Пособие для начинающей ведьмы - Елизавета Шумская

Оказавшись около какой-то двери, Ань хотел обмануть противника, уйдя в сторону, но тот предугадал его маневр. И вместо того чтобы оказаться в выигрышном положении, Ань получил сильнейший удар локтем в зубы и, зацепившись за порог, упал на спину. Хуже всего было то, что от неожиданности меч вылетел из его руки.

Ань поднял глаза, и торжество в глазах брата почти ослепило его. Вер возвышался над ним, как скала над морем. Паника охватила Аня, когда эта скала начала падать на него с выставленным перед собой стальным клинком.

Ань катнулся в сторону, и тяжелый меч вонзился не в его грудь, а в доски пола. Перед глазами юноши оказались деревянные колья, где-то гладкие словно для охоты на вампиров, где-то больше похожие на грубые щепы для камина, частично они даже потемнели от огня. Он схватил один из них и резко повернулся к брату.

И как раз вовремя, потому что на него уже вновь летел смертоносный клинок. Ань невероятным усилием смог, приподнявшись боком, уклониться от него. Брата инерция несла дальше, и его грудь оказалась очень близко. Ань рванулся ему навстречу, и деревянный неровный кол разорвал кожу, с омерзительным звуком входя в мясо.

Вер захрипел и отпрянул. Ань последовал за ним. Когда Вер стал заваливаться на спину, он вытащил кол и снова вонзил его в грудь. Из руки противника выпал меч. Вер из последних сил схватил брата, стараясь отшвырнуть его от себя. Ань же не мог остановиться. Он вновь и вновь вбивал кол в тело Вера, вскрикивая с каждым ударом и вздрагивая губами. Горло жгла пустота.

Занося руку вновь, Ань почувствовал, что исступление отступило.

Перед ним лежал его брат. Мертвый. Но мертвым он не выглядел. Глаза были полуприкрыты. Голова чуть наклонена в сторону.

Ань перевел взгляд на грудь. Она была практически разворочена. Одежда и части кожаного с металлическими бляхами нагрудника залиты ярко-красной кровью.

Ань снова посмотрел в лицо брата. Ему показалось, что тот пошевелил губами. Мягкими, чувственными, у самой середины более толстыми, чем следовало бы, губами.

Внезапно Ань почувствовал, что грудная клетка взрывается болью: стон и крик – все едино – клокотали в обожженном горле.

Он погладил волнистые светлые волосы брата. Провел рукой по высокому лбу, бровям, носу. Захлебываясь плачем, приник к его губам.

Обнимая тело брата, уткнулся лицом в его плечо. Жизнь уходила из Аня. Просачивалась вместе с плачем, кровью и стоном.

Не было никаких мыслей: ни о наказании, что последует за осквернение праздника, ни о славе, что придет к убийце героя, ни о жизни, что будет потом. Была одна тупая боль – агония души, сравнимая только со смертью.

Аню было так плохо, что он далеко не сразу заметил, что руки брата уже не просто лежат на его теле, в обреченной попытке его оттолкнуть, а ласково прошлись по гладкой коже под доспехом. Осознав же это, он поднял голову и, не веря себе, посмотрел в карие глаза недавнего врага. Глаза смеялись.

Вер был жив. Более того – на его лице не было ни одной царапины. Ань метнулся взглядом вниз. Кожа брата вновь стала гладкой и загорелой, и не было ни ран, ни крови.

Руки Вера вновь заскользили по его коже, и когда они поднялись еще выше, Ань ощутил и свое тело совсем по-другому.

– Но как? – Голос его звучал иначе.

– Заклятие пало. – О боги, как же он был нежен!

В следующее мгновение он стянул через голову Аня ставшую вдруг большой рубаху вместе с остатками доспехов. Его ладони легли на две девичьи груди. Вер резко сел, и она – уже она – оказалась на нем.

– Ты снова женщина, и мы все помним.

Память очнулась мгновенно. Они вспомнили века, проведенные вместе, себя настоящих и любовь, которая перенесла все препятствия и прошла вместе с ними через столетия.

– Ты жив. – Не веря себе, она водила ладонями по его груди (что так часто снилась ей по ночам), рукам, лицу. Коснулась пальцами губ, о которых так мечтала. И, всхлипнув, резко прижалась к ним ртом, впервые за десятилетия не боясь этого. Он с нажимом проник языком внутрь и сжал ее ягодицы. Она застонала, почти падая в обморок от возбуждения. В следующее мгновение он уже нес ее к кровати.

– У нас с тобой много дел, – прошептал он, накрывая своим телом женщину, которую любил тысячелетия…

…Молчание царило на поляне перед избушкой. Ива смотрела распахнутыми глазами на старую знахарку.

– Так что же это… – прошептала юная травница. – Это было проклятие? Они многие века любили друг друга и были заколдованы в людей одного пола?

– Да. Знамо так.

– Но кто мог пойти на такую жестокость?

– Я подробностей не знаю, но вроде бы они кому-то насолили…

– В предыдущей жизни, – прервал ее эльф, – они воевали против одного из самых сильных магов своего времени. Это была его месть. К тому же это давало ему бо́льшую безопасность. Вместе они были практически непобедимы, черпая свою силу в любви. А так он убивал двух гоблинов одной стрелой: они не могли быть вместе, а их умы были поглощены вечным противостоянием друг другу. Кстати, насколько мне известно, никто так и не разгадал секрет этого мага – как ему удалось изменить судьбу так сильно, поймать их души между воплощениями, создать братьев вместо двух совершенно разных людей.

– Да, – протянула будущая волшебница, – и правда. Родился как бы лишний человек, или вместо одного ребенка у одной матери родились двое у другой. Так все странно и запутанно. Но… – она мечтательно помолчала, – без сомнения, это был великий замысел.

Ямига и Т’ьелх уставились на девушку с немым ужасом.

Но тут другая красавица преподнесла не худший сюрприз:

– Я только что-то не пойму, в чем проклятие?

Теперь все вытаращились уже на нее.

– Нет, правда, в чем?

– Это же просто: они родились людьми одного пола, да еще и братьями.

– Ну и что?

– Ну как ты не понимаешь?! – горячилась Ива, которая приняла историю близко к сердцу. – Они же любили друг друга! Отнюдь не братскою любовью!

– Так в чем трагедия? Ну и любили бы! Не совсем удобно конечно же, но тысячи пар живут так и не жалуются!

Знахарка задохнулась от возмущения. Эльф положил ладонь на ее плечо.

– Ты просто переносишь нравы одного времени на другое. Тогда к этому относились строже. К тому же они родились братьями, а это уже полный разврат. Если помнишь из истории, Вер обладал полным набором качеств абсолютно гетеросексуального мужчины…

– Ге… чего? – поинтересовалась Ива.

– Это когда только с людьми противоположного пола.

– А…

– Ива, любимая, я по глазам вижу, что ты хочешь спросить, но давай обсудим это позже.