Алина в Стране Чудес - Владимир Контровский

А у окна за типичным офисным столом сидел его величество эльфийский король Шумву-шах, правитель Полуденной стороны Эххленда, — но в каком прикиде! На короле был элегантный костюм тёмно-стального цвета, безукоризненно белая рубашка и галстук с затейливым узором; его длинные белые волосы были гладко зачёсаны назад, открывая уши — обычные, человеческие, а никакие не удлинённо-заострённые эльфийские. Но кроме Шумка и меня в этой типа комнате для переговоров находились ещё двое.

Слева от короля в кресле с подлокотниками в свободной позе сидела женщина, одетая в изысканно-строгий брючный костюм — я видела точно такой же в одном бутике на Невском, долго пускала на него слюни, а потом глянула на ценник и пошла своей дорогой, матерясь сквозь зубы. Я не сразу узнала в ней Окостенеллу — я поняла, что это она, только когда увидела на правой руке этой бизнес-вумэн запомнившийся мне перстень с сердоликом, — но когда я её узнала, мне сразу же резко поплохело: кого-кого, а уж магессу из Ликатеса я меньше всего хотела бы здесь видеть. Чёрные волосы властительницы были собраны в узел на затылке, и я автоматически отметила, что уши у неё тоже обычные, а не эльфийские. Хотя какая разница, какие у Окостенеллы уши — важно, какие у него когти, которые она на меня давно точит (знать бы ещё за что).

А третьим — третьим был самый первый обитатель Эххленда, которого я встретила, попав в этот мир: страж Рощи Порталов Причесах. Он сидел справа от Шумву-шаха; на нём были тёмно-синие брюки и чёрный свитер, и выглядел он очень даже "причесаханным": тёмные с проседью волосы лесника были аккуратно уложены, и мышцы не выпирали — я узнала его по добродушной курносой физиономии и по синим глазам, запомнившимся мне ещё тогда, при нашей первой встрече.

И когда я осознала, что за святая троица сидит передо мной, я поняла, что ничего хорошего мне не светит: Окостенелла не питает ко мне никаких тёплых чувств, страж Рощи со своим амулетом знает меня как облупленную, да и сам король, судя по его суровому лицу, тоже кое о чём уже в курсе.

— Мы подумали, что так будет лучше, — сказал Шумву-шах, отвечая на мой немой вопрос: догадаться, что вопрос типа "Что за хрень такая?" вертится у меня на языке, было совсем несложно — со стороны я наверняка выглядела как один сплошной вопросительный знак. — Садись, Алина, в ногах правды нет, как у вас говорят, — особенно если её нет и на устах.

"Алина? — подумала я, садясь на передвижной офисный стул-кресло на колесиках, стоявший по центру комнаты. Кресло при этом издало шипящий звук, и меня передёрнуло: я это шипение слушала почти три года, опуская свою задницу на своё рабочее место в нашей фирме, и очень надеялась никогда больше его не услышать. — Какая ещё Алина? Я королева Алава!"

— С королевой Алавой нам говорить не о чем, — сурово изрёк правитель Полудённой стороны. — Она обвиняется в государственной измене — вина её доказана, и преступница должна быть предана публичной казни.

"Казни? — с ужасом подумала я. — Значит, маги меня всё-таки сдали — вот гады…".

— Маги обещали тебе принять мудрое решение, — голос короля звучал размеренно и ровно, как цифровая запись, — и они его приняли. Так что королевы Алавы больше нет, нет и Активии: тени дочери князя Эрма стало неуютно в твоём теле по соседству с твоей, гм, не самой благородной душой, и она его покинула — твой хрустальный кристалл рассыпался. Так что ты теперь Алина, и никто больше, и мы хотим решить, что с тобой делать.

Я оцепенела, не в силах принять тот простейший факт, что это всё, и что я вот-вот полечу в ту бездонную чёрную пропасть, которая разверзлась у меня под ногами, когда я сюда вошла. Окостенелла и Причесах молчали, глядя на меня: магесса — с неприязнью, страж — с затаённой грустью. Говорил один Шумву-шах, и по его лицу ничего нельзя было понять — оно было абсолютно бесстрастным.

— Мы, эххи, — полиморфы, и наш мир пластичен. Он отражал твои эмоции и следовал твоим желаниям, он шёл тебе навстречу, однако лишь до определённого предела. Эххленд реален, он существует, хотя выглядеть может по-разному — для Озаботтэса, например, драконы и гномы казались незнакомыми тебе диковинными существами из легенд его родного мира. Но таукитянин, как ты его называешь, вписался в наш мир, нашёл здесь то, чего ему не хватало дома, остался в Эххленде и в конце концов превратился в эхха, сохранив при этом память о своём прошлом. А ты, Алина, стала корежить наш мир под себя, и Эххленд воспротивился. Знаешь, почему мы закрыли доступ к нам обитателям твоей планеты? Пока попаданцы из твоего мира искали здесь подвигов и настоящей любви, эххи не возражали — это совпадает с нашей вселенской миссией. Но затем, мало-помалу, пришельцы с твоей планеты начали превращать Эххленд в полигон для своих капризов и комплексов — им почему-то стало казаться, что именно здесь, в нашем мире, глупость, лживость, подлость и оголтелый эгоизм, не слишком приветствующиеся даже в твоём несовершенном мире Третьей планеты системы Жёлтой звезды, непременно должны восторжествовать и получить награду. И нам это надоело.

Я молчала — что я могла возразить? Король был прав: в последнее время герои книг фэнтези, которые я читала, по большей части были именно такими. Они самозабвенно гадили в тех мирах, куда они попадали, и при этом претендовали на титулы правителей этих миров — никак не меньше. Да и я сама — что я делала, оказавшись в Эххленде?

— Тебя пропустили только из-за того, что тебя отметила Великая Случайность, и ещё, — Шумву-шах посмотрел на Причесаха, — из-за безмерной веры в добро, которой страдает вот этот маг Гильдии стражей Порталов, готовый перевоспитывать самого Вам-Кир-Дыка.

— Некорректное сравнение, ваше величество, — сухо ответил страж. — Алина — далеко не Чёрный Владыка.

— Она хуже, — подала голос Окостенелла, — Вам-Кир-Дык, по крайней мере, не врёт.

— И ты, Алина, — продолжал Шумву-шах, не обращая внимания на пикировку мага и магессы, — вошла в наш мир как заноза и сумела проникнуть глубоко — у магов-академиков есть свои соображения на этот счёт. Но Эххленд — здоровый мир: он выдавливает даже такие занозистые занозы, какой оказалась ты.

А я вдруг поняла, что мой супруг — увы, уже бывший, стопудово, — вовсе не копирует манеру киношных злодеев (добродеев), которые перед тем, как прибить хорошего (плохого) парня, долго и нудно рассказывают ему, за что он будет убит (типа как он всех достал), а также каким образом. Нет, Шумву-шах просто объяснял ребёнку, почему его ставят в угол и на неделю лишают удовольствия погонять монстров на компьютере. И ещё я поняла, что эххи по своему развитию гораздо выше людей, и что мои попытки стать повелительницей мира, населённого подобными существами, были непролазно наивным, а попросту говоря — идиотскими. И мне захотелось заплакать от острой жалости к себе, любимой…