Так было - Анастас Микоян

Некоторые товарищи, ссылаясь на хороший урожай, предлагали ввести помимо основного продналога дополнительное налоговое обложение населения. Но это был уже явный перегиб. Пришлось мне выступить и сказать, что мы не имеем права самовольно устанавливать какие бы то ни было надбавки к общегосударственному налоговому обложению.

Бандитизм в крае тоже шел на убыль. Однако эти успехи явились результатом не только хорошей работы наших войск и органов ГПУ по ликвидации наиболее оголтелых банд. Первые ощутимые результаты новой экономической политики, реальная помощь нашего правительства, оказанная крестьянству во время весеннего сева, хорошие виды на урожай, укрепление на местах советского аппарата и законности, общее сужение их социальной базы — все это явилось причиной начинавшегося разложения ряда политических банд и перехода некоторых из них на путь обычного, уголовного бандитизма.

Но это никак не могло нас успокаивать. Предстояла еще упорная и длительная борьба с бандитизмом.

С отчетным докладом Юго-Восточного бюро на пленуме выступали двое: Лукоянов (о работе бюро с апреля по июнь 1922 г.) и я (о работе фактически за один месяц — июль). Я старался не только рассказать о том, что мы уже сделали, но и заглянуть вперед — поговорить о ближайших задачах краевой партийной организации.

«Нечего скрывать, — говорилось в моем докладе, — у многих жителей, даже у коммунистов, нет еще правильного понимания новой экономической политики. Еще не везде осуществляется революционная законность. Это приводит к тому, что у иных людей пропадает доверие к органам Советской власти. В Горской республике, например, под флагом «борьбы с проклятым капитализмом» в условиях новой экономической политики, что называется, душат мелких лавочников. В Дербенте наложили контрибуцию «на местную буржуазию» в размере 50 млрд рублей и сажают людей в тюрьму, потому что они не в силах справиться с таким обложением. В Ставрополе дело дошло до того, что руководители ГПУ не считаются с губкомом. Имеются случаи морального, бытового и политического разложения среди коммунистов. Все это ставит перед нами задачу всемерного укрепления партийных организаций и советского аппарата на местах».

В докладе большое место заняли вопросы агитационной, пропагандистской и просветительской работы. Горские народы, кроме осетин и кумыков, тогда еще не имели своей письменности. Процент неграмотных и малограмотных был у нас очень высок. Газет и журналов было мало. Читали их у нас тогда только в городах, в деревню они попадали редко, и то с большим опозданием.

В самых первых числах августа 1922 г. я выехал в Москву для участия в работе XII Всероссийской партийной конференции.

В конце мая 1922 г. у Ленина случился первый приступ болезни. Все мы, делегаты, собравшись в Кремле, с особым волнением ждали сообщения о здоровье Владимира Ильича.

В первый же день работы конференции, 4 августа 1922 г., делегатов проинформировали, что, по заключению авторитетнейших врачей, как русских, так и иностранных, здоровье и силы Владимира Ильича восстанавливаются. Все мы тогда облегченно вздохнули и с каким-то особенным подъемом, бурно и долго аплодировали по поводу этого радостного сообщения.

Во время конференции у меня, да и у ряда других делегатов, возникло недоумение, почему Сталин, в ту пору уже Генеральный секретарь ЦК партии, держался на этой конференции так подчеркнуто скромно. Кроме краткого внеочередного выступления — рассказа о посещении Ленина в связи с нашим приветствием, — он не сделал на конференции ни одного доклада, не выступил ни по одному из обсуждавшихся вопросов. Это не могло не броситься в глаза.

Зато Зиновьев держался на конференции чрезмерно активно, изображая из себя в отсутствие Ленина как бы руководителя партии. Он, например, выступал с двумя докладами — об антисоветских партиях и о предстоящем IV конгрессе Коминтерна.

Открыл конференцию Каменев. Казалось вполне естественным, чтобы с заключительной речью выступил Генеральный секретарь ЦК партии. Однако слово для закрытия конференции было предоставлено Ярославскому.

Ретивость Зиновьева я объяснил тогда его особой жадностью ко всяким публичным выступлениям и его стремлением непомерно выпячивать свою персону этим он уже «славился».

Никаких особых разногласий в руководстве тогда не было, и в связи с этим чувствовалась общая удовлетворенность делегатов от того, что они продолжают дружно работать и теперь, во время вынужденного отсутствия Ленина.

Особое внимание было уделено кооперации. Наиболее мощной у нас была тогда потребительская кооперация, объединявшая как крестьян, так и рабочих и выполнявшая задачи непосредственных торговых связей между городом и деревней. Членство рабочих в потребкооперации было тогда обязательным. Положение в потребительской кооперации, а также задачи партийных организаций в области ее дальнейшего укрепления были в общем ясны. Гораздо хуже было в сельскохозяйственной, промысловой и кредитной кооперациях. На конференции шла речь о том, чтобы уничтожить дух вражды, нездоровой конкуренции и разлада, который существовал тогда между этими видами кооперации.

Конференция определила ряд практических мер в этой области: допускалось добровольное слияние отдельных видов кооперации в смешанные кооперативы и союзы, намечалось создание совместных предприятий на акционерных или договорных началах, планировалась совместная торговая сеть и взаимное хозяйственное обслуживание на основах коммерческой целесообразности и организация совместных учебных курсов, издательств и т.п.

Партия подчеркивала роль кредитной кооперации, которая наряду с государственным сельскохозяйственным кредитованием приобретала особое значение для дальнейшего развития как сельскохозяйственной, так и промысловой кооперации.

Сразу же после XII партийной конференции, 8 августа, состоялся очередной (августовский) пленум ЦК партии.

Помню, что большой интерес на этом пленуме вызвал доклад о международном положении, с которым выступил Литвинов. Горячие споры развернулись о нашей внешней торговле, в частности о путях дальнейшего расширения ее оборота, что стало тогда одной из важнейших государственных задач, а также о монополии внешней торговли.

Нам было сообщено, что Политбюро ЦК еще в июне 1922 года образовало для решения этого важного вопроса специальную комиссию под председательством Каменева. Комиссия Политбюро предлагала разграничить в законодательном порядке регулирующие и чисто коммерческие функции Наркомвнешторга и предоставить ряду хозяйственных органов право самостоятельно вести торговые операции с внешним рынком «под общим контролем Наркомвнешторга».