Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

— Откуда такая уверенность?

Я не ответил, продолжая наблюдать за ургами.

Охотники медленно по-пластунски подбирались к животным. Они расположились широкой дугой и теперь без труда можно было сосчитать количество горняков.

Их было восемнадцать. Немного… Действительно, не много. В случае схватки, численный перевес не будет заметен.

Но интересовало меня сейчас другое — вооружение. Короткие дротики (скорее всего с железными наконечниками), небольшие круглые щиты из кожи. У некоторых были видны дубинки с острыми кристаллами, наподобие тех, что мы видели на Арвовых предгорьях.

Горняки замерли, явно чего-то ожидая. Вот, очевидно старший из них, подал сигнал и охотники все одновременно вскочили на ноги. Они тут же подняли такой гвалт, что испуганные животные вмиг бросились бежать прочь на запад.

— Вот дураки! — услышал я чьё-то замечание. — Быки смотались… Горняки их уж не догонят.

Урги продолжали бежать на стадо, громко улюлюкая и барабаня дротиками по своим щитам… Животные довольно легко оторвались от преследователей, но тут произошло нечто, враз изменившее весь ход охоты: из-за небольшой гряды из засады выбежали ещё несколько десятков горняков. Они также громко орали и стучали по щитам, отчего испуганным животным пришлось резко сворачивать в сторону к… к обрыву.

Я аж зацокал языком: вот это ловкачи! Животные даже не успели понять всей опасности, и тем самым погубили себя сами.

Через несколько минут всё было кончено.

Гибберлинги хмуро глядели на столь странную охоту. Увиденное им явно не нравилось.

— Как только урги спустятся вниз за мясом, выбираемся из укрытия и уходим, — обратился я к отряду.

Ждать пришлось не долго. Благоприятный момент наступил спустя несколько минут и мы живенько направились к далёкой статуе.

Опасный участок миновали быстро. Урги спустились с обрыва, да так и не появлялись, очевидно занятые разделкой мускусных быков.

Примитивные племена, — думалось мне. — Вроде тех же водяников… Наверное на каждом аллоде можно встретить кого-то подобного. Интересно, какие силы их создают? Какие силы вообще нас создают? Все говорят, что боги… А так ли это?

Вдруг вспомнилась та странная игра, виденная мною в доме Жуги Исаева. Название уже позабылось, да ни в нём и суть. Просто сама идея сравнения нас всех с фигурками у каждой из которых своя роль — вот что сейчас беспокоило разум.

Возьми наш отряд: чью волю мы исполняем? Казалось бы действуем по собственной инициативе… Вернее, с моей подачи. Гибберлинги, выслушав разумные доводы, прониклись той мыслью (я на это надеюсь), что они обязаны спасти своих соплеменников и отобрать Красное Сокровище… А отсюда и вопрос: было ли это именно моя подача? Что если я был своего рода передаточным звеном? Что если через меня и была «передана» воля… воля какого-то игрока? Или, Игрока?.. Бога, наконец…

Наверняка… да так оно, пожалуй, и есть: и мы, и арвы, и урги считаем себя правыми во всех своих действиях. Никто искони не считает самого себя «злым». Цель уже сама по себе и есть оправдание. Вера — тоже…

И всё же: кто на чьей стороне? Гибберлинги против горняков… Никто из них не верит ни в Сарна, ни в Нихаза. У них свои боги.

Как же всё запутано! Какова моя роль во всём этом? Почему я на стороне гибберлингов, а не горняков? И, как не крути, прав был Упрямый: какова моя выгода? Елизавета Барышева, её слова о прошлом — всё это лишь своего рода скорлупа, скрывающая за собой истинное положение дел. Я бы даже сказал — приманка. Боги всегда делают так, что мы и не замечаем подмены. Они свою волю выдают как наши желания, не оставляют нам выбора, и прочее, прочее, прочее.

Думая сейчас об этом, я вдруг неожиданно понимаю, что нас ждёт успех. Да-да, как бы это не звучало, но Сокровище ургов достанется нам. Скорее всего, второй Игрок, не заметил нас… Такое бывает, я уверен. Это, как с Андкалтом: гибберлинги не были готовы… Вернее, не был готов тот Игрок (или бог), на чьей стороне они выступали.

А сколько этих Игроков? Больших, маленьких… разных… Сколько их? Почему нам всем приходиться исполнять чью-то волю, которую нам выдают за нашу собственную?

Слушай, Бор, а что если этот весь поход приведёт не к тому, что мы сами себе надумали? Что, если потеря Сокровища действительно сплотит меж собой и арвов, и ургов? И они хлынут на Корабельный Столб в праведном гневе… И что, если, это и есть конечная цель того, кто послал на гибберлингов Андкалта?

О, Тенсес! Ну я и накрутил! Как бы мне сейчас помогло присутствие Бернара!

Эти размышления прервало чьё-то восклицание. Я оглянулся: голос принадлежал Смыку. Он восторженно глядел на каменную статую, вздымающую свои исполинские руки к небу.

Да, действительно поражающее воображение зрелище. За своими мыслями, я не заметил, как мы подошли к высокому острому гребню, из-за которого и виднелся Каменный человек.

Мы осторожно прокрались к уступу и посмотрели вниз, где раскинулась глубокая долина.

По форме она напоминала круглую чашу, у которой оторвалась одна из сторон: а именно северо-восточная. Внизу чётко проглядывались полуземлянки ургов. Отсюда с плоскогорья казалось, что их несколько сотен.

Но это всё было пустяком в сравнении с теми джунскими руинами, над которыми и развернулась громадная статуя. Всё это находилось у юго-западной оконечности долины.

Некоторое время мы молча созерцали былую мощь древнего народа.

И вдруг я понял, что именно резало глаз: правильность форм. Нет сомнения, что перед нами были руины некогда могучего города. И выполнены они были с филигранной чёткостью. Тут же вспомнился Новоград, а именно эльфийский квартал: даже не смотря на всё великолепие отделки тамошних зданий, они всё одно не были столь впечатляющими, как эти руины. Про канийскую Молотовку, гибберлингские городки Сккьёрфборх и Гравстейн вообще говорить не приходилось.

Широкие каменные ступени, ведущие по пологому склону вверх к статуе, не смотря на нещадное время, до сих пор выглядели, как новые. Высота лестницы тоже поражала воображение — около двухсот саженей. Она визуально делилась на девять уступов-площадок, на каждой из которых, судя по всему, раньше стояли своеобразные ворота.

Поселение ургов находилось на значительном расстоянии от джунских руин. Отсюда полуземлянки горняков казались жалкими постройками муравьёв, вырытыми возле человеческого жилища.

А, в прочем, так оно и было. И это контраст ещё больше усиливал впечатление от увиденного.

Статуя вздымалась до самого неба. Сделана она была в виде человека, который поднимал кверху обе руки, словно взывал к богам. Его лицо было необычным, и оттого… страшным. Глядя на него, вдруг ощущал себя букашкой.