Короткая рокировка - Insvit_F.D.

Профессор ясно дал понять, что не зайдет дальше, и сам Гарри не был уверен, что хочет этого. Но он нуждался в Снейпе. Не в отстраненном потакании собственной слабости, за которое тот пытался выдать случившееся между ними, не в жалости, будто Снейп вовсе не испытывал к нему влечения, а снизошел до удовлетворения его желания и посчитал, что этого достаточно. Гарри знал, что, не запротестуй он тогда, в самом начале, то сейчас… возможно, сейчас Снейп обнимал бы его, лежа рядом, они заснули бы в одной постели, и Гарри мог бы прижиматься к нему, чувствовать близость, в которой ему отказали.

Как получилось, что он готов стать любовником Снейпа, своего бывшего профессора, да любовником мужчины наконец, и не испытывает ужаса при одной мысли об этом? Неужели он готов стелиться под кого угодно за возможность почувствовать себя нужным?

- О, Мерлин, я пал так низко, что дальше некуда, - пробормотал он в подушку. - И я все еще его хочу… Я чертов извращенец, придется с этим смириться.

Гарри зашевелился, вытянул из-под себя смятое покрывало, отбросил его на пустую половину кровати и, забравшись под тонкое летнее одеяло, подтянул ноги, сжавшись в комок. Он чувствовал себя утомленным, жалким, а с того мгновения, как Снейп покинул его спальню - безмерно одиноким, и с каждой минутой это чувство лишь усиливалось, заставляя слезы наворачиваться на глаза.

Глава 10.2.

Первое, что Гарри обнаружил утром, потянувшись и приподнявшись на локте, чтобы нащупать на тумбочке очки, была его одежда, разбросанная по полу. Делать вид, будто ничего не случилось, было глупо. По крайней мере, себя он не смог бы этим обмануть, да и не собирался. Гарри спустил ноги с кровати и взъерошил волосы, зарывшись пальцами в шевелюру. Скривившись, он еще раз обозрел пространство, поморщился от яркого солнечного света, бившего в окно, несмотря на раннее утро, и поднялся. Подобрать вещи было делом одной минуты, но испытываемая неловкость мешала делать это размеренно. Осознание собственной наготы впервые смущало его, хоть помимо него в спальне не было ни души, зато воспоминание, как Снейп прижимал его к двери, осыпая поцелуями, дотрагиваясь везде, где только можно, породило очередной приступ смятения.

Швырнув одежду на кресло, Гарри поплелся в ванную. Зеркало не собиралось щадить его самолюбие. Застонав, юноша опустил голову, опершись руками о раковину, и простоял так несколько минут, пока босые ноги не начали замерзать от соприкосновения с холодным кафелем. Когда он снова поднял глаза, смотря из-под упавшей челки на собственное отражение, картина не изменилась. Над его ключицей по-прежнему виднелся след от поцелуя - «засос, - поправил себя Гарри, - он поставил мне засос… о, Мерлин!», губы до сих пор казались слишком яркими, нещадно зацелованными, а на бедре красовался синяк, и оттого, что Гарри прекрасно помнил, как он там мог появиться, лучше ему не становилось. А самое удивительное, что он был доволен. И синяком, напоминавшем о том, с какой страстью Снейп сжимал его бедра, и проклятым засосом, словно мужчина намеренно оставил на нем свою отметку. Гарри не устраивало только одно. Как и в прошлый раз, Снейп не подаст вида, что их отношения изменились. Будто ночью можно позволить себе отпустить на волю тщательно подавляемые желания, а потом вычеркнуть это из памяти, как досадную оплошность. Гарри выругался, тряхнул головой и включил, наконец, воду, желая не столько принять душ, сколько охладить досаду.

Невозмутимость Снейпа он оценил значительно позже, когда профессор, столкнувшись с ним в коридоре, равнодушно пожелал доброго утра, сообщил, что до вечера его не будет, но по возвращении он надеется застать нечто большее, чем руины. Гарри проводил его взглядом, не успев подобрать вразумительный ответ, и пожал плечами. Создавалось впечатление, что Снейп решил сбежать. Как в прошлый раз, когда они поспешно сорвались с места и вернулись в Хогвартс, хоть для этого и не было крайней необходимости. Но сегодня Гарри был уверен, что профессор вернется и у них еще будет время для разговора, несмотря на то, что холодность, прозвучавшая в словах зельевара, острым осколком засела в груди.

За несколько часов он разобрал свои конспекты, разложил планы занятий на первый семестр по курсам, дочитал книгу о классификации проклятий в средние века и вспомнил, какой сегодня день. В первый момент Гарри скорчил удивленную физиономию, потом рассмеялся и откинулся на спинку кресла, захлопнув надоевший фолиант. В конце концов, в свой день рождения человек имеет право на безделье. То, что бездельничать он будет второй день кряду, Гарри не смущало: он достаточно потрудился на поприще развития собственных знаний, так что в голове царила каша из лекций, которым было необходимо улечься, дабы он не чувствовал себя студентом во время экзаменов.

Вдобавок Гарри пришло в голову, что отлынивать от изучения нечисти и нежити тоже можно с толком. Например, заглянуть к Дамблдору, поинтересоваться, принято ли его прошение о должности преподавателя Защиты, и когда можно рассчитывать перебраться в Хогвартс, а затем наведаться в маленькую лавку на Диагон-Аллее, где, несмотря на видимую скромность помещения, продавались лучшие вина. Уж бутылку хорошего вина на свое восемнадцатилетие он заслужил.

Расставив книги по местам, зная, как Снейп педантично относится к принадлежащим ему вещам, Гарри быстро переоделся, накинул мантию и, выбравшись на улицу, аппарировал в Хогсмид. Он мог выбрать место и поближе к школе, но погода была великолепной, его новая мантия, которую Гарри купил еще в то время, когда снимал дом в Лондоне, нуждалась в проветривании, к тому же юноше как никогда хотелось оказаться втянутым в поток жизни, всегда бурлящей в деревеньке.

На этот раз к его великому облегчению обошлось без журналистов. Гарри неторопливо прошелся по лавкам, заглянул в «Сладкое королевство» и провел кучу времени в магазине квиддичных товаров, где так ничего и не купил, зато вдоволь нагляделся на новую форму ловца и разнообразные снитчи всех моделей и скоростей, включая снитч для новичков, который можно было поймать даже с закрытыми глазами, ориентируясь только на звук, так медленно он перемещался в пространстве. Магазинчик вызвал неудержимую ностальгию. Гарри попытался заглушить ее, открыв пакетик с всевкусными орешками, отвлекающими в силу того, что, доставая каждый, приходилось гадать, какой вкус тебе подвернется, чтобы не начать плеваться. Обнаружив, что очередной орешек имеет стойкий привкус болотной тины, Гарри фыркнул, и еще раз оглянулся на лавку «Все для квиддича», клятвенно пообещав себе, что завтра же достанет метлу и спросит у Дамблдора разрешения полетать на поле возле Хогвартса, чтобы окончательно не растерять форму.