Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

Зверь перестал нюхать воздух и лениво посмотрел, сначала направо, а потом и в нашу сторону. Безразличие разом слетело с его толстой морды. Он замер, внимательно разглядывая невесть откуда появившихся гибберлингов и людей.

— Молния! — это восклицание почти мгновенно подействовала на всех.

Они живо последовали моему примеру и сбросили наземь мешки, хватаясь за оружие.

Стрела завиляла хвостом, в мгновение ока, достигая матёрого зверя. Шипение сменилось сухим треском, и тело медведя как-то необычно дёрнулось. Выстрел хоть и вышел смазанным — сказывалась спешка, но оказался весьма болезненным.

Воздух огласился таким рёвом, что клянусь, чуть не обделался. Внизу живота что-то предательски сжалось, а сердце ёкнуло от страха и, со скоростью улепётывающего со всех ног зайца, забарабанило о грудную клетку. Думаю, что если кто-то в сей момент посмотрел бы на меня, то сразу понял, что я вот-вот дам дёру.

Медведь ещё раз рявкнул, и во весь опор бросился вперёд. Видно было, как из раны на его левом предплечье, вытекает густая кровь, которая с каждой секундой меняла цвет шерсти с желтовато-белого на темно-бордовый.

— Молния! — вторая стрела попала точно в голову.

Со стороны могло показаться, что зверь со всего разбега стукнулся в невидимую преграду, разбивая в кровь свой мощный лоб. Его тело неуклюже кувыркнулось вперед, и он недвижимо распластался на камнях.

— Охренеть! — сказал за всех Крепыш Орм.

Он несмело заковылял к медведю, держа в дрожащей руке меч. Остальные тоже двинулись к убитому зверю.

— Да он огромный! — промямлил Упрямый. — Невероятно огромный!

Гибберлинги против туши животного выглядели испуганными мышками, сидящими возле мешка зерна.

— У вас тут все такие медведи? — спросил кто-то у урга.

Тот, казалось, не слышал вопроса. Его прямо-таки трусило.

— Ия… Ия… Твоя убить Ия…

Да, медведь был мёртв. Кости его головы треснули, словно скорлупа ореха.

Кто-то из гибберлингов вдруг весело заметил, что даже Тростинки (отличные охотники), не могли бы похвастаться такой добычей.

Чуть повернувшись в сторону, я заметил, насколько бледной сейчас выглядит Стояна. Судя по всему, ей было плохо. Она тупо уставилась на развороченный череп, прикрывая ладошкой рот.

Вот не думал, что она настолько чувствительна!

Ещё несколько секунд Стояна боролась с порывами рвоты. Я резко развернул её спиной к мёртвой туше, и, обращаясь ко всем, сердито бросил:

— Хрен с эти медведем! Уходим.

— Твоя сильный колдун…

Гнилой Зуб крепко схватил меня за руку.

— Что тебе? — отмахнулся я.

Было видно, что ург силится что-то сказать, но, то ли не решается, то ли не может подобрать слов.

Мы заспешили дальше. Ий нехотя поплёлся следом, но вскоре отстал и затем вовсе пропал в серых клубах тающего тумана. Мы не стали ни возвращаться, ни поджидать его. Всё одно ведь хотели отпустить… вернее даже — отпустили.

Отряд шёл молча. Факелы мы уже затушили за ненадобностью. Даже не смотря на то, что поднявшийся ветер развеял последние клочья странного тумана, и было хорошо видно окрестности, все шли плотным строем.

Я поравнялся со Стояной. Она по-прежнему была нашей ведомой.

— Что-то ты неважно выглядишь, — бросил я ей. — Случилось чего?

Девчушка вдруг плотно сжала губы, а её глаза нервно забегали из стороны в сторону.

— Не сейчас, — хмуро ответила Стояна. — Поговорим, когда доберёмся до корабля.

— Хорошо… Как пожелаешь.

Меня это насторожило побольше столкновения с медведем. Я давно заметил, что Стояну что-то тревожит. Даже сказал бы — гложет изнутри. Были моменты, когда она хотела мне об этом рассказать, но этого так и не происходило.

Привал сделали поздним вечером. Я заставил себя поесть. Надо было подкрепить выдохшийся организм.

Еда сегодня не приносила ни радости, ни иного удовлетворения. Едва желудок наполнился, на веки навалились тяжёлые «горы», а разум тут же стал проваливаться в сон. И не было никаких сил, да и желания, с этим бороться.

Уже сквозь дремоту я почувствовал знакомое тепло, исходившее от прижавшейся сбоку Стояны.

Мне ничего не снилось. Сознание окунулось во тьму усталости и отключилось.

Утренний ветерок заставил меня пробудиться. Я оглядел лагерь: все мирно спали, даже часовой.

Небо очистилось от туч, но солнца всё ещё не было видно. Осторожно встав, чтобы не разбудит Стояну, я отошёл в сторонку помочиться.

Потом, всё также стараясь не шуметь, соорудил костерок из зачарованных стрел. Нет, я не собирался готовить еду, просто знобило от утренней свежести. Ургов кряж был вообще довольно прохладным местом.

Зябко протягиваясь, я протянул руки к огню. Языки пламени потянулись к моим ладоням, словно зверёк, что хочет ласки, и тут же дёрнулись назад.

Хозяин… это хозяин. Нельзя его кусать, — «прочитал» я мысли зачарованного огня.

Да, хозяин. Твой хозяин… Помни это.

Первыми встали Крепыши. Вар толкнул в плечо дремлющего часового, а потом отпустил ему хорошую оплеуху.

Расслабились мы. Часовой спит, а я, вместо того чтобы дать ему нагоняй, сижу в стороне и зеваю… Расслабились. Думаем, коли возвращаемся на корабль, так можно не сторожиться.

Вскоре уже поднялись все.

Мы дружно поели, выпили воды, и пошли дальше. Настроение было неплохим: сказывался отдых и отсутствие опасности. Урги. Скорее всего, если и пошли за нами, то догонят не скоро.

Вчерашнее приключение с Эя почти никто не вспоминал.

Дорога пролегала через ряд нешироких ущелий, и после обеда мы вышли на последний склон.

Меня же вновь стали тяготить мысли о похищенном рубине. Я попытался поговорить с сестрицей Сутулой.

— Ну, тут тебе нужен алхимик, — отмахнулась она. — Мне кое-что приходилось слышать. Но немного… Говорят, что рубины дают силу тому, кто ими обладает. Это камень испытаний. Малодушный человек под его влиянием становится храбрее и увереннее. А те, кого считают жестоким и не в меру гневливым — тому надо сторониться рубинов. Они только усилят эти качества.

— Добрый станет ещё добрее, — услышал я голос Крепыша Орма. — Злой же…

Гибберлинг цокнул языком, как бы подводя неутешительный итог.

— Ты что-то упоминала про драконов, — снова обратился я к Сутулой.

— Мы верим, что они — застывшие капли их крови…

Тут мы поднялись на гребень и увидели вдали пришвартованный когг.

— Дошли! — обрадовано зашумели гибберлинги.

Вниз мы спустились довольно быстро и вскоре взобрались на борт корабля.

Востров с командой, казалось, очень обрадовались нашему возвращению.