50 знаменитых любовников - Елена Васильева

Но несмотря ни на что, она страстно любила Герберта, хотя не раз у нее возникало желание оставить его. Поводов тому было предостаточно. Ребекка очень часто чувствовала себя униженной, поскольку Уэллс никогда не бывал с ней в обществе, не водил в театр, предпочитая посещать захолустные кинотеатры. А ведь их связь ни для кого не была секретом! И чем более укреплялась ее собственная литературная репутация, тем двусмысленней становилась ее роль любовницы Уэллса.

Этот роман длился десять лет. Несмотря на рождение в 1914 г. сына Энтони, на большее их не хватило. Для Уэллса разрыв с Ребеккой стал настоящей душевной травмой. В своем «Постскриптуме к автобиографии» он писал: «Я никогда не встречал женщину, ей подобную, и не уверен, что когда-либо нечто подобное снова появится на земле».

Однако далеко не обо всех своих женщинах Уэллс отзывался с такой любовью и нежностью. Совершенно иную характеристику он дал Одетте Кён, с которой сблизился в 1923 г. Позже, вспоминая о ней, Уэллс выстраивает такой длинный и колоритный список бранных слов, что их, пожалуй, хватило бы на несколько отвратительных женских особей. «Дрянная баба» в этом списке — самое безобидное определение. Он даже сделал ее Одетту прототипом героини романа «Кстати о Долорес», где показал ее неким воплощением всех возможных женских пороков, исследованных подробнейшим образом.

Одетта Кён была дочерью переводчика голландской дипломатической миссии в Константинополе. После окончания греческой школы-пансиона в Голландии она начала сочинять романы, которые писала очень быстро и только карандашом, поскольку, как она объясняла, перо не поспевает за ее мыслью. Затем, увлекшись религией, Одетта поступила послушницей в монастырь. Но поскольку один из монашеских обетов, а именно отказ от плотских утех, ее не устраивал, она покинула монастырь и сделалась проповедницей свободной любви. Своим духовным наставником молодая писательница считала Уэллса и даже посвятила ему свой роман «Современная женщина», где рассказывалось об одной замечательной женщине, стоявшей выше светских условностей. Уэллса попросили дать отзыв о нем, и он отметил в своей рецензии, что автор — существо в высшей мере занятное.

Сразу же после этой рецензии писатель получил восторженное письмо от Одетты, в котором она называла его «героем ее жизни». Уэллс не был бы Уэллсом, если бы не затеял с ней переписку. Это привело к тому, что в августе 1924 г., когда он, окончательно расставшись с Ребеккой, уехал в Женеву, Одетта немедленно отправилась к нему. Они встретились в недорогой гостинице. Как позже вспоминал Уэллс, когда он вошел в пахнущий жасмином номер, где горел лишь один слабый ночник, ему навстречу устремилась миниатюрная женщина в прозрачном халатике и, обнимая и целуя его, начала клясться в вечной любви. Ну как тут было устоять великому женолюбу! Тем более что и эта возлюбленная была моложе его на двадцать лет: в то время Одетте было тридцать шесть лет, Уэллсу — пятьдесят семь.

В начале их связи Одетта проявила себя как заботливая, экономная хозяйка, а главное, с благоговением и пониманием отнеслась к его работе. И Уэллс (уже в который раз!) решил, что наконец-то нашел тихую пристань в теплых краях. Любовники сняли во Франции виллу в ожидании, когда будет построен собственный дом. В английскую жизнь Уэллса Одетта не вмешивалась, сопровождать его в Лондон или Париж не стремилась, к жене не ревновала. Она даже писала письма Джейн, где объясняла, с каким чудесным человеком она соединилась и как будет о нем заботиться.

Конечно, настоящим ангелом Одетту назвать было трудно: она изводила прислугу мелкими придирками, ни с того ни с сего отказывалась разговаривать с Уэллсом и так скандалила с жившей неподалеку владелицей виллы, что та только и мечтала о дне, когда они съедут. Но ко всем таким выходкам любовницы Уэллс относился с необычным для него хладнокровием, поскольку верил, что оказался объектом горячей любви. Над камином дома, который он в 1927 г. наконец построил, решено было даже выбить надпись «Этот дом построили двое влюбленных».

Свой дом любовники назвали Лу Пиду, что не совсем точно переводится как «маленький бог» — так Одетта именовала Уэллса. Правда, от такого прозвища ему легче не стало. С момента, когда исчезла возможность травить хозяйку чужой виллы, Одетта перенесла свой пылкий темперамент по части скандалов на Уэллса. Ум у нее был живой, быстрый, способностью впадать в истерику она намного превосходила «маленького бога». И Уэллс быстро понял, что жизнь с Одеттой будет несладкой. Особенно она любила поддеть его при посторонних, чем постоянно выводила из себя. Скандалили они довольно часто, причем на глазах у многих.

Неизвестно, как долго могла продолжаться эта связь, если бы не одно печальное обстоятельство — из Англии пришла весть о том, что Джейн смертельно больна, и Уэллс, наскоро закончив свои дела, немедленно отправился домой. Там потрясенный писатель узнал, что врачи обнаружили у Джейн запущенный, неоперабельный рак желудка. Он всегда был уверен, что Джейн переживет его, и теперь, когда увидел неотвратимость быстрого конца, его скорби не было предела. Мучимый чувством вины перед женой, Уэллс не переставал восхищаться ее мужеством и стойкостью, нисколько не изменившимися перед лицом смерти.

Джейн скончалась 6 октября 1927 г. Отпевали ее в соборе Святого Павла при огромном стечении народа — эту удивительную женщину любили очень многие. Уэллс взял у настоятеля собора образцы поминальных проповедей и одну из них переписал от начала до конца. В ней были такие слова: «Она при жизни была подобна звезде, и теперь огонь возвращается к огню, свет — к свету».

И все же потрясение, вызванное смертью Джейн, не помешало Уэллсу вернуться к Одетте, с которой он оставался до 1932 г. К этому времени Герберт уже с трудом переносил ее и решил с ней расстаться. Разошлись они со скандалом. Одетта угрожала, что продаст его письма, и Уэллсу пришлось их у нее выкупить. Он любил Лу Пиду и хотел оставить его за собой, но и от этой идеи ему пришлось отказаться. Он понял, что бывшая возлюбленная затаскает его по судам и обольет грязью.

И все же жизнь напоследок подарила писателю еще одну любовь. Его последней возлюбленной стала Мария Игнатьевна Закревская, которую все называли Мура. Закревская (в то время графиня Бенкендорф) была знакома с Уэллсом еще с 1914 г., но сблизилась с ним во время его пребывания в России в 1920 г. Все эти годы Мура, ставшая баронессой Будберг, прожила в качестве секретаря и гражданской жены Максима Горького под Неаполем, в Соренто. Но после окончательного отъезда писателя в Советский Союз осталась одна и переехала в Берлин, где и встретилась с Уэллсом в 1929 г. С этого времени они уже не расставались. До 1933 г., пока Уэллс полностью не порвал с Одеттой, они скрывали свою связь, но потом жили открыто, и Уэллс мечтал лишь об одном — чтобы Мура вышла за него замуж. Он много раз делал ей предложение, но она неизменно отказывала. Несколько раз он пытался порвать с ней — но ничего не получалось: Мура с одинаковым спокойствием пропускала мимо ушей и его предложения пожениться, и его заявления, что между ними все кончено. Однажды она, правда, пригласила знакомых на свадебный ужин, однако тут же объявила им, что все это — розыгрыш. «Я женат, но моя жена не желает выходить за меня замуж», — жаловался друзьям после этого Уэллс.