Так было - Анастас Микоян

Нам было сообщено, что Политбюро ЦК еще в июне 1922 года образовало для решения этого важного вопроса специальную комиссию под председательством Каменева. Комиссия Политбюро предлагала разграничить в законодательном порядке регулирующие и чисто коммерческие функции Наркомвнешторга и предоставить ряду хозяйственных органов право самостоятельно вести торговые операции с внешним рынком «под общим контролем Наркомвнешторга».

Таким образом, центр тяжести осуществления внешнеторговых операций переносился на хозорганы других наркоматов и местные хозорганы, получившие для этого соответствующее разрешение СТО. Все эти предложения комиссии внешне выглядели безобидно, а по существу значительно ослабляли монополию внешней торговли.

В работе пленума принимал участие и нарком внешней торговли Красин. Он внес на рассмотрение свои поправки к проекту директив ЦК о торговых операциях наших хозяйственных органов за границей. Отстаивая в главном ленинскую линию монополии внешней торговли, Красин проявлял определенную гибкость. Однако, зная, что представители хозорганов за границей под влиянием местнических и ведомственных интересов или даже в силу своей малой компетенции в коммерческих делах могут совершать сделки, не соответствующие государственному плану или коммерчески невыгодные, Красин требовал предоставления полпредам и торгпредам права вето на такие сделки. В случае же особо грубых нарушений Красин предлагал лишать отдельные хозорганы права непосредственного ведения торговых операций за границей.

Против монополии внешней торговли на пленуме выступили Сокольников, Фрумкин, Пятаков, Бухарин, Зиновьев. Сталин высказался за то, чтобы предложения комиссии с некоторыми поправками Красина в основном принять.

Большинство присутствовавших на пленуме членов и кандидатов в члены ЦК, особенно работавшие на местах (в том числе и я), тогда еще плохо разбирались в тонкостях сложных внешнеторговых отношений, к тому же нам было заявлено, что предложения Красина не противоречат проекту директивы, который представила комиссия Политбюро. Предложения комиссии были одобрены.

Через день после августовского пленума состоялось заседание Оргбюро ЦК партии, где я выступил с докладом о положении на Юго-Востоке России. Рассказал, с чем столкнулся, приехав в Ростов, что успел узнать и увидеть за месяц работы.

Члены Оргбюро одобрительно отнеслись к нашим предложениям, внимательно и заинтересованно обсудили насущные нужды края. В результате было принято решение о мерах помощи Югвостбюро ЦК. В частности, и это было тогда для нас особенно важно, решили направить к нам в качестве председателя Крайэкономсовета и члена Югвостбюро ЦК Н.Б.Эйсмонта, работавшего до этого членом президиума ВСНХ. Кроме него для укрепления Донской партийной организации Оргбюро решило командировать в Ростов на должность председателя Донского облисполкома опытного советского работника Патрикеева.

ЦК принял также наше предложение утвердить членом Югвостбюро ЦК Гикало, одного из героев Гражданской войны на Северном Кавказе, пользующегося в крае большим влиянием и доверием. О подвигах Гикало в годы борьбы с деникинской контрреволюцией в Терской области и о том, какое огромное доверие питали к нему чеченские партизаны, ходили легенды.

Обстановка на Северном Кавказе была сложной. Уровень развития населения, особенно в горах, низкий. Иногда Гикало в интересах дела приходилось идти чуть ли не на авантюру.

Рассказывали, например, такой комический случай. Как-то в партизанском отряде, руководимом Гикало, среди чеченцев появились колебания. Гикало не смог убедить партизан и поднять их в наступление. Тогда он задумался и через некоторое время заявил: «Поскольку имеются разногласия, я спрошу у Ленина, как нам поступить». Он отошел в сторону, воткнул в землю большую палку, приставил к ней ухо и громко, чтобы было слышно отряду, говорит: «Москва, Москва, товарищ Ленин, это говорит Гикало. У нас разногласия: наступать или нет? Как быть? Дайте указания». Затем несколько раз повторил: «Да-да. Значит, товарищ Ленин, говорите, наступать? Понял, понял — наступать, так и скажу». Разногласия прекратились. Отряд пошел в наступление и добился успеха.

Я вернулся в Ростов окрыленный поддержкой ЦК, зная к тому же, что в составе Югвостбюро появились новые, так нужные нам тогда крепкие коммунисты, на которых можно было, как это выяснилось очень скоро, вполне положиться.

* * *

К тому времени произошло радостное событие у нас в семье: 12 июля 1922 г. в Тбилиси жена родила сына. Это был наш первенец. Ему дали имя Степан в честь Степана Шаумяна.

Я собрался ехать к жене. Наше бюро разрешило мне такую поездку, но она несколько раз откладывалась. Одним словом, выбрался я только в конце августа, имея в своем распоряжении всего пять-шесть дней, что было в обрез, если учесть, что почти все это время должно было уйти на дорогу туда и обратно.

Жена с радостью рассказала, что Серго Орджоникидзе, неизвестно откуда узнав, что она родила сына и должна выписываться из больницы, приехал, чтобы отвезти ее домой.

Ашхен впервые тогда встретилась с Серго, и он сразу поразил ее своей простотой, отзывчивостью и добротой. Из-за плохой дороги машина, на которой они ехали, не могла подъехать к дому и остановилась довольно далеко от него. Серго взял ребенка на руки и донес его до самой квартиры. Ашхен была этим очень тронута.

Мне тогда же хотелось увезти жену и сына в Ростов. Но мать Ашхен стала меня отговаривать, прося оставить их на время у нее, чтобы они как следует оправились под ее присмотром. Я стал колебаться.

Пошел к Серго. Произошла радостная, дружеская встреча. Я поблагодарил его за внимание и заботу о моей семье, рассказал ему о жизни в Ростове, о тамошней обстановке, о своих впечатлениях, о трудностях. Серго хорошо знал Северный Кавказ и дал мне несколько полезных советов, особенно в отношении северокавказских горских народов.

Узнав, что я собираюсь увезти в Ростов жену и сына, Серго говорит: «Зачем тебе в такую жару, да еще при плохом железнодорожном сообщении, везти сейчас с собой жену с маленьким ребенком? Есть лучшая возможность это сделать, и тебе надо ею воспользоваться. В Боржоми сейчас отдыхает Ворошилов. К концу сентября он должен вернуться в Ростов. Поедет он в служебном вагоне командующего округом. Места там достаточно, и он, конечно, с удовольствием возьмет с собой твою жену с ребенком. Я с ним договорюсь».

Перед отъездом в Ростов мне удалось выкроить один день для поездки в родное село Санаин, повидать мать и родных. Впервые моя нога ступила тогда на советскую армянскую землю. Сам по себе этот факт был уже очень радостным для меня.