Революция Гайдара - Петр Авен

А. К.: У них была концепция получить как можно больше полномочий. А накануне Беловежской Пущи им повезло: хохлы все за всех решили. И они с облегчением сказали: «Ну, делать нечего: давайте тогда его похороним. Раз он уже помер». Потому что, как Гена рассказывал, как только они начинали в Беловежской Пуще говорить о каких-то конструкциях строительства объединительной, союзной структуры, сразу же Кравчук говорил: «Ребята, вы можете при мне ничего не обсуждать, я ничего подписывать не буду».

С. Ш.: Это было, правда…

А. К.: А без Украины Союза нет. Это очевидно. На этом все и закончилось.

С. Ш.: Было еще несколько важных обстоятельств. Мы же с вами понимаем, что на бумаге СССР — это была федерация, а в реальности государственным механизмом был партийный механизм, КПСС. Если механизм, который называется КПСС, перестает работать, то рушится вся конструкция.

А. К.: Ну да. Все остальное — советские структуры, Совмин были такие рахитичные, недоразвитые…

С. Ш.: Михаил Сергеевич приехал обиженный с Фороса, и первое, что он сделал, как Генеральный секретарь ЦК КПСС, — сложил с себя полномочия и обратился ко всем коммунистам послать на фиг эту партию. И все лидеры союзных республик, первые секретари республик и обкомов сказали: «И правда, на фиг нам ваша Москва с вашей демократией?» Они-то сохранили свою власть, свою собственность на своей территории, пока в центре усиливалось безвластие.

А. К.: У меня в тот момент такого ощущения не было, что партия и есть госмеханизм. Я в 1990–1991 годах был председателем райисполкома, и у меня через стенку сидел райком партии…

С. Ш.: В Ташкенте?

А. К.: Нет, в Питере, в Сестрорецке…

С. Ш.: Правильно, а я говорю про Алма-Ату, говорю про Ташкент, про Ашхабад…

А. К.: Понимаю. Но дай я закончу мысль. Я хочу тебе сказать, что тогда уже райком практически ни во что не ставили, хотя Советский Союз был еще и все более-менее работало. Мы, райсовет и райисполком, перестали райком партии слушаться значительно раньше — сразу после того, как Горбачев исключил из конституции вот эту статью о партии как руководящей и направляющей силе.

С. Ш.: Правильно, вы райком уже ни во что ни ставили, но другого же тоже не создали!

А. К.: Поэтому была такая власть, какая осталась после отстранения КПСС, — советская.

С. Ш.: Да не было никакой власти. Брось ты…

А. К.: Нет, ну как-то советские структуры работали. Ты уж краски-то не сгущай.

С. Ш.: В реальности было фактически безвластие. Но я хотел другое подчеркнуть. Первые секретари, из которых до сих пор кое-кто президент, удирали от Москвы и боролись за свою независимость.

С. Ш.: Последний удар, конечно, нанес Кравчук, но, в принципе, казахстанские лидеры, узбекские спрятались за суверенитет не менее эффективно.

А. К.: Понимаешь, они с азиатским коварством не говорили ни да, ни нет. Де-факто были независимыми, а де-юре все реверансы делали в адрес центра. И Кравчук был единственным, кто сказал: «Я ничего не подпишу. Украина стала независимым государством. У нас по этому поводу прошел референдум. Точка».

С. Ш.: Де-факто они тоже делали по-всякому, тюбетейки дарили, но де-юре они все до 8 декабря вышли из состава Союза.

П. А.: Нет, Назарбаев не вышел…

С. Ш.: Назарбаев 16 декабря ушел. А все остальные объявили независимость сильно раньше Беловежья. Мы их теперь поздравляем с днями независимости, начиная с лета и по 1 декабря (Украина) и 16 декабря (Казахстан).

А. К.: Подожди, а Декларация о независимости России, которая была 12 июня 1990 года принята?

С. Ш.: Ты говоришь про Декларацию о суверенитете? Слово «независимость» там ни разу не прозвучало. Там написано: «демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР». Это все мифы, что нашей декларацией мы начали процесс развала СССР…

Беловежская Пуща

П. А.: Перейдем к Беловежской Пуще. Вот я буквально накануне узнал от Гены, что он думает про союз. Он рисовал мне картинки. Говорил, что путч многое расставил по своим местам. Говорил о четырех государствах в будущем государственном союзе. Прежде всего — об Украине и Белоруссии. О, возможно, более мягкой ассоциации с Казахстаном и, может быть, с Киргизией. Это то, что рассказал мне Гена. Он говорил, что если не получится, значит, мы пойдем другим путем. Было ясно, что четкого плана не было… Скажи про себя в этой истории и вообще про эту историю как таковую.

С. Ш.: Мы уехали на день раньше, потому что это был официальный визит в Минск. Гена и Егор приехали на следующий день.

С. Ш.: С президентом. Был официальный визит. Там вообще ничего не планировалось. Про Кравчука никто не знал: будет он, не будет… Потом вечером, после ужина, раз — и ставится такая задача! А у нас с собой ну ничего не было: ни каких-то идей, ни заготовок. Когда добрались из Минска до Вискулей на следующий день, то Кравчук уже сидел там. Он с утра был на охоте, его долго не было. Потом он пришел с мороза, сели ужинать, стали обсуждать…

А. К.: А вы знали, что там Кравчук?

С. Ш.: Ну, когда мы из Минска приехали в Вискули, то конечно…

А. К.: А кто его туда позвал? Он сам приехал?

С. Ш.: Шушкевич позвал.

П. А.: Была назначена встреча на троих с возможным участием Назарбаева.

С. Ш.: И зазвучала тема (не помню, кто озвучил, но она как-то так ласкала слух) — «славянский союз» Хотя быстро дошло, что эффект будет обратный. Когда поняли, что это не годится, Бэн и Шушкевич стали наутро звонить Назарбаеву.

А. К.: Назарбаев так и не доехал.

С. Ш.: Остановился в Москве посоветоваться с Михаилом Сергеевичем.

П. А.: А когда стало ясно, что Украина будет четко на своем настаивать?

С. Ш.: Когда стали обсуждать формулу, как будет все это называться. Союз никто не хотел — никаких союзов. Быстро остановились на слове «содружество». Правда, до этого была еще «ассоциация». Но «ассоциация» Бэну не нравилась, он, наверное, не понимал, что это такое.

А. К.: Иностранное слово.

С. Ш.: Сначала это был общий ужин. Обсуждали формулу: «Ну что, может, давайте на троих?»

П. А.: Без Горбачева?

С. Ш.: Да, без Горбачева…

П. А.: Без центра. То есть каждый сам по себе. Как единое руководство осуществлять, у вас обсуждалось?

С. Ш.: Обсуждали сначала форму. Слова «конфедерация», «ассоциация» отпадали — их нельзя в наших условиях положить на бумагу. Единое государство — нереально. Никто не был готов, никто не хотел. Остановились на «содружестве». Этакое «облако в штанах». Юридически-то это, конечно, конфедерация. Но это не по-русски.

А. К.: По-русски как раз и есть содружество.

С. Ш.: Содружество. Потом стали переделывать слова, которые были в Ново-Огареве. Получилось «Содружество Независимых Государств». Больше ничего тем вечером не обсуждали. Нам сказали: «Сделайте к утру текст». И вот к утру Егор и я сделали текст.

П. А.: А вот что такое содружество? Единая армия, единая внешняя политика? Вот это как? Кроме экономики, про которую Егор все знал, что вообще писать?

С. Ш.: Егор писал, я помогал. Мы чувствовали, что в содружестве должно быть единым, а что не может быть единым.

П. А.: Что должно быть единым?

С. Ш.: Ядерные силы — единые, валюта, в смысле денежная единица, — единая, эмиссия денежная…

П. А.: А внешняя политика?

С. Ш.: Скорее — координация внешней политики. Все остальное — самостоятельно.

П. А.: Армия?

С. Ш.: Только ядерные силы, все остальное как-то не обсуждали… Нет, у нас штаб был, единый штаб совместный.

А. К.: В конечном итоге единую валюту не создали…

С. Ш.: В конечном счете мало из того, что там было написано, создали. Я буквально через месяц ездил, вытаскивал из Казахстана наши боеголовки. Так же, как потом из Украины.

П. А.: Получается, что с самого начала конструкция была очень противоречивая: это уже не конфедерация, если только координация внешней политики, а не единая внешняя политика. Конфедерация — это один эмиссионный центр, одна внешняя политика, одна армия.

П. А.: Это такой классический вариант.

С. Ш.: Швейцария только формально называется конфедерация. По факту это очень прочная федерация.

П. А.: По определению, в чем разница между конфедерацией и федерацией?

С. Ш.: Федерация — это единое государство. Конфедерация — это союз государств, вот нас так учили. СНГ сразу формулировало, что Украина, Белоруссия, Россия — независимые государства, а СНГ — это объединяющее их содружество.