Память о мечте (сборник) - Ирина Озерова

А. Шагалов. Наука постижения души

Ирина Озерова «Берег понимания»

Серия «Мастера художественного перевода». М., «Советская Россия», 1980 г.

В своем предисловии к книге Ирины Озеровой «Берег понимания», выпущенной издательством «Советская Россия» в прекрасной новой серии «Мастера художественного перевода», поэт Николай Старшинов полностью приводит цитату, которая дала название всей книге: «Переводчик – это перевозчик, перевозящий с берега непонимания на берег понимания». Он пишет, что «не случайно четвертый раздел книги представляет собственные стихи Ирины Озеровой, ибо ее перо не только позволило многим поэтам других народов заговорить по-русски, но и впитало в себя всю нелегкую науку постижения человеческой души, которую дарил ей каждый из переводимых поэтов». И не случайно, заканчивая книгу, сама Ирина Озерова признается:

Великому не надо доброты,К нему приникнув, вырастаешь ты:Творя себя, другого переводишь.

Вот почему мне, прежде всего, хочется осмыслить собственные стихи поэтессы. Стихов не так уж много, и вряд ли они могут полностью рассказать о возможностях автора, использованных и неиспользованных. Но и по ним можно составить себе представление о том разуме и сердце, которые дали им жизнь. Прежде всего, это стихи очень честные. Боль и насмешка, философское раздумье и доверчивая исповедальность, осмысление времени и тревожная надежда – все это не поучение читателям, а разговор с друзьями «о времени и о себе». Недаром так часто Ирина Озерова облекает философские раздумья в обращение к детям, как к символу надежды. Если бы читатель не был знаком с первыми тремя разделами книги, то он был бы вправе удивиться: откуда при такой абсолютной простоте и ясности мысли, слова, образа, ее стихи отличают изысканная чеканность, богатство аллитераций, незаменимость слова в ряду других, неожиданная афористичность концовок. Все это вместе создает некую незащищенность, обнаженность нерва, отлитую в строго классическую и в то же время остро современную форму. Трагический темперамент поэтессы нигде не становится на катурны. Там, где другой закричал бы, Озерова говорит как бы шепотом, но этот шепот резонирует со Вселенной.

Детство Ирины Озеровой – военное детство. Оно как скрипичный ключ определило ее отношение к проблемам сегодняшнего дня. Вот начало ее стихотворений «Новое летосчисление»:

На деревьях повис рассвет,Неподвижный и серый……Это было за много летДо новой эры.

В те временаЕще были госпитали,Где сестрыБинтами солдат пеленали,В те временаНад погостамиСолдатские звезды вставали.

А в госпиталеСестра объясняла подруге:«Ну, как он мог?!Ну, как он мог?!Говорит,Не беда, что нету ног, —Были бы руки!»

Простота, разговорная интонация этих строк нужны поэтессе, чтобы оттенить зловещий трагический эксперимент, поставленный американскими военными в японских городах Хиросиме и Нагасаки, чтобы подчеркнуть современное философское осмысление этого события:

Тем, кто умер в тот день,Не досталось места в земле.Земля к тому времениЗаполнена былаДругими.И они растворялись в воздухе,Оседали пылью в золе,И мы теперь дышим ими.

Они в нас,Те, кому места в земле не нашлось.Невидимые и грозные,Как излучение……С этого самого дняНачалосьНовое летосчисление.

И стихи Озеровой – это стихи нового летосчисления, стихи-предупреждение:

Зачем потоп? Зачем война?Зачем летающие блюдца?От летаргического снаСумеет ли земля очнуться?!

Но трагичность нашего атомного века пронизана в стихах Ирины Озеровой неистребимой верой в торжество добра над злом:

Горит костер двадцатого столетья,И правит инквизитор торжество.Мой друг твердит, смеясь, что нет бессмертья.А я упрямо верую в него!

У многих писателей, чье детство опалено войной, мы находим произведения, пронизанные нерастраченной силой детского восприятия мира. У этого поколения нерастраченное детство осталось навсегда в сердце, чтобы неистребимо бороться против неверия и нигилизма, воспевая победу света над тьмой. И когда «нам бремя непосильных скоростей смещает время, путает оценки», Ирина Озерова пишет:

И все миры давно открыты,И не тоскуешь ни о ком,И радиус земной орбитыНатянут жестким поводком.

А я все домики рисую,Трубу и над трубою дым,И дождь в линеечку косую,И солнце круглое над ним!

И не случайно одна из любимых тем Ирины Озеровой – тема охраны природы, тема экологии. Даже если не выходить за рамки этой книги, то можно найти яркие тому подтверждения. Вот, например, стихотворение «Прощание»:

Однажды на излучине речнойК природе приобщались горожане.И вдруг заречье выплеснуло ржанье —Сраженье звуков с тишиной ночной.

О, странное видение конейНад разудалостью консервных банок,Бутылок, колбасы, ржаных буханок,Расстеленных газетных новостей.

Зачем нас призрак прошлого настиг,Медлительный, как дротик на излете?!Ведь кони не из бронзы, а из плоти, —Как мамонт или саблезубый тигр.

Вот она своеобразная красная книга, когда сердце болит при взгляде на умную и чуткую природу, часто доводимую человеком до отчаяния. Но Ирина Озерова не ради констатации факта обращается к болевым точкам современного мира. Она борется, ясно и твердо провозглашая свои позиции:

Враг – это враг.Он нужен мне, как тень,Не только для сраженья – для сравненья.Но, чтобы не лишиться этой тени,Необходима ясность, нужен день.

Первые три раздела книги – это своеобразные «университеты» Ирины Озеровой. Отбор авторов так же, как и самих произведений представлял немалую сложность: переводческое творчество Озеровой распахнуто разным народам и разным векам нашей планеты. Ведь переведено ею, как пишет в предисловии Н. Старшинов, «более семидесяти книг». Хочется отдать должное издательству «Советская Россия» и в особенности редактору книги Е. Имбовец с каким тактом и чувством меры проведен этот нелегкий отбор.