Я разорву эту помолвку! (СИ) - Джейкобс Хэйли

Я хмыкнула.

— Так забавно наблюдать за вами в этом обличии.

Да я уже и так поняла, что в глазах Филиппа не более чем забавная зверушка, выставленная на обозрение публики.

— Отец появится через десять минут, произнесет торжественную речь в честь наступления мира между империей Элевис и Алгаменией, вручит награды воевавшим и официально откроет бал. Рекомендую вам передать доказательства после всех этих церемоний, но до начала бала. А уж дальше можете предоставить дело мне. И кстати, — второй принц улыбнулся, — повернете вот эту часть, — он указал на выступающий в барельефе орнамент, — и откроется тайный проход. Два раза направо, один — налево и прямо до конца. Запомнили? Этот проход ведет прямиком в конюшню. Вернете себе прежний вид и быстро покинете дворец. Можете взять серого гнедого в самом дальнем стойле. Бабочка не должна вас сбросить. А ее пропажа никого волновать не станет.

Филипп улыбнулся и как ни в чем не бывало вышел из моего уголка под свет огней, тут же привлекая к себе внимание мужчин и женщин всех возрастов. Только вот к бастарду подходить они опасались. Летят как мухи на свет к кронпринцу, но боятся приблизиться к открытому пламени.

Император был взрослой копией Гидеона. Он величественно вышел и привычно занял годами принадлежащее ему место. У следующей за ним императрицы стульчик был меньше и на ступень ниже, да и не такой роскошный. Жеманная улыбка этой женщины, возраст которой было трудно определить — лицо и тело были как у девушки, а вот взгляд и выражение лица как у старой и ядовитой змеи — могла обмануть многих, но не меня.

Сердце начало стучать набатом. Я и до этого порядком волновалась, но сейчас, когда все события шли согласно описанному Филиппом плану, было тревожнее с каждой прошедшей минутой. Хотелось, чтобы Джеймс взял меня за руку и сказал, что все будет хорошо. Но я сама виновата, что он сейчас не рядом.

Время текло как вода и вот уже его величество вызвал тех, кто достоин награды. В ряд выстроились десять человек. Их имена я прослушала, очнулась только когда один из слуг подошел к императору со стопкой бархатных коробочек.

— Джеймс Астер, — произнес император, приводя меня в исступление. Последний в ряду награждаемых был не кто иной как мой суженый. Я к тому времени уже успела пробиться сквозь толпу и выйти в первые ряды наблюдающих гостей.

Император взял в руки орден и прикрепил его к груди Джеймса, на лице которого не проступило ни одной эмоции. Я видела лишь его профиль, но даже так ясно как день, что истинные чувства Джеймс спрятал под маской равнодушия.

О чем он думал? Был ли рад награде или же наоборот?

— Что ж, а сейчас давайте же отметим успешное завершение кампании…

Я вышла вперед на негнущихся ногах, костеря про себя улыбающегося в толпе Филиппа.

Джеймс еще не успел вернуться в ряд к гостям и сейчас замер, сжав обтянутую руку в перчатку в кулак. Он пристально следил за каждым моим шагом, но на лице не было и грамма узнавания. Мне подумалось, что как воин, он беспокоится о моих мотивах.

Император холодно оценил мой облик, вопрос был написан в его серых глазах. Таких же, как у его второго сына. Издалека не разглядела, а фотографии в газетах черно-белые. Вот и все сходство, в остальном и не скажешь, что они близкие родственники. У Гидеона глаза, как и у императрицы, карие.

В толпе зашептались. Никто не пытался меня остановить, все с любопытством жадно наблюдали за разворачивающимися у них перед взорами событиями.

Я протерла потные ладони о штанины, потянулась во внутренний карман пиджака и протянула томик с непримечательной черной обложкой без надписей.

— Ваше величество, ваш верный поданный, лорд Брук из провинции Лорния, больше не может молчать.

Среди гостей возникло удивление. Шепотки стали громче.

— О чем же вы, достопочтенный лорд, исследователь залежей винтерия и порядочный поданный желаете мне поведать?

Я не смела поднять головы. Но тон голоса императора был таким знакомым. Неужто он в сговоре с Филиппом? Серьезно? Или я не так поняла?

Витиевато я поведала о том, что мне случайно стало известно, что семья императрицы промышляет незаконными делишками.

Гидеон уронил свой бокал, императрица заголосила, что все это наглая ложь и клевета и напоминала мужу о брачных клятвах и безграничной и слепой вере…

На меня смотрели сотни людей, но взгляд только одного человека рождал страх поднять голову и встретиться с ним лицом к лицу.

Джеймс, о чем ты думаешь сейчас? Он не мог не узнать предмета в моих руках. К какому выводу в итоге он пришел? Догадался? Или решил, что его невеста снова тайком встречалась с другим мужчиной и попросила его сделать то, что не могла доверить ему?

Книгу у меня забрал сам император под восторженные взгляды толпы — представление развернулось не хуже, чем в театре — откуда-то появились вооруженный мечами рыцари в доспехах с символами неизвестного ордена, схватили императрицу и наследного принца, тут вперед вдруг вышла Равина, несостоявшаяся принцесса и слезно поведала публике о том разврате, к которому ее пытался склонить до свадьбы и даже до помолвки кандидат в женихи, появился и будто бы выпрыгнувший из-под земли граф Уитмор, требуя справедливости за подрыв своих месторождений винтерия и свидетельствуя об угрозах со стороны ее величества…

Словом, первое появление на публике сколотившего непомерное состояние лорда Брука уже не вызывало интереса. Этот театр абсурда, для которого я была не более чем спусковым механизмом; продуманный до мелочей Филиппом, с легкой усмешкой наблюдающим издалека в тени, отбрасываемой троном, все больше набирал обороты.

Вот вам и социальная казнь. Зашедшаяся краской императрица и бледный словно полотно наследник растерянно наблюдали за процессом, который не могли ни остановить, ни контролировать.

Для меня остались неразгаданными две загадки.

Первая, знал ли император и был ли заодно с Филиппом. И вторая, какое сейчас лицо у Джеймса.

Свою часть уговора я исполнила. Филипп заметил меня в толпе и коротко кивнул, снова растянув губы в усмешке. Вот и подтверждение, что отныне я свободна. О новой встрече с бастардом не грежу от слова совсем.

Вздохнула, набирая в грудь побольше смелости, и перевела взгляд.

Словно безмятежный островок в восторженной, взволнованной толпе он стоял неподвижно, все это время обжигая синим взглядом только меня. Растерянный и удивленный. Джеймс неловко сделал шаг навстречу. Я невольно ступила назад.

— Лорд Брук, задержитесь, — произнес император, заметив мой отход.

Да ни за какие коврижки.

Хмурое лицо Джеймса и его насупленные брови вызывали мурашки по всему телу. Он явно собирался поймать меня словно маленького зверька, которым я себя ощущала весь вечер.

Попятилась назад, обернулась и бросилась бежать со всех ног, на ходу перекручивая на пальце кольцо-артефакт, чтобы все возможные преследователи потеряли след в водовороте пышных цветастых подолов гостий.

Добежать до покинутого мной совсем недавно, и в то же время очень давно, пристанища за колонной, где барельефная стена была вовсе не тем, чем казалась на первый взгляд, я все же смогла. Парочка рыцарей, которых видимо послал по мою душу император, оглядывалась по сторонам в середине толпы. Они искали мужчину с усами на лице, но не леди в платье цвета ночного неба.

Я порывисто дышала, но стоило знакомой фигуре возникнуть перед глазами, забыла, как это делать.

— Флоренс… — раздался голос Джеймса.

Глава 16. «Моё»

Несмотря на то, что бежал он следом за мной через весь зал, мужчина ничуть не задыхался и в отличии от меня испариной не покрылся. Как-то не честно получается. Я невольно покрылась мурашками. Снежный ком вранья все нарастал, угрожая раздавить меня, свою создательницу.

— А, Джеймс, мне стало лучше, вот я и приехала, знаешь…

— Хватит! Флоренс, я знаю, что это была ты! — он устало потер наморщенный лоб.