Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

– Любопытная ситуация, – задумался Горелов.

И неожиданно спросил:

– Выходит, тот грозный приказ нашей Ставки – взять Смоленск, Вязьму, Ярцево, Духовщину, перейти на зимние квартиры – сочинялся для немцев?

– Выходит.

– Дезинформация, чистейшей воды дезинформация противника…» [17]

Одновременно нельзя не отметить, что, несмотря на внушительное количество сил в план операции «Марс», с самого начала как бы были заложены предпосылки для ее неуспеха. Об этом сегодня тяжело говорить. Но, как известно, из песни слов не выкинешь. Множественность ударов, из которых более половины были сковывающими, приводила к естественному распылению огневых сил и средств. Но Ставка ВГК преднамеренно распыляла их, так как, по-видимому, рассчитывала в том числе и на то, что о части этих ударов будет сообщено фашистам через «их» агента «Макса», чтобы показать якобы массовость атак дивизий Красной армии на разных участках двух советских фронтов западного направления, которые участвовали в наступлении.

Поэтому в этих шифровках сообщалась, очевидно, только часть плана будущих атак советских войск. А вот направления основных ударов по врагу на тех же ржевских рубежах подчас были для немецких генералов абсолютно неожиданными и выполняли главным образом задачу подтверждения переданного противнику 4 ноября 1942 года сообщения о «главном» наступлении частей Красной армии в 42-м именно под Ржевом.

То есть по такой тактике, чтобы проводить обманные действия против фашистов на Ржевско-Вяземском плацдарме, советскому Верховному главнокомандующему приходилось утверждать приказы командующим фронтам, армий западного направления с двойным замыслом, что и по сей день вызывает у военных теоретиков много вопросов, если не сказать больше – недоумения. Но сегодня, даже не зная по архивным документам конкретно, что передавалось противнику через агента «Макса», можно понять, почему Сталин как бы сквозь пальцы смотрел на то, что его строгие приказы не выполняются, а Ржев так и остается занят фашистами.

Снова обратимся к воспоминаниям начальника отделения разведотдела Калининского фронта полковника А. Синицкого:

«…Но первые добрые вести пришли к нам с другой стороны, издалека. 19 ноября 1942 года началось наступление советских войск под Сталинградом:

«– Поздравляю, товарищи! – пожимая всем нам по очереди руки, торжественно произнес начальник разведотдела Калининского фронта полковник Алешин. – Думаю, что это только цветочки, ягодки еще впереди.

И точно, вскоре стало известно, что войска 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта и 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта, встретившись в районе хутора Советского, замкнули кольцо вокруг крупнейшей группировки гитлеровцев в междуречье Волги и Дона. А потом настал и наш черед. 24 ноября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление соединения 3-й ударной армии. Главный удар наносился из района южнее Великих Лук и был направлен на северо-запад.

Одновременно двинулись вперед дивизии, находившиеся севернее города. Они шли на юго-запад. В последний день ноября кольцо вокруг Великих Лук замкнулось.

– Вот и наш маленький Сталинград! – удовлетворенно потирая руки, повторял генерал-лейтенант М. В. Захаров, рассматривая карту, на которую были нанесены свежие разведывательные данные.

– Основное внимание сосредоточьте на противнике, действующем с внешней стороны кольца. Гитлеровцы наверняка попробуют прорвать его, вызволить окруженный гарнизон. Всегда вперед смотреть надо. А то вновь выпустим гитлеровцев, как тогда в Калинине…». (См.: Синицкий А. Разведчикам ошибаться нельзя.)

Алексей Исаев уточняет:

«Наконец, после почти двухмесячной подготовки в 7:30 утра

25 ноября 1942 г. загрохотала артиллерия, сквозь равномерные залпы которой периодически прорывались залпы “катюш”. В артподготовке участвовали больше 20 артиллерийских полков РГК тяжелого и среднего калибра. Однако еще до рассвета в замыслы Жукова и Конева (операция “Марс” – В. М.) вмешалась погода: задул резкий юго-западный ветер, принесший с собой тяжелые серые тучи. На поле грядущей битвы посыпались крупные хлопья мокрого снега. Видимость упала до двадцати шагов. Артиллерийские наблюдатели уже ничего не могли рассмотреть, и огонь велся без корректировки. Орудия стреляли по площадям. Авиация также бездействовала вследствие нелетной погоды.

В 9.30 войска 20-й армии перешли в наступление. Как и следовало ожидать, система огня противника подавлена не была, и в течение дня только отдельным частям удалось вклиниться в оборонительные порядки немецких войск. 20-й армии не повезло больше всего: в полосе ее наступления происходила смена 5-й танковой дивизии на 78-ю пехотную и в окопах одновременно находились части обеих дивизий.

Наступавшие без форсирования реки Вазузы 326-я, 251-я и 42-я гвардейские стрелковые дивизии были остановлены огнем неподавленных ДЗОТов и успеха в продвижении не имели. Наилучшего результата, как ни странно, достигла 247-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. Д. Мухина. Она успешно форсировала Вазузу и образовала небольшой плацдарм на ее западном берегу.

В целом результат первого дня сражения был довольно скромный. Однако командующий 20-й армией генерал-майор Н. И. Кирюхин решил выдвинуть на захваченный частями 247-й дивизии пятачок 8-й гвардейский стрелковый корпус, стремясь развить единственный на тот момент успех…» [18]

Из «Истории Ржевской битвы» видно, как развивалось в операции «Марс» наступление:

«Днем 27 ноября в узкий прорыв были введены части 6-го танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана и 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала В. В. Крюкова. И хотя в это время видимость была плохой и шел снег, над танками и кавалерией на малой высоте появилось несколько десятков “юнкерсов”. Но в месте прорыва было сосредоточено такое большое количество нашей зенитной артиллерии, что за 20–25 минут зенитчики сбили 13 вражеских бомбардировщиков, которые мгновенно врезались в землю, а летчики не успевали выпрыгнуть с парашютом.

С боями танкисты и кавалеристы прорвались через железную дорогу Ржев-Сычевка и совершили рейд по вражеским тылам. Кавалерия, проникнув глубоко в леса юго-западнее Ржева, угрожала железной дороге Ржев-Оленино. Но в боях в немецком тылу наши танкисты и кавалеристы потеряли более половины танков и личного состава. Вскоре они были отрезаны от остальных наступавших частей Западного фронта и при прорыве из окружения в ночь на 30 ноября понесли огромные потери.

К началу декабря немцы восстановили снабжение Ржева по железной дороге Вязьма-Ржев. В районе Сычевка-Осуга поезда, в целях маскировки выкрашенные в белый цвет, могли курсировать только по ночам или в снежную вьюжную погоду, так как подвергались обстрелу нашей артиллерии…» [19]

Заместитель Верховного главнокомандующего Жуков пришел к выводу, что в сложившихся условиях дальнейшее наступление Западного фронта только приведет к ненужным потерям.

«Разбираясь в причинах неудавшегося наступления войск Западного фронта, – пишет он в “Воспоминаниях и размышлениях”, – мы пришли к выводу, что основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара… Другой причиной неудачи был недостаток танковых, артиллерийских, минометных и авиационных средств для обеспечения прорыва обороны противника. Все это командование фронта старалось исправить в процессе наступления, но сделать это не удалось». (Выделено мной. – В. М.) [20]

В начале декабря осложнилась обстановка и на Калининском фронте. В результате наступательных боев в ноябре-декабре 1942 года Ржевский выступ не был ликвидирован, но полукольцо вокруг Ржева значительно сузилось. Однако главный итог стратегической наступательной операции «Марс» состоял в том, что наши войска не только не позволили гитлеровскому командованию перебросить подкрепления с Ржевско-Вяземского плацдарма под Сталинград, где фашисты пытались деблокировать группировку Паулюса, но и вынудили сосредоточить в районе Ржев-Сычевка крупные силы. Второй раз в 1942 году Ржевская битва напрямую была связана со Сталинградской. Какие уж тут «бессмысленные» действия советских воинов под Ржевом, а тем более «потерянная советскими генералами победа».

Хотя многие исследователи склоняются к выводу, что операция «Марс» была вспомогательной, отвлекающей и т. д., в любом случае она не могла проводиться в отрыве от операции «Уран», так как по стратегическому замыслу Ставки ВГК боевые действия сталинградских фронтов и войсковых объединений западного направления напрямую зависели друг от друга, несмотря на то что были территориально разнесены на многие сотни километров. Кроме этого, план выполнения стратегического замысла советского командования был согласован по конкретным боевым задачам, срокам их выполнения, пополнению резервами – личным составом, техникой, боеприпасами и т. д.