Дикие розы - Джулия Грайс

Корри открыла глаза и увидела, как Эвери медленно отступает к двери, все еще сжимая в руках лампу. Его ноздри раздувались, дыхание было тяжелым и судорожным. Корри поняла, что еще секунда, и его вырвет. Она внезапно пришла в ярость. Почему его тошнит в тот момент, когда она в мучениях рожает его ребенка!

– Черт побери, Эвери, ты не смеешь оставить меня одну! Иди сюда, мне темно.

Корри с трудом верила, что этот суровый, почти грубый тон, так похожий на папин, принадлежит ей. Эвери медленно подошел.

– Эвери, он родится совсем скоро.

Она выгнулась от нестерпимой внезапной боли и стиснула зубы.

– Не уходи. Ты не можешь оставить меня одну, мне может понадобиться твоя помощь.

– Помощь? Какая помощь? О Господи, Корри… я никогда…

– Я тоже никогда этого не делала! Хочешь или нет, тебе придется остаться…

Ее слова потонули в диком, нечеловеческом крике. Она вцепилась в одеяло и, не в силах превозмочь боль, сжала его зубами.

– Но, Корри, я не могу. Я не знаю, что делать. Я не могу оставаться здесь.

– Убирайся! Я не хочу тебя видеть! Позови Мэйсона. Пойди и разбуди его. Он поможет мне. Он поймет, что надо делать.

Эвери выскользнул за дверь, в домик ворвался порыв свежего ветра. Корри осталась лежать одна в кромешной тьме и почти теряла сознание от боли. Ее колотила дрожь. Беа Эллен как-то рассказывала, что существуют такие деревянные брусочки, которые повивальные бабки дают роженицам, чтобы те могли впиться в них зубами и не кричать. А еще есть специальные кресла для родов. А еще есть такая примета: надо положить под кровать роженице острый нож, он помогает перетерпеть боль…

Господь всесильный, всемогущий! Как может помочь нож под кроватью? Есть ли вообще на свете хоть что-нибудь, что может облегчить эти ужасные муки? Если бы Эвери не унес лампу, по крайней мере не было бы ощущения, что она лежит, всеми брошенная, на дне глубокой черной шахты. Дверь открылась. Комната наполнилась светом фонаря.

– Корри! С тобой все в порядке? Эвери сказал…

Это был Мэйсон. Волосы всклокочены, лицо немного опухло от сна. Он был без куртки, в одной рубашке, в спешке застегнутой вкривь и вкось. Никогда в жизни Корри никого не была так рада видеть. Она перевела дух и еле слышно сказала:

– У меня начались схватки.

– Да, я так и понял. Эвери прибежал сам не свой и ничего не мог толком объяснить.

Он подошел ближе, пристально глядя на Корри и пытаясь понять, в каком состоянии она находится.

– Только ты не волнуйся. Рождение ребенка – простой естественный процесс. Животные каждый год рожают детенышей и делают это без всякой суеты и шума.

Корри прикрыла глаза.

– Я не животное, Мэйсон. Я чувствую, что это совсем скоро произойдет. С каждым разом боли все сильнее. Я думаю, это случится раньше, чем приедет доктор.

– Не знаю. Давай я на всякий случай отправлю Билла в «Самородок». Пусть он привезет мисс Гилхолей. По крайней мере рядом с тобой будет женщина.

– Да, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я ничего не соображаю, я только хочу, чтобы это все скорее кончилось.

Мэйсон вышел и вскоре вернулся. Он взял Корри за руку, и она почувствовала приятное тепло его пальцев.

– Ну вот. Все будет хорошо, Корри. Держись за меня покрепче. Сожми мою руку, можешь даже сломать мне кости, если хочешь, хотя я предпочитаю, чтобы обошлось без этого.

Он улыбнулся.

– Сейчас самое главное для тебя – это отдыхать в перерывах между схватками. Как только боль отпустит, расслабься и лежи спокойно до тех пор, пока снова не скрутит.

Схватка не замедлила повториться. Корри вцепилась в руку Мэйсона изо всех сил, так, что та хрустнула. Когда все кончилось, в спине осталась тупая боль.

– Ну вот, молодец. Все очень хорошо, Корри. Продолжай в том же духе.

Корри с трудом разжала потрескавшиеся, воспаленные губы.

– Мэйсон, ты ведешь себя так, как будто тебе доводилось присутствовать при рождении ребенка.

– Если считать, что теленок – это тот же ребенок, то приходилось.

Он снова улыбнулся.

– У моего отца своя ферма в Челси. Я часто помогал ему по хозяйству. Знаешь, Корри, когда животные рожают, они ничего не делают особенного. Просто спокойно лежат, все происходит как-то само собой. Я думаю, тебе надо попробовать сделать так же.

Корри выдавила из себя подобие улыбки.

– Я ведь не корова, Мэйсон.

В эту самую минуту волна дикой боли охватила ее. На этот раз боль была глубже и мучительней, ее очаг располагался в области кишечника. Корри чувствовала, что какая-то чуждая ей, злая сила пытается вырваться из нее наружу, прокладывая себе путь прямо сквозь ее тело, разрывая ткани…

– Кричи, Корри. Кричи, если хочешь. Тебе будет легче. Не обращай на меня внимания. И главное, постарайся расслабиться. Я часто принимал роды у коров и знаю, как это должно происходить…

Все было как в тумане. За секунду до появления ребенка на свет Мэйсон обыскал всю комнату, нашел походную аптечку, которую Эвери незадолго до этого купил в Доусоне, и дал Корри небольшую дозу морфия, чтобы уменьшить боль.

Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Корри сделала неимоверное усилие, поднатужилась и вытолкнула из своего лона ребенка, который издал при этом очень странный крик, похожий на писк больного котенка.

– Мэйсон.

– Корри, у тебя… у тебя родился мальчик.

Голос Мэйсона тоже был каким-то странным. Он звучал как-то сдавленно и обреченно. Корри заволновалась.

– С ним все в порядке? Он кричал…

Чудесным образом боль пропала и больше не возвращалась. Корри чувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Ей казалось, что она плавно колышется на ласковых волнах теплого моря. Корри повернула голову, чтобы разглядеть ребенка, которого Мэйсон держал на руках.

– Мэйсон, я хочу увидеть его. Пожалуйста, поднеси его поближе.

– Корри, он… С ним не все в порядке. Только ты не волнуйся, Корри. Он немного изуродован. Если честно, я думаю, он не выживет. У него до сих пор слишком синее лицо.

– О Боже!

– Корри, пожалуйста, тебе нельзя волноваться. Я дам тебе еще немного морфия, и ты заснешь. Сейчас это лучшее, что ты можешь сделать. Тебе надо отдохнуть.

– Но я не хочу отдыхать! Я хочу видеть своего ребенка!

Мэйсон стоял в дальнем углу комнаты, держа в руках фланелевый сверток. Он нагнулся, чтобы положить его в деревянную коробку, из которой было решено сделать колыбель. В этот момент снова раздался жалобный писк, который резко оборвался, и воцарилась жуткая тишина.

– Мэйсон…

– Я растер его. Слизь отошла. Я сделал все, что мог, Корри. Но так бывает, и никто не знает, почему. Животные тоже иногда рождаются с дефектами. Они не выживают. Они умирают, и клянусь, это лучше для них. Бог прибирает их, Корри, чтобы избавить от мучений. С твоим ребенком, я думаю, будет то же. Он до сих пор синий, а это, насколько мне известно, не может продолжаться долго.