воин;Но он глаза потупил в землю,Почувствовав и стыд и угрызеньеПри мысли, что назначен былПрекрасной доблести такойПредательством готовить гибель.А между тем при громких кликахВсего собравшегося войска,Которое, увидя, как могучБыл витязь побежденный,С рукоплесканием встречалоПобедоносца молодого,Зораб задумчиво-безмолвныйНа боевом своем коне,Не слыша плесков, ехал шагом.Он думал об отце Рустеме,Он думал о чудесной деве,Он думал сладостно о многом, многом,Чего ему не назначало небо.

Турецкий стан был полон ликованья,А в Белом Замке вопли раздавались;Одна Гурдаферид безмолвноСтояла на стене высокой;Она с прискорбием смотрелаНа место, где иранский витязьБыл осрамлен копьем Турана.«О стыд! — воскликнула она. —Хеджир, ты мнил быть твердым мужем —И первый встречный сбил тебя с седла;Конечно, своего копьяНе отточил ты, своемуКоню подпруг не подтянул.Могла довольно бы теперьЯ над тобою посмеяться;Но вытерпеть я не могу,Чтоб враг смеялся над тобою.Не допущу хвалиться турку,Что был им с одного удараНаш первый витязь опрокинут.За женщин он сочтет мужей Ирана —Пускай же в женщине теперь узнает мужа.Я видела отсюда,Как улетел он с места боевого,Победой светел, красотоюСветлее утренней звезды;На замок он пленительным лицомОборотился; на меняОрлиными глазами посмотрел…Хочу я знать, таков ли он вблизи,Каким вдали мне показался».И со стены ГурдаферидСошла поспешным шагомИ выбрала в отцовой оружейнойДоспехи: локоны густыеПокрыла крепким шлемом,Индейское забрало на лицоНадвинула, свой стройный станПеретянула кушаком,И, с головы до ногВооруженная, вскочилаНа легкого коня,И, не простясь с отцом,Из замка в поле поскакала.

С копьем в руке наездница младая,Перед туранский стан примчавшись,Воскликнула: «Пришельцы, кто вы?Кто вождь ваш? Я хочу отмститьЗа обесславленного друга;Я в бой зову того, кто в плен увел Хеджира;А если он робеет, пусть выходятДругие за него. Туран, не думай,Что, одолев случайно одного,Уж всех он одолел в Иране.Сюда, обидчик нашей чести!Своею кровью обагрянитьТы должен бледный стыд Хеджира;Я жду тебя». Услышан былВ туранском стане вызов гордый,И кинулись охотники толпоюК коням, но их Зораб предупредил;Он, выскакав вперед, воскликнул:«Не трогайся никто; я начал, я и кончу».И быстро он вперед помчалсяПри кликах громозвучных стана.На выстрел из лука приближасьК противнику, Зораб остановилсяИ взор на крепость устремил:Он уповал, что деву замкаОпять увидит на ограде;Но он ошибся, на оградеЕе уж не было — онаСтояла перед ним,И он того не ведал.Гурдаферид, его вблизи увидя,Подумала: «Мой враг опасен:Он сильного Хеджира одолел».И на своем коне летучемОна кружить проворно начала;Соперника маня и раздражая,Она пред ним, как ласточка, летала,Была и там и тут, и всюду и нигде;А той порою с тетивыЕе тугого лукаСтрела слетала за стрелою,И ими был весь твердый панцирьЗорабов исцарапан,И много их в щите его торчало.С усмешкой он их стряхивал на землю;Но, мнилось, был неистощимКолчан наездницы; как частый дождик,Ее лилися стрелы;И наконец Зораб, терпенье потеряв,Воскликнул: «Скоро ль детскую игрушкуОставишь ты? Пора приняться намЗа мужеское дело.Я вижу, что своим досугомУмели вы воспользоваться, персы;Остро́ свои вы стрелы наточили —Но об туранский крепкий панцирьЛомается их острие.Оставь же, друг, напрасную заботу —Из своего улья довольноТы пчелок выслал на меня,Но меду здесь они не соберут;Убить своей стрелой ты можешьЛесную пташку, много цаплю;Но грифа сильного тебе не застрелить;Итак, уймись и, если тыНе женщина, то подъезжайИ бейся мужески со мною».

При этом вызове через плечоЗакинула свой лук ГурдаферидИ поскакала на ЗорабаС направленным на грудь его копьем;Не девичий удар почувствовал бы витязь,Когда б с конем не отшатнулся, —Копье пронзило воздух.Тогда, свое копье оборотив,Зораб его тупой конец(К которому привинченБыл крепкий крюк железный)За пояс всадницы проворно запустил,И вмиг, как легкий пух.Она слетела бы с седла,Когда бы выхватить свой мечИ им перерубить копьеОдним ударом не успела;И снова на седло упалаОна так плотно, что с негоВзвилась густая пыль: тут понялаГурдаферид, что не по силе ейСоперник, стиснула коленами коняИ поскакала к замку.Зораб за ней; уж был он близко;Уж слышала ГурдаферидВблизи коня железный топот,Уж обдавало ей плечаЕго горячее дыханье;Тут вдруг она оборотиласьИ сбросила с прекрасной головыЖелезный шлем в надежде победить вернееНе силой мужеской меча,А девственным волшебством красоты.И на лицо ее волнамиГустые полилися кудри;Зораб остолбенел, узнав в ней деву замка;И он воскликнул: «Трудно ж будет намОдолевать мужей Ирана,Когда иранские так мужественны девы.Зачем, красавица, ты выехала в поле?Со мною ль биться, за Хеджира льМне отомстить хотела?И что тебя, любовь иль жажда славыИз замка выйти побудило?Прекрасною звездой небесИздалека ты мне явилась —Теперь тебя увидел я вблизиИ знаю, что красаНебесных звезд ничто перед твоею.Но я тебя не выпущу из рук;Ни одному ловцу еще такаяДобыча в сети не давалась;Ты от меня не убежишь».При этом слове бросил онАркан, и вмиг была ГурдаферидОпутана могучей петлей.Увидя, что к спасеньюЕй средства нет, красавица прибеглаК коварству женскому; чтоб самогоПленителя пленить, онаПриподняла свои густые кудриИ месяц светлого лицаОт черной их освободила тучи.Оборотясь с улыбкой на Зораба,Она сказала голосом волшебным:«Ты, витязь смелый, столь же сильныйМежду людьми, как лев между зверями,Не жажда славыИ не любовь к Хеджиру (что ХеджирПеред тобой!) меня из замкаК тебе навстречу привели.Издалека тебя увидяСтоль мужески прекрасным,Хотела я узнать, таков лиТы и вблизи — меня не обманулиМои глаза; но в мысли не входилоМне никогда, чтоб мог в ТуранеТакой, как ты, родиться витязь.Иди же смело на Иран,Ты там пленишьНе дев одних, но и мужей могучих;А если сам, как я, того желаешь,Чтоб был между тобой и мноюСоюз любви, то напередМне возврати мою свободу».

Так сладостным напитком льстивой речиКоварная хотела упоитьЗораба. Он, почти уж охмеленный,Спросил: «Но что же будет,Красавица, порукой за тебя,Когда тебе отдам твою свободу?» —«Мое святое словоИ имя чистое мое:Меня зовут Гурдаферид;А мой родитель ГездехемПовелевает Белым Замком;Я обещаюсь, если самТого желаешь ты и еслиСогласен будет Гездехем(А он согласен будет верно),Тебе отдать и замок и себя.Ступай же на́ гору за мною;Ключ от ворот я вынесть не замедлю;Но прежде требую свободы».И с этим словом на ЗорабаОна так нежно, сладко поглядела,Что в этом взгляде мигом на негоС нее перелетела петля.Доверчиво он снял с нее аркан;Она ударила коняИ поскакала к замку;За нею поскакал Зораб.Тем временем, встревоженный, печальный,Стоял в воротах Гездехем;Он в поле с ужасом смотрелИ ждал, какой возьмет конецБезумно-бешеное делоБесстрашной дочери его.Он, раздраженный, осыпалЕе упреками, но в сердцеЕе отважностью гордился.Вдруг шум послышался — он смотритИ видит: скачет к воротамГурдаферид, и вслед за нею,Отстав немного, скачет витязь,Хеджира в поле одолевший.Вмиг полворот он отворил;Она в них молнией вскользнула;Растворы схлопнулись — одинЗораб остался перед замкомВ сиянье вечера багряном.

И ждал Зораб, что дева замкаСвое святое сдержит слово —Напрасно! Вдруг она явилась на оградеИ, наклонясь к нему, сказала так:«Чего ты ждешь, мой храбрый победитель?Уж поздно; возвратись в туранский стан;Сегодня твой набег на Белый ЗамокНе удался — будь терпелив,Удастся завтра. Доброй ночи;Прости». Зораб, прискорбно посмотревНа деву, так ей отвечал:«О ты, красавица Ирана,Как жаль мне, что своим коварствомСвою ты прелесть превзошла;Я не о том тужу, что Белый ЗамокИ с ним прекрасную невесту,В обман поддавшись, выпустил из рук;Тужу о том, что был тобой обманут.А замок твой не выше неба;Но будь и выше неба он —Войду в него; на этоКлюч от ворот не нужен — завтраИ замок и тебя возьму я с бою». —«Не горячись, мой светлый, храбрый витязь, —Гурдаферид сказала усмехаясь, —Тебе ключа я выдать не могла:Его отец из рук не выпускает;Когда же о твоем за тайну сватовствеЕму я объявила,Он отвечал: «Невесты нет в ИранеДля турка». Друг, исполни мой совет,Не медли здесь и возвратись в Туран;Прекраснейшей из всех невест прекрасныхДостоин ты… но возвратись;Царь Кейкавус, услышав о твоемНабеге, вышлет на тебяСвоих вождей — ты их не одолеешь;А если вышлет он Рустема,Тогда… тогда, мой витязь, честь Турана,Твоя погибель неизбежна.О, возвратися, возвратисяВ твоей младой, несокрушенной силе!Ты здесь стоишь на рубеже судьбы;Как будет жаль, когда твой цвет онаБезжалостно сорвет своею бурей!Я буду горько, горько плакать;Я ничего подобного тебеИ более по сердцу моемуНа свете не видалаИ ничего подобного тебеНа свете не увижу».Гурдаферид, умолкнув, погляделаПечальным оком на Зораба;Потом сошла с ограды; а Зораб,Оставшися один перед оградой,Задумчиво глазамиЗа нею следовал; когда ж онаИз глаз его пропала,Коня оборотил и в станПоехал медленно, с нахмуренным лицом,Надвинув бровиНа гневно-огненные очи.

Близ замка находились пашни,Сады и огороды, хлебом,Плодами, зеленью и овощамиБогатые: они питали замок.На них Зораб свой гнев оборотил;Подъехав к стану, он воскликнул:«Сюда, мои туранцы: разоритеЗдесь все, огню предайте нивы;Сожгите все деревья;С землей сравняйте огороды;Весь истребите виноград;Чтоб прахом все и дымом разлетелось;Чтоб все затрепетали в замке!С его ограды любитДочь Гездехемова смотреть — пускай жеОна порадуется, видя,Как мы в ее работаем саду;Разройте гряды все, где розыЕе цветут, и все засыпьтеКлючи, которые питаютЕе лугов густую зелень.Когда ж наступит день,И замок мы вверх дном поставим».Так повелел он, и упало,Как с неба град,На всю окрестностьЕго неистовое войско —И стала вмиг пустынею окрестность.Когда же все исчезло, онПоехал в стан обратно;За ним туда все войско возвратилось.

Тем временем, как в стане вражьемГроза сбиралась, Гездехем,Беду почуя, написалПисьмо такое Кейкавусу:«Бесчисленной толпоюНахлынули на насСоседственные турки.Их войско нам не страшно;Но страшен молодойИх войска предводитель.Он ростом великан;Когда на боевом онКоне, вооруженныйЖелезной булавою,Сидит в железной силе,Он все земные силыСчитает за ничто.Противника емуНе сыщется в Иране;Один по силе будетЕму Рустем; зовутЕго Зорабом; онРодился в Семенгаме.Хеджир, его увидя,Из замка с ним сразитьсяПустился на коне;Но в замок конь обратноХеджира не принес.Когда бы не успел яМоих ворот проворноЗахлопнуть перед ним,Как вихорь бы влетел онОдин в мой крепкий замок.Уж нашу всю окрестностьОгонь опустошил;Хеджир в плену, и замкуНе устоять; и ныне,Как скоро ночь наступит,Со всей моей дружинойСпасаюсь бегством я.Тебя же, царь, молю:Сбери скорее войско,Чтоб царство защититьМогучею плотинойОт злого наводненья.Всего ж необходимей,Чтоб в войске был Рустем:Лишь сильному РустемуВозможно пересилитьТакого великана».

Письмо с нарочным ГездехемОтправил в ту же ночь к царю;Потом созвал свою дружину;Свою казну, свои богатства со́бралИ тайным подземельным ходом,Который вел далеко в поле,Из замка вышел.Гурдаферид пошла за ним;Но шла она, казалось, поневоле;Была задумчива, как будто ейКакой-то голос тайноШептал: не уходи;Как будто с кем, ей милым,Навек она прощалась.И все ушли… и замок опустел.В тумане занялося утро;Зораб повел свои дружины к замку:И на гору они взбежали с криком;И кинулся как бешеный ЗорабК тяжелым воротам.Он ждал отпора, но отпораНе дождался — все было в замке,Как в гробе, тихо; на стенахНикто не шевелился. В нетерпеньеЗораб схватил огромный каменьИ им ударил в ворота́ —Они свободно растворились:Ушедшие нарочно ихОставили незапертыми.Как молния Зораб их пролетел —Их своды громко повторилиЕго коня гремучий топот;И все умолкло.Сквозь сумрак утренний ЗорабОчами ищетЛюдей — но все пред нимИ пусто и безмолвно;В его груди предчувствием тяжелымСтеснилось сердце;И стены он немые вопрошал:«Куда ушла моя невеста? Буря льЕе отсюда унесла?Сама ль на крыльях улетела?Иль призраком пропала, не оставивСледа? О, где же ты?На миг один былаТы мне виденьем чудным…И нет тебя;И где найти тебя, не знаю».И начал он прилежно замокОбыскивать: как исступленныйОн бегал по стенам,На башни лазил, проникалВ глубокие подвалыИ беспрестанно возвращалсяНа место, где она емуЯвилась накануне,В надежде, что опятьТам с нею встретится; и с высотыНа беспредельную окрестность он смотрелИ звал свою невестуСо всех концов пустого небосклона;И посылал за нею ветер горный,И птиц воздушных,И облака лазоревого неба.А между тем окрест негоВсе падало, все разрушалось;Как коршуны расклевывают труп,Так ратники ЗорабаКрушили замок;Не находя нигдеОжиданных сокровищ,Они за то наказывали стены.Что делалось, Зораб не замечал:Его душа была далёко.

И к витязю, невольнику любви,С упреком строгим обратилсяСуровый пестун Баруман:«Для ярких глаз и для густых кудрейТы целый свет и долг свой забываешь.Не таковы бывают те, которымПри них и долго после нихВ награду дел великихОтечество и все народыДань славы и любви приносят.Самих себя они не отдаютМгновению ничтожному на жертву;Не отдают безумно и беспечноВо власть любви они ума и сердца.И им случается пойматьСвоею сетью легкую газелу,Но с нею в сеть самих себяНе путают ребячески они;Орел, влюбленный в солнце,Как соловей, по розе не вздыхает.Теперь твоя добыча трон Ирана;Возьми его — тогда венец любвиНаградою получишь от победы.Не обнажив меча, такую крепостьТы захватил — но цель твоя еще далёко;На нас свои все силы вышлетЦарь Кейкавус, тогда…Но выслушай, Зораб, совет,Внушенный опытностью трезвой:Дождися здесь врагов; с твердыннойВершины этой всем ИраномТы будешь властвовать; с нееГубящие набеги можешьПовсюду посылать и здесьМогучее их войско встретишь,Могучий сам, — не разоряй жеБезумно замка; нет, его, напротив, в честьКрасавицы, в нем жившей, укрепи;Но в честь ее и духом укрепися.Когда тебе звездамиНазначено Иран завоевать —С ним и она твоею будет.Пускай перед тобой Ирана первый витязьСлетит с коня — тогда ты смело можешьПотребовать, чтоб выкупом свободыЕго была Гурдаферид».От этих слов Зораб очнулся;Они, как солнца луч, пронзилиТуман его души;И он воскликнул: «Так!Передо мной Ирана первый витязьСлетит с коня, и за его свободуЗаплатит мне Гурдаферид».Тут на грабителей он крикнул;И во мгновенье грозным крикомБыл усмирен неистовый грабеж;И стал, как гроб, спокоен Белый Замок.

Книга четвертая