Буря на Волге - Алексей Салмин

— Эх, молодой человек, — возразил бакенщик. — И все-то у них чужое — пароходы-то тоже чужие, а они их считают своими. А ты вот поди и попробуй им доказать. Да они с тобой и разговаривать не станут. Вот поэтому-то я и не советую. Подождите немножко, може, скоро красные придут.

Выйдя из землянки, Ильяс с Бабкиным еще раз посмотрели на торчавшую из кустов корму лодки и тихо побрели берегом в деревню.

А Чилим тем временем зашел к Трофиму.

— Ты чего, Вася, такой невеселый? — участливо спросил Трофим.

— Да веселиться-то не с чего. Рыбачить было собрался, и лодку-то кто-то украл.

— Что ты говоришь? Когда украли?

— Прошлой ночью.

— Под шумок, значит, сперли.

— Видимо, кому-то понадобилась.

— Новым хозяевам, наверное, нужна стала. Вот сейчас только с Расщепиным чуть было не подрался, пришел и орет: «Невод мой, лодки мои, все хозяйство мое». Да еще лезет драться. Видал, как с приходом белых все богатеи нос вздернули. Власть им все равно не удержать, одно жаль — много они нашего брата положат. На пароход-то много ведут, а оттуда еще никто не вернулся. Все время на пароходе идет стрельба — здесь слышно.

— А я хотел туда, вниз пройти.

— Далеко ли?

— До Старой деревни, думал посмотреть.

— Нет, не ходи. Черт с ней, с лодкой. Живыми останемся, двадцать лодок найдем. И не думай туда идти. Там тебя, как куренка, подстрелят. Вся эта сволота - пьяная, одурелая от рабочей крови. Да они с тобой и разговаривать не будут, а сразу на мушку и долой за борт. Я-то уж знаю, чем там пахнет. Еще утром, только приехала бригада с ночной тяги, развесили невод, все отдыхать пошли, а я остался невод чинить. Вдруг подбегает ихний офицеришка, сам еле на ногах держится, вытащил из кармана бомбу, сует мне под нос и кричит: «Рыбак, давай лодку!» «Возьми, — говорю, — лодки-то порожние». А что скажешь? Прихлопнет тебя и все. Какой с них спрос? Он бежит, торопится. Отчалил лодку, отъехал саженей тридцать от берега. Я все гляжу, что будет дальше. Встал он на самую корму, вдруг поднялся столб воды, а от кормы лодки полетели вверх щепы, и офицера точно ветром сдуло. Вот, думаю, ловко: наглушил рыбы и сам оглох... Я скорее в другую лодку, гнать туда, а офицера так и нет, только лодка плавает с разваленной кормой. Скорее привязал ее веревкой да к берегу. Видишь, как корму-то разнесло, — показал Трофим и продолжал: — Чуешь, какие вояки пришли... Да разве им удержать власть? Я руку даю на отсечение, если через неделю снова их не прогонят красные.

— Видимо, придется ко дворам шагать, — сказал Чилим.

— Да, да, валяй подобру-поздорову. Черт с ней, с лодкой. Зря-то нечего лезть к ним под пулю.

Друзья встретили вернувшегося Чилима вопросом:

— Ну как, нашел лодку?

— Найдешь черта с два, — с обидой в голосе проворчал Чилим.

— А мы вот нашли! — торжественно заявил Бабкин,

— Наверное, так нашли, что и сами чуть ушли, — улыбнулся Чилим.

— Нет, в самом деле нашли, — утвердительно сказал Бабкин.

— А почему же на место не пригнали? — спросил Чилим.

— Батарейцев побоялись.

— Каких батарейцев?

— Конечно, белых. Лодка твоя на островке, около батареи. Они ее взяли для связи с берегом.

— Откуда вы узнали?

— Вот чудак! Иди к бакенщику, он тебе все расскажет. Найти-то мы ее нашли, да вот как взять ее с остров-ка, вот чего ты скажи? — спросил Бабкин.

— Что-нибудь придумаем, если вправду она там, ответил Чилим.

— Бакенщик, наверный, врать не будет, — сказал Ильяс.

— Сегодня же ночью пойду и угоню. Вот увидите, - решительно заявил Чилим. — Ночи теперь самые темные. Да в такую ночь можно из-под самого носа утащить и не увидят. Я однажды рядом с охранниками проплыл в такую ночь, и то не заметили.

— Повезло тебе, — заметил Бабкин.

— Меня здесь все знают, — сказал Чилим. — Сегодня пойду к бакенщику ночью. Неужели он не перевезет на островок? Только я вот что думаю — нам надо всем ехать туда. Возьмем старый бредень и корзинку, Если накроют нас белые, скажем, что рыбачить приехали, а бредень им будет доказательством.

Поздней ночью, переправившись с бакенщиком на островок, Чилим с Бабкиным тащили на плечах бредень, в Ильяс шел сзади с корзинкой. Тихо пробирались заплеском по песчаной косе островка к тому месту, где стояла за кустарником лодка.

— Вот она, — шепнул Чилим. — Теперь я пойду один, вы ждите меня. Я тут знаю тропинку, она как раз приведет к лодке.

Притаившись за кустарником, Ильяс с Бабкиным долго прислушивались, вглядываясь в темноту по направлению, куда ушел Чилим. Через некоторое время они увидели, как по течению плыло что-то черное. Это и была лодка Василия.

— Есть, — шепнул он влезавшим Ильясу с Бабкиным.

Быстро перегнали лодку в горную сторону, весла припрятали в густой крапиве, а лодку, нагрузив камнями, утопили.

— Победа за нами, — сказал Чилим, возвращаясь с друзьями к себе в лачугу.

Глава шестнадцатая

Удачно вернув лодку, Чилим и его друзья на следующий день собрались рыбачить, но погода с самого утра начала портиться. Небо густо заволокло черными тучами, подул сильный низовой ветер, начал моросить мелкий дождь.

— Не везет нам, черт побери, — ворчал Бабкин. — То лодки не было, теперь погода сломалась, Так и торчи тут без дела.

— Подождите, еще наработаетесь, — успокаивал их Чилим.

— Может быть, западет ветер, ночью сгоняем поблизости. Кинем разочка два-три.

Так и решили: дождаться ночи.

В это время у Хомяка сидели гости. Пришел его сын, Никита, со своим начальником, капитаном Орловым. Да и другая немаловажная причина была для попойки. Хомяка восстановили в старых правах сельского старосты, и не обмыть такой важный чин считалось непростительным грехом. На эту же попойку был приглашен и друг Хомяка Расщепин. Яким Петрович не упустил случая поведать все капитану о Чилиме, и тут же, на пирушке, было решено свести Чилима на штабной пароход. Сын Хомяка, Никита, вызвался провести капитана к Чилимову дому.

Уже было темно, когда во двор к Чилиму ворвались два вооруженных человека.

— Здесь Чилим? — заплетающимся языком закричал капитан.

— Я Чилим, — отозвался, выглянув в окно, Василий.

— Выходи! — крикнул капитан и подтолкнул к двери Никиту.

Никита, скрючившись, качающейся походкой лез в сени, суя вперед винтовку. Стоявший за дверью Ильяс быстрым рывком выхватил винтовку, и Никита повалился под ноги Бабкина. Услышав крик и возню в сенях, капитан заторопился тоже туда, но был приколот штыком.

— Батюшки, что вы наделали! — закричал выскочивший в сенцы Чилим.

— Ничего, — дрожащим голосом ответил Ильяс.

— Куда мы их теперь?

— Чего беспокоишься из-за этой твари, вон бросим под гору, пусть в Волгу катятся, — проворчал Бабкин.

Не теряя времени, они вытащили обоих на задворки и сбросили под откос, в густую крапиву.

Ветер все усиливался, а дождь еще громче начал барабанить по крыше. Все молчали, сидя в потемках.

— Ну, что сделано, того уже не воротить, — тихо сказал Чилим. — Теперь надо искать пути, как выбраться из этого положения. Решать надо сейчас, утром будет уже поздно, все может выясниться, и нам петли не миновать.

В тишине слышно было, как вздыхала и всхлипывала за перегородкой Ильинична.

— Я вот чего думаю, — прервал молчание Чилим. — До утра ждать нам не приходится, надо сматываться сейчас, иначе будет поздно.

— А я куда? — заголосила Ильинична.

— Не плачь, мама. Сейчас же собирайся, иди к тете Насте в овраг, там тебя никто не знает и никто не будет искать. А нам ненадолго придется скрыться.

— Когда вы вернетесь? — спрашивала сквозь слезы она.

— Скоро, скоро, мама, только сама-то скорее собирайся да уходи, пока все спокойно.

Ильинична сложила кое-какие тряпки в узел, поцеловала солдат и тихо поплелась околицей — к двоюродной сестре старого Чилима.

Дождь не унимался, ветер все сильнее гнал черные тучи, зловеще шумела в эту ночь Волга.

— Ты, Ильяс, все оружие забрал у этих? — кивнул головой Чилим, куда были свалены трупы.

— Все брал, маленький револьвера в карман нашел, вот она, — подал Чилиму браунинг в мягкой матерчатой кобуре.

— Больно уж крохотный, а все же при случае можно стрельнуть, — ворчал Чилим.

— Ладно и такой. Теперь у нас на всех есть оружие, — проговорил Бабкин.

— А еще что у тебя? — спросил Чилим.

— Сумка кожаный, — ответил Ильяс.

— Клади в мешок, там на досуге разберемся. И ждать больше нечего, забирайте все и пошли.

— Куда торопиться? В такой погода искать никто не пойдет, — сказал Ильяс.

— Искать-то ночью, может быть, никто и не пойдет, да выбираться-то нам еще далеко, да и время самое подходящее. До рассвета надо перебраться через фронт, иначе могут задержать, — говорил Чилим, свертывая парус. — Когда вся эта «музыка» кончится? Черт побери всех этих беляков, — ворчал Чилим, запирая свою избенку.