Сила сильных - Джек Лондон

Костер на прогалине уже ярко пылал. Старик стоял рядом с ним, а другие мужчины с трудом поднимались с земли. Старик орал, указывая рукой в темноту, и, наконец, один из мужчин, пошатываясь, дотащился до терновника, затем встряхнулся и побежал следом за охранником. Женщины плотно окружили старика, и среди них находилась девочка Танакиль, она протирала глаза обратной стороной руки. Двое мужчин возвратились, что-то прокричали старику и, ломая терновник, выскочили на прогалину. Теперь Лок увидел, как женщины швыряют в костер ветки, те ветки, из которых была построена одна из пещер. Сытая женщина тоже появилась здесь, она заламывала руки и голосила, а новый человечек висел у нее на плече. Туами что-то торопливо объяснял старику, показывая в сторону леса, а затем на землю, где виднелась голова оленя. Костер поднимался все выше; огромные ветви вместе с листвой загорались и вспыхивали с громким треском, так что деревья, окружавшие прогалину, стали отчетливо видны. Люди сошлись вокруг костра, повернувшись к нему спинами и всматриваясь в мрачный лес. Затем они разбежались по пещерам и быстро вернулись назад, таща ветки, которые принялись подбрасывать в костер, и огонь с каждой охапкой прибавлял все больше света. Потом люди начали выносить цельные звериные шкуры и натягивать их на себя. Полная женщина успокоилась и кормила грудью нового человечка. Лок видел, как остальные женщины осторожно его гладили, что-то приговаривая, протягивая ему раковины, висевшие у каждой вокруг шеи, но постоянно озираясь на черные деревья, окружавшие поляну. Туами и старик тревожно разговаривали, прерывая слова кивками. Лок ощущал себя неуязвимым под защитой ночи и все же понимал, насколько могущественны эти люди, освещенные огнем. Он закричал:

— Где Лику?

И увидел, как люди оцепенели, и съежился в комок от страха. Одна лишь девочка Танакиль завизжала, но стихла, когда сморщенная женщина рванула ее за руку, затрясла и заставила замолчать.

— Верните Лику!

Каштан, освещенный костром, прислушивался, нагнув голову вбок и пытаясь уловить ухом, откуда слышится голос, и одновременно готовил гнутую палку.

— Где Фа?

Палка круто выгнулась и сразу распрямилась. Через краткий миг что-то просвистело в воздухе мимо Лока, как птичье крыло; послышался отрывистый щелчок, затем деревянный треск и хруст. Одна из женщин бросилась к той пещере, в которую недавно забрался Лок, и притащила целую кучу веток, и всю сразу кинула в огонь. Темные лица людей мрачно всматривались в чащу леса.

Лок повернулся и отдался своему нюху. Он пробежал через тропу, нашел запах Фа и запах двоих мужчин, которые гнались за ней. Он рысцой понесся вперед, опустив нос близко к земле, следуя за запахом, который должен был помочь ему найти Фа. Он почувствовал жгучее желание снова услышать ее голос и прижаться к ней всем телом. Убыстрив бег, он кинулся через предрассветную тьму, и запахи объясняли ему, что и как здесь происходило. Вот следы Фа, далеко отстоящие друг от друга, такими длинными скачками она неслась, пальцы ее ног оставили на земле вмятины, похожие на маленькие полумесяцы. Он заметил, что сейчас, на далеком расстоянии от костра, видит гораздо лучше, потому что за лесом уже наступал рассвет. И снова он вспомнил о Лику. Он вернулся назад, взлетел на развилину бука и сквозь ветки осмотрел прогалину. Охранник, который преследовал Фа, теперь вытанцовывал перед новыми людьми. Затем он опустился на землю и, как змея, подполз к разваленным пещерам; здесь он поднялся на ноги; затем возвратился к костру, по-волчьи лязгая зубами, так что люди от него отпрянули. Он указал рукой на пещеру; затем изобразил бегущее наклонившееся существо, ударяя руками, как птица крыльями. Он подбежал к терновнику, провел рукою поверх него линию в воздухе, затем продолжил эту черту выше и выше до верхушек деревьев и закончил жестом, который показывал изумление. Туами что-то быстро говорил старику. Лок видел, как он стал на колени около костра, и принялся рисовать что-то на земле. Лику там не было видно, а сытая женщина забралась в одно из долбленых бревен, и новый человечек сидел у нее на руках.

Лок соскочил на землю, снова нашел след Фа и помчался по этому следу. Отпечатки ее ног отражали ужас, и от сочувствия ей шкура Лока поднялась дыбом. Он добежал до того места, где преследователи задержались, и тут же увидел, как один из них ступил вбок, где его беспалые ступни оставили на земле четкие отметины. Увидел он и заминку между прыжками там, где Фа подпрыгнула на месте. А потом ее кровь, которая пятнала сырую траву и шла по неровной дуге от леса назад к болотине, через которую раньше было переброшено бревно. Он пронесся по следу через тесные колючие заросли, измятые преследователями. Он пробежал то место, где они прекратили охоту и повернули назад, он не ощущал колючек, раздиравших его шкуру. Затем он нашел место, где ее ноги, точно так же, как теперь его собственные, прятались в жадной трясине и оставили глубокий след, который уже заливала гнилая, мутная вода. Прямо перед ним тянулось болото, сверкающее и страшное. Пузыри уже не поднимались со дна, и тот растревоженный ил, который бурыми разводьями всплыл тогда наверх, уже осел, точно ничего и не было. Даже пена, и тина, и липкая лягушачья слизь отплыли с этого места и неподвижно застыли на мертвой воде под грязными, опустившимися ветками. Тут следы и кровь пропали; тут был запах Фа, источавший ее ужас, а дальше все исчезло.

10

Стало светлее, и черная вода в болотинах засеребрилась. В тростниках и вересковых зарослях запели птицы. Где-то вдали многократно протрубил гигантский олень. Болото жадно хватало ноги Лока, опустившиеся уже по колени, и он должен был размахивать руками, чтобы не упасть. В голове у него был туман, а под ним скрывался глухой, гнетущий голод, который непонятным путем спускался по телу и подбирался к сердцу. Нос Лока непроизвольно нюхал воздух, чтобы узнать, нет ли рядом какой еды, и взгляд скользил то в одну сторону, то в другую, на трясину и густое кружево вереска. Он изловчился, подобрал пальцы ног, выдернул ступни из трясины и на четвереньках добрался до берега, где земля была плотной. Воздух согревался, и крошечные насекомые звенели крыльями и тоненько жужжали, и гудели, как голова после сильного удара. Лок тряхнул головой, но тонкий, противный звон не отступал и мучительная тяжесть лежала на сердце.

На опушке под деревьями таились в земле луковицы, их молодые ростки совсем недавно выбрались из почвы. Лок выдергивал их ногами, передавал руке и бросал в рот. Лок-внешний вроде бы совсем и не хотел есть, но Лок-внутренний заставлял зубы жевать, а горло раздуваться и глотать. Он ощутил, что его мучает жажда, и побежал снова к трясине, но хлябь стала совсем иной: сейчас она пугала, чего не было, когда он разыскивал Фа по ее запаху. Ноги его отказывались туда идти.

Колени Лока согнулись. Он ринулся назад по опавшей листве и веткам, причем голова его поднялась, повернулась, глаза дико озирались, удивленные глаза над раскрытым во всю ширь ртом. Из этого рта вылетел страдальческий крик, долгий и хриплый, в нем слышны были боль и горесть человека. Пронзительный писк летучих тварей не смолкал, и водопад все так же шумел у подножья горы. Где-то далеко снова затрубил олень.

Горестный крик Лока стих, теперь он прислушивался к земле и на время забылся. Он опустился на четвереньки, пополз, выковыривая пальцами съедобные луковицы и отправляя их в рот. Жажда вновь заговорила в нем, Лок опустился на корточки и стал искать рядом с собой твердую землю у края воды. Он повис вниз головой на ветке, опустившейся к самой воде, и принялся пить из черной, как агат, глади.

Со стороны леса послышались шаги. Лок выскочил на сушу и увидел двоих новых людей, которые стремительно пронеслись среди деревьев, с гнутыми палками в руках. Слышно было, как на прогалине шумно галдят другие, как ударяются друг о друга долбленые бревна, как рубят деревья. Лок вспомнил про Лику и кинулся к прогалине, добежал до кустов, из-за которых уже не было видно, что делают новые люди.

— Э-эх! Э-эх! Э-эх!

Внезапно Лок увидел внутри себя, как долбленое бревно выползло носом на берег, а потом неподвижно застыло на прогалине. Он пополз вперед и притаился. На реке уже не оставалось бревен, а значит, они оттуда уже не могли вылезти. Теперь он увидел внутри себя, как бревна возвращаются назад в воду, и это было совсем необъяснимо, но столь явственно связано с прошлым видением и со звуками, которые разносились по прогалине, что он сообразил, почему именно первое видение вызвало второе. Это был какой-то перелом — Лок ощутил гордость и скорбь и превратился в Мала. Он тихо сказал зарослям вереска, усыпанного юными побегами:

— Теперь Лок стал Малом.

Внезапно ему показалось, что у него совсем другая голова и в ней множество видений, в которых он сумеет легко разобраться, лишь только пожелает. Видения неведомо как возникали в нем. Они свивались в ту общую нить жизни, которая навсегда соединила его с Лику и с новым человечком; видения не обходили и новых людей, к которым Лока-внешнего и Лока-внутреннего неудержимо влекло по зову крови, смешанному со страхом, потому что он знал: эти люди убьют его, как только сумеют это сделать.