Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама работала учителем в школе. Ее многократно принуждали убрать из дома иконы, и она сообщала об этом родителям. Про иконы дедушка наказал маме отвечать так: «Это дом стариков, а когда у меня будет свой дом, тогда и приходите проверять».
Святителю отче Николае, помоги!
У нас в округе очень почитали святителя Николая, в каждом доме был его образ. Куда бы ни поехали, куда бы ни пошли, при любой работе, беде: «Святителю отче Николае, помоги!» И помогал. Мать моей подруги рассказывала, как их отправили на лошадях в Харовск с грузом туда и обратно. А они были еще молодыми девчонками. Расстояние – пятьдесят километров в одну сторону. Это случилось зимой, день короткий, стемнело быстро.
На обратном пути снег повалил сплошной стеной. Лошади устали, с дороги сбились, вязнут в снегу. Дома матери молятся со слезами, и они взмолились: «Святителю отче Николае, погибаем, помоги!»
Вдруг какой-то старичок подходит, берет под уздцы первую лошадь и выводит на дорогу, вторая за ней пошла. Они собрались что-то спросить, посмотрели – а старичка-то и нет.
Чудесный подарок от святителя Николая
Еще один случай помощи святителя Николая. Моя духовная сестра, было ей около десяти лет, пошла за хлебом, пять километров лесом. Денег хватало только на одну буханку. К ним на праздник пришел гость. Магазин находился у храма святителя Николая. Она купила хлеб и пошла обратно, поскорбела, что больше нет денег.
На обратном пути поднялась метель. Снег закручивало змейками и поднимало вверх, ветер бил в лицо, она повернулась спиной и видит: по полю несутся черные пятна прямо на нее, и внезапно к ногам ее падают несколько бумажных купюр. Она собрала их и рассказала матери о чудесном подарке от святителя Николая.
Мой папа не был очень верующим, но вспоминал, что много чудесных случаев происходило в день святителя Николая: освобождение из плена и другие.
Человек окрепнет – так крепче камня
Еще в деревне жили двоюродные брат с сестрой, Анна и Василий. Очень крепкой веры были. Из беседы с Анной я запомнила одну пословицу, которую никогда и нигде больше не слыхала: «Человек ожиднет (ослабнет, станет жидким) – так жиже воды, а окрепнет – так крепче камня».
Наше поколение, по сравнению с прежним, намного «жиже», а за нами поколение еще слабее. Но раз мир стоит, значит есть люди и крепче камня.
Если хотите творить добро, творите его сейчас!
Рассказывает Александр Иванович Губин
Бабушка Наташа была истинно верующей
Я родился в 1953 году. Отец – военный, и в принципе мои родители были атеистами. Не убежденными атеистами, но теми атеистами, которых воспитывала в то время советская власть. Отец в церковь так и не пришел. Даже будучи глубоко пожилым человеком. Он верил, он поминал Господа. Крестился со стеснением. Мама в Бога верила, хотя не понимала Священного Писания и не читала его. Она просто верила и все.
Но у меня была бабушка – баба Наташа – прекраснейший, замечательнейший человек. И с детства я запомнил, что она была истинно верующей. Она верила, всегда ходила в церковь и потихонечку, в условиях советской власти, приучала и нас к вере.
Очень хорошо помню свое первое причастие. Мне было около семи лет. Бабушка постирала и погладила мою белую рубашечку, погладила мне брючки, и мы готовились с ней к причастию. Она прочитала молитвы, я не знал, какие молитвы, но она читала их с вечера. Мы с ней постились тихонько от родителей и утром пошли в церковь. Настроение было у меня очень хорошее, радостное. День солнечный. Мы пришли в церковь. Служба, красивые облачения – все это произвело на меня большое впечатление.
Саму исповедь я не помню, но помню момент, когда я после исповеди шел, и с двух сторон стояли какие-то люди и поздравляли меня с первой исповедью и давали мне конфетки какие-то. Это мне очень понравилось. Я испытал сильную радость. После причастия уже можно было кушать, и сладкое тоже, а до этого мы постились с бабушкой. Было очень здорово. Потом она еще несколько раз брала меня в церковь.
Это воспоминание преследовало папу всю жизнь
Бабушка была мамой моей мамы, и папу она немного побаивалась. Папа был человек военный, коммунист. Бабушка как-то тихонечко от него все делала. Папа воевал, получил орден Красной Звезды за взятие Великих Лук. Он был танкистом-механиком, водителем. И вот его танк подбили, они вылезли из этого танка контуженные, а его товарищ, командир, был тяжело ранен и в этом танке так и замерз. Папа помнил, что когда он очнулся от контузии, то отдирал своего товарища от этого танка, но его тело остыло и примерзло. Это воспоминание преследовало папу всю жизнь.
Мой отец был великолепным механиком-водителем, и во время войны его перевели в Казань, в Казанское танковое училище. Папа в этом училище готовил танкистов для отправки на фронт. Ускоренные были курсы. Он вспоминал, что на эти курсы приходили молодые ребята по восемнадцать лет. Их готовили за четыре-пять месяцев и отправляли на фронт.
Работали и жили практически на заводе
И вот, будучи в Казани, папа познакомился с моей мамой. Мама работала на военном заводе. Работали по двенадцать часов. Двенадцать часов смена, потом отдыхали шесть часов, потом опять работали. Была какая-то система: четыре часа через четыре; шесть через шесть. Работали и жили практически на заводе. Спали там же. Ну, молодые были.
Они познакомились и поженились, и мы там родились и там остались жить.
Берега по Волге красивые, места замечательные
Рос я таким активным октябренком и пионером, занимался общественной деятельностью. Был председателем совета пионерской дружины. Воспоминания тоже очень хорошие о том периоде. Крестик я не носил – это осуждалось, но я верил в Бога, в церковь с бабушкой ходил.
Запомнились мне пионерские вечера, когда мы с отрядом выезжали на маленьком кораблике по Волге за город, разбивали палатки, жгли костры, готовили кашу, чай. У нас был граммофон. Такая огромная медная тарелка и квадратный деревянный граммофон с ручкой. И пластинки. Мы крутили этот граммофон, не надо было для
