Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Клубы белого, вонючего дыма наполнили помещение. Алена сморщилась, но протестовать не стала.
– Всё же объясните хоть что-нибудь, зачем откладывать – не удержавшись, спросил Костя.
Возков же продолжал курить и, не скрывая близкой интриги, рассматривал своих гостей.
– Книга, Костя, книга. Думаю, не стоит объяснять то, что она не очень обычная. Ты же и без меня об этом прекрасно знаешь. То же самое, как уже понятно, касается и прекрасной девушки, которую зовут Алена. Ну, и многоуважаемого издателя, Феликса Эдуардовича. Вы ведь все представители одного ремесла. Одни пишут, другой издает – засмеялся Возков и затушил окурок.
– Ничего непонятно, причем здесь книга? – вновь напомнил о себе Костя, а Алена, в этот момент, в своей ладони держала его ладонь, чтобы одернуть Костю от излишних глупостей.
– Может мой дорогой друг, вы мне скажите, что странное творение, которое мы уже забрали из вашей квартиры – это ваших рук дело. Думаю, что не скажите. И вы Алена не осмелитесь, подобное озвучить – начал Возков.
– Я пока не в теме, мало чего понимаю, но проблемы авторского права никак не входят в компетенцию органов государственной безопасности – усталым, слегка натянутым голосом, произнес Феликс Эдуардович.
– Конечно, кто бы с этим стал спорить, если бы дело касалось лишь никому неинтересного авторского права. У нас ситуация почище. Не правда ли, Константин, Алена. Может быть, что я ошибаюсь, и данное произведение не принадлежит особо опасному государственному преступнику, и может вам хочется взять на себя волнующее бремя авторского триумфа – произнес Возков, говорил он с иронией, которая не имела злобного оттенка, а простая и открытая улыбка подтверждала хорошее настроение Возкова.
– Мы не писали этого, это получилось помимо нашего желания – произнесла Алена, сразу после этого перевела свой взгляд с Возкова на Костю.
– Знаю, но это ведь не совсем так. Почерк, тетрадки, место их обнаружения – продолжал улыбаться Возков.
– Алена говорит чистую правду – пробормотал Костя.
– Не бойтесь, я же сразу сказал, что мы с вами друзья, а напомнил я, это так для острастки, всё же статья на высшую меру. Как тебе Феликс? – совсем уж беззаботно говорил Возков.
– Я-то здесь причем. Скажи, что есть договор на публикацию – промямлил Феликс Эдуардович.
– Ты сильно изменился. Мне бывает неприятно на тебя смотреть, но ты мне нужен. А договор, то вот он – Возков достал из кармана брюк аккуратно сложенный листок бумаги, протянул Феликсу Эдуардовичу, у которого, по мере проникновения в текст, начали трястись руки.
– Но, ты же не сделаешь этого Влад – еле слышно произнес Феликс Эдуардович.
– Нет, но вы должны знать всё обстоятельства и последствия, чтобы без фокусов – теперь слова прозвучали жестче.
– Мы всё поняли, мы не настолько глупые – прошептала Алена.
– Вот и хорошо, теперь к делу. Автор этого бестселлера некий Егор Свиридов. Вы Алена имели честь с ним пообщаться. Человек этот, как я уже сказал, опасный государственный преступник, который хочет скрыться от правосудия. Рукопись, так в просторечье, в управление госбезопасности, именуется хорошо вам известное произведение, находится в розыске уже тридцать три года. И не стоит думать, что на этом всё. Я еще даже не перешел к главному. Содержание творения вам, окромя Феликса, известно. Хотя Феликс имеет не меньшее познание на данную тему. Просто, он не хочет, он старается не помнить. Существует параллельный мир, он же мир добра и справедливости. Между мирами двери, особые двери, которые Свиридов хочет закрыть навечно. Наша же задача заключается в обратном – открыть их настолько широко, чтобы один мир поглотил другой. Ну, прямо, как для школьников рассказываю – выговорился Возков, после подошел к окну.
– Я тебя не пойму, ты не можешь так говорить – произнес Феликс Эдуардович, до которого дошло явное несоответствие планов Влада и его же службы.
– Могу, цена слишком высока. Ты так и не понял, с чем тебе суждено было столкнуться, и, конечно, сейчас испытываешь суеверный страх. Но я тебя успокою, ничего страшного не случится. А если ты думаешь, что сможешь как-то меня переиграть, то не советую Феликс. Они всегда поверят мне, моим людям, чем тебе, у которого, к тому же, нет ни единого доказательства – спокойно произнес Возков.
– Я не собираюсь, мне нет от этого никакого прока. Я просто удивлен, мне не верится, чтобы ты Влад пошел на преступление, чтобы ты выступил против системы, которая тебя вырастила, чтобы дело твоего отца – здесь Феликс остановился, тяжело выдохнув.
– Дело моего отца, а чего добился мой отец. Фотографии в холле первого этажа, фамилии на медной табличке перед входом. Я же буду иметь всё, и не подумай, что меня волнует материальная сторона, на это мне плевать, куда большее, что даже трудно выразить словами. А вы, мои дорогие влюбленные, если бы вы знали, как же я вам завидую. Но вам всё же придется стать авторами нетленного творения, участниками сотворения нового мира – повернувшись от окна, произнес Возков.
– Но вы же обещали – прошептала Алена.
– Не хотите, уже передумали окончательно, а где же творческое тщеславие – засмеялся Возков.
– Жизнь дороже любого авторского успеха – промычал Костя.
– Будет вам, и жизнь, и успех. Такой успех, о котором можно лишь мечтать. Но для этого, вам необходимо помнить мои слова, помнить обо мне, позже, после нашей странной экскурсии, вам необходимо оставаться вдвоем, необходимо дождаться, когда за вами явится Егор Свиридов – напряженно говорил Возков, не сводя глаз с Алены и Кости.
– Вы же говорили – вновь не удержалась Алена.
– Когда он придет, вы должны его слушаться во всем, еще моментально сообщить мне, о том, что он вас посетил, а дальше по теме: что, куда, когда, где. От этого зависит ваша жизнь, не его, его я оставлю у себя – в этот момент Возков указал на Феликса Эдуардовича рукой и засмеялся.
Феликс Эдуардович не стал что-то говорить, он старался сохранять полное безразличие. Алена с Костей молчали, ожидая продолжения от Возкова. В комнате появился Дима, взял со стола серую папку, и сразу, молча вышел.
– Я пугать вас не хочу, но ваша жизнь находится в моих руках, и так, и сяк. Если проиграю я, то умрете вы. Если я выиграю, то и
