Зимнее солнце - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Об этом Матвей размышлять не собирался, он оставил Третьякевича и компанию полиции, эти четверо – не несчастные дети, которых незаслуженно подставили, они садисты и насильники, так что все неприятности, которые на них обрушатся, они вполне заслужили.
Куда важнее сейчас было сделать все, чтобы настоящий убийца не остался безнаказанным. Он ловко обеспечил себе запасной путь к отступлению, Матвей не ожидал от него такого и теперь был насторожен. У него уже было определенное представление о других возможных подозреваемых и о тех, кто не имел к этой истории отношения. Вот только убийца такого уровня легко мог обмануть их, поплотнее закутаться в овечью шкуру… Конечно, этот трюк работал только при поверхностном знакомстве, однако у Матвея пока лишь поверхностное знакомство и было.
Остальные, судя по мрачному виду, думали о том же.
– Я так полагаю, не стоит ждать, когда Наумов найдет подсказки на теле третьей жертвы, – вздохнул Гарик. – Их там не будет…
– Хронологически она первая жертва, – подсказала Таиса.
– Подсказок все равно не будет, – заметил Матвей. – Иначе убийца не использовал бы ее. Для него эта жертва точно не первая. Не берусь сказать, сколько он уже охотится в этих лесах, но он делает это очень чисто.
– Ни одной ошибки новичка?
– Вот именно. Это усложняет задачу.
– Тогда давайте попробуем действовать иначе, – предложила Таиса. – Что мы вообще знаем про него? В плане профиля. Он сильный, спокойный, уверенный. Грамотный охотник. Низкая эмпатия – с учетом того, что он делал с женщинами. Но при этом великолепные артистические способности, раз он столько водит нас за нос. И все же уязвимые места у него есть, надо ориентироваться на них.
– Это какие же, склонность к трофеям? – поинтересовался Гарик. – Там мы до сих пор не знаем, забирал он вещи жертв себе или избавлялся от них.
– Про трофеи я ничего не говорила. Я намекаю скорее на его безумную, эмоциональную сторону – а она у него есть, судя по характеру изнасилований и общей жестокости преступлений. С каждой новой охотой он доказывает себе, что силен. Он рискует и побеждает. Думаю, сейчас он наслаждается тем, как обвел полицию вокруг пальца. Да и нас тоже… Я согласна с Матвеем, он наверняка знал, что мы полезли в Охотничью Усадьбу, он пытается сделать нас своими невольными союзниками, вроде как марионетками. Прямо сейчас у него под контролем весь окружающий мир.
– Комплекс бога?
– Типа того.
– Ну а идея твоя в чем?
– В провокации, – усмехнулась Таиса. – Причем от моего лица, очевидно, что женщины для него – скорее зверюшки, чем полноценные люди. И тут зверюшка начнет рассказывать всем, какой он неудачник, как он ничего не может, как ему просто повезло… Короче, принижать его по всем фронтам. Если мы не ошиблись с психотипом, он долго не выдержит.
– Любопытный вариант, – заинтересовался Гарик. – Но как ты намерена передать ему послание? Не то чтобы он оставил нам телефончик!
– Через информационное агентство под названием «Елена». Я уже заметила, что почти вся деревня к ней заходит, а получив сплетни от нее, клиенты разнесут всем остальным. Если он из Змеегорья, наживка до него дойдет. А он скорее всего отсюда, раз так хорошо знает эти леса.
Они всерьез обсуждали это нелепое предложение. Матвей сначала настолько удивился, что не смог даже подобрать правильных слов для упрека. А потом к беседе подключился Гарик, и ему оставалось лишь некоторое время слушать этих двоих, пытаясь понять, не подводят ли его уши.
Наконец он опомнился:
– Вы оба сошли с ума одновременно или по очереди?
– Считаешь, что не сработает? – спросил Гарик.
– Считаю, что, скорее всего, сработает, поэтому делать такое ни в коем случае нельзя.
– Почему? – поразилась Таиса. – Это ведь будет игра на наших условиях!
– До определенного этапа. Он уже сделал то, чего мы от него не ожидали. Возможно, у него есть еще пара тузов в рукаве. Это не просто опасный человек – это умный опасный человек. С таким нужно связываться очень, очень осторожно.
– А пока мы будем сидеть и думать, он может еще кого-нибудь убить!
– Не может. Сейчас, подставив Третьякевича и компанию, он на некоторое время затаится, чтобы не сорвать собственную версию.
– Или вовсе уйдет огородами, – заметил Гарик. – Ты прекрасно знаешь, что преступники такого типа не срываются с места только потому, что это было бы очевидно. Они все равно понимают необходимость уходить. И через месяц-другой он точно уйдет, убивать продолжит, да и то непонятно где. В этот раз его игрища заметили только благодаря Даше.
– Майю тоже нашли бы, причем раньше, если бы не трусость Серенко.
– И все же в обоих случаях речь идет скорее об удаче, чем о его оплошностях. Он и удачу учтет, он сделает все, чтобы его больше не замечали. Сколько женщин тогда умрет?
– Это все равно не повод ловить его на Таису.
– Я думала, ты считаешь меня откровенно лишним элементом, – усмехнулась она. – Разве ты будешь не рад, если все сорвется и он меня все-таки убьет? Твою проблему это решит.
– Ты используешь эмоции, это детская стратегия. Я не собираюсь на нее поддаваться, – спокойно указал Матвей. – Я тебе это просто не рекомендую. Форсов наверняка запретит.
– При чем тут Форсов? Он-то откуда узнает?
– От меня.
– Ты реально собрался ябедничать? – хмыкнул Гарик.
– И снова детское поведение. Найдите себе другое развлечение, оба. Я серьезно, Таиса. Если ты это сделаешь, о положении его ученицы можешь забыть.
– Блин, какой же ты нудный… Ладно!
Ее «ладно» Матвея не убедило, он был совсем не уверен, что она действительно поступит правильно. Однако пока никаких других гарантий он получить от нее не мог.
После обеда они разошлись. Гарик выразил желание съездить к Охотничьей Усадьбе. Сопровождать его никто не захотел, Таиса ушла к себе, Матвей же прикидывал, не нанести ли очередной визит Нине Любимовой. В ней он до конца не разобрался, хотя и не считал, что упустил так уж много…
А потом он заметил кое-что любопытное: возле дома Григория Серенко был расчищен снег, над трубой вился легкий дымок. Вроде как нормальное явление зимой, вот только недавно ничего подобного не было. Серенко задержали, и Матвей не знал толком, когда его должны были отпустить. Он и не интересовался этим вопросом, Серенко он считал отработанной частью истории, тем, в ком они
