Пособие для начинающей ведьмы - Елизавета Шумская

В данный момент она, бледная, словно призрак, стояла, прислонившись к косяку двери. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. Ива и Т’ьелх кинулись к девушке, но она остановила их одним вопросом. Он был задан таким голосом, словно от ответа зависела ее жизнь:

– Что это за звук?

Теперь и они услышали, вернее, отметили звук, слишком похожий на свист ветра, чтобы сразу отделить его от остальных.

Но когда Катерина обратила на него их внимание, стало совершенно ясно, что звук не имеет с ветром ничего общего. Он был даже больше похож на вой, на чей-то плач. Где-то вдалеке кто-то плакал от безысходности, от бесконечной боли, от тоски и печали. В этом голосе, казалось, заключилось все страдание этого мира. Где-то там кто-то умирал от разлуки с любимым, от отнятой возможности быть счастливым – и ветер вторил ему, а деревья страдали вместе с ним. И был в этом звуке и вопрос, наличие которого подразумевало надежду. И он настойчиво, до хрипоты и порванных связок вопрошал, требовал и молил об ответе.

Ива содрогнулась, почувствовав, как чужая магия пробирается чуткими холодными пальцами в ее сердце и ждет ответа.

– Что это? – мигом растеряв все веселье, произнесла она пересохшими губами.

Ямига прислушалась, не потеряв ни капли своей невозмутимости, и махнула рукой:

– Чего переполошились? Это кошки просто. Здесь же недалеко их Город Мертвых – кладбище по-нашему. Кошки, они же странные. Вроде у них девять жизней – живи да радуйся, но когда кончается девятая, тела там хоронят. Там, кстати, и некоторые их храмы стоят. В определенные дни – Дни Памяти – они приходят туда, перевоплощаются и песнями воздают дань ушедшим. Воют вот так. За душу берет, конечно. Ведь их религия предполагает, что это все, конец. А для тех, кто уже уходил и возвращался, это действительно тяжело. А еще хуже тем, кто любил ушедших, ведь при других обстоятельствах они могли быть еще много-много лет счастливы. С тех пор как пропала главная кошка, спасу от них нет. Чуть ли не каждую неделю они начинают свою песню. Заклинание как пить дать. Ты, Ива, чувствуешь? Киваешь? Вот и я так думаю: больно живность всякая бурно на нее реагирует. Думается мне, что они ищут, зовут ее таким образом.

– До костей пробирает, – нервно передернула девушка плечами.

– Да уж, что есть, то есть.

– Неужели можно слышать такой призыв и не откликнуться на него?

– Нет, не думаю.

– Так почему же она не приходит?

– Откуда ж мне знать, деточка. Наверное, не может.

Утро началось с того, что Катерина, странно напряженная и собранная, сама вышла к столу.

– Я в порядке, – ответила она на вопросительные взгляды. – Плечо побаливает, и слабость, конечно, но в целом все в порядке.

Ива хмыкнула и переглянулась с Ямигой. Они быстренько взяли девушку в оборот, но, рассмотрев рану со всех сторон, пришли к такому же мнению.

– На тебе заживает как на собаке, – высказалась старшая знахарка.

– Всегда так было, – резковато ответила та, очевидно, ее самочувствие не было уж таким прекрасным, как она старалась всех уверить.

Под конец завтрака Катерина серьезно посмотрела на всех:

– Т’ьелх, Ива, у меня к вам просьба. Проводите меня к Городу Мертвых.

Знахарка и эльф переглянулись.

– Зачем тебе это? – задала вопрос девушка.

Ямига спокойно попивала травяной настой, словно ничто ее не удивляло.

– Не знаю. Надо. Поверьте, если бы это не было мне нужно, я не просила бы.

Т’ьелх задумался.

– Вообще-то мы не собирались туда, – промолвил он. Ему не нравилась новая знакомая. У него было прекрасное чутье на людей. И он знал, что Катерина опасна. Чем именно – он пока не мог понять, но что опасна – это уж точно.

Тут подала голос Ямига:

– Мне тоже кажется, что вам надо туда съездить.

– Зачем? – снова удивилась Ива.

– Уж не знаю. Так мне сердце подсказывает. Там же храм Аня и Вера стоит. А если дело связано с проклятием, любовью, запретной страстью, страданием и надеждой, то к кому как не к Аню и Веру идти на поклон. Что смотрите такими глазами, неужто не знаете этой истории?

– Знаем, – ответил эльф.

Девушки отрицательно покачали головами.

– Ну тогда слушайте. – Знахарка помолчала, не зная, как начать. – Было это… ну очень давно. Кошки поклоняются Аню и Веру как основателям их клана. Может, и так, может, и нет. Они были великими воинами, легендарными. Но вошли в историю совсем не поэтому. Говорят, раньше по-иному все было: и люди, и эльфы, и все прочие были мудрее. Все помнили, что с ними до смерти было: и ошибки свои да чужие, и любовь, и обиды, а жизни их девятью не ограничивались. Любовь тоже длилась не одну жизнь. Но годы и века шли. Люди менялись. Многие, рождаясь, уже не помнили, что с ними было в прежней жизни. Но как быть, если любовь проходит сквозь века, невзгоды, смерть, забвение? Все верно – ничто ей не помеха. Это великий Дар и великое Проклятие, а история Аня и Вера – тому подтверждение.

…Все вокруг полыхало в неугасимом пламени войны. Лязганье мечей, звон кольчуг, треньканье спускаемой тетивы, ржание коней и крики сплавились в одном бесконечном вареве битвы. Не разобрать уже, где кто и с кем сражается. У всех нормальных людей оставалась только одна мысль – выжить. И каждую секунду – тысячи маленьких мыслишек: как именно, если неистовствующий бог войны бушует в полную мощь.

И в этом кровопролитии были двое, которые в этой нескончаемой веренице взмахов мечей имели другую цель. Они оба жаждали одного – это желание как нельзя лучше подходило ко всей окружающей обстановке: они искали друг друга, чтобы убить. Их ненависть колыхалась над полем битвы. И каждый, встречавшийся на пути их мечей, ощущал это на себе. Два великолепных воина сражались в окружении врагов – Ань и Вер – два заклятых врага, ненависть которых превосходила злобу всего этого бушующего моря войны.

Они похожи. Они могли смотреться друг в друга как в зеркало. Они братья. Не просто по духу – они действительно братья-близнецы, рожденные, чтобы однажды уничтожить друг друга.

Было время, когда и они бок о бок скакали по отцовским лугам и лесам, палили из рогаток по птицам, охотились и плавали в речушках. Ань и Вер любили друг друга до безумия. И мир смотрел на них с умилением. Они не могли расстаться ни на день, ни на час. Похожие как отражения светлокудрые мальчишки, они вместе осваивали жизнь вокруг: учились бою на мечах, верховой езде, даже музыке. Вер был силен и быстр. Ань – ловок и хитер. Вместе они могли выстоять против трехкратно превосходящего противника. Зная сильные и слабые стороны друг друга, они каждый день устраивали бои, затягивающиеся порой на часы.