Поэзия Африки - Антология

К Маскам

Перевод Е. Гальпериной

Маски, о Маски.Черные, красные, бело-черные Маски —Четыре точки лица, откуда доносится мне дуновение Духа,Маски, в молчанье приветствую Вас,И не последним тебя, мой предок с обликом Льва.Вы охраняете это священное место от бренного женскогосмеха, от гаснущих быстро улыбок.В этом чистом воздухе вечности я вдыхаю дыханье Отцов.Маски с лицом обнаженным, с которого спали морщины,Это Вами, в подобие Ваше, создан мой облик, склонившийсяпред алтарем чистой бумаги.К Вам я взываю.Ныне, когда уходит навек Африка древних Империй, —царица в агонии жалкой,Когда погибает Европа — а мы связаны с ней пуповиной, —Опустите взгляд неподвижный на Ваших детей, подвластныхжестоким приказам,На Ваших детей, отдающих жизни свои, как нищий —последнее рубище.Пусть мы ответим: «Здесь!» — когда нас призовет Возрождениемира.Пусть мы станем дрожжами, — без них не взойти былому тесту,Ибо кто внесет оживляющий ритм в этот мертвенный мирмашин и орудий,Кто издаст ликующий возглас, пробуждая сирот и погибшихк новой заре,И вернет память о жизни тем, в ком штыками пронзилинадежду?Нас называют они людьми хлопка, масла и кофе,Нас называют они людьми безропотной смерти.Мы же — люди радостной пляски, чьи ноги обретают мощь,ударяя о твердую землю.

Пусть мне вторят коры и балафонги

(Из поэмы)

Третья ода

Перевод М. Ваксмахера

«Повелитель», — мне так сказала она!Выбрать я должен… И, четвертованный сладостномежду ладонями дружелюбными,«Сокейна, ты меня поцелуй!» — между двумя мирамивраждебными,Четвертованный горестно — ах, я уже не знаю и сам, кто из нихродная моя сестра, кто молочная,Ведь обе они убаюкивали ночи мои своей удивительнойнежностью, своими руками сплетенными, —Четвертованный горестно: «Поцелуй меня ты, Изабелла!» —Как я хотел в своей жаркой руке снова их слить!

Но если в час испытания предстоит мне свершить свой выбор,Я свершил его.Я выбрал псалмы наших рек, ветров и лесов,Ассонансы долин, ритмы гудящей крови и тела, с которогосодрана кожа,Я выбрал трепетный гул балафонгов, струение струн и медленноймеди биенье,Я выбрал качанье суинга, да, суинга, суинга!И приглушенную песню трубы, эту жалобу дальней туманности,кочующей где-то в ночи,Этот голос, зовущий на Страшный суд, эту вспышку фанфарнад полями Европы, где под снегом лежат миллионыубитых.Я выбрал мой черный народ, чей вековечный удел — работадо сотого пота, выбрал крестьянский народ мой,выбрал крестьянскую расу всех континентов.«И братья твои от тебя отвернулись,[342] и тебя осудили,мой черный народ, землю пахать во веки веков…»Народ мой, я выбрал тебя, чтобы стать твоею трубою!

Шато-Гонтье,

октябрь — декабрь 1939 г.

Маска. Народность дуала (Камерун). Раскрашенное дерево. Высота 83 см. Частная коллегия, Париж

Возвращение блудного сына

(Из поэмы)

Перевод М. Ваксмахера

Жаку Магилену Сенгору,

моему племяннику

И опять мое сердце на каменной лестнице, у высоких почетныхдверей;И содрогается пепел, еще не успевший остыть, — прах человекас глазами, метавшими молнии… О, мой отец!Мой голод пропитан пылью шестнадцатилетних скитаний,и тревогою всех дорог Европы,И гулом больших городов, и прибоем тысяч страстей, бьющихв стены кварталов и не умолкающих в моей голове.Но сердце мое по-прежнему чисто, как в марте Восточныйветер.

Пуст и просторен двор, пропитанный запахом тлена!Двор дрожит в пустоте, как равнина в пору сухого сезона.Где же дерево, какой ураган-дровосек смог свалить этот стволвековой?А когда-то целый народ кормился живительной тенью, лежавшейна круглой террасе.Кормился весь дом, конюхи, слуги, ремесленники и пастухи,И стены красной террасы в великие дни огня и крови охранялиревущее море скота.Пуст и просторен двор… Или, быть может, это руины квартала,пораженного пламенем четырехмоторных орловИ хищными прыжками фугасных львов?

И опять мое сердце на ступенях высокого дома.Я припадаю к вашим стопам, в пыли моего уваженья,К вашим стопам, мои бессмертные предки; ваши маскиздесь, в этом зале, смеются с презреньем в лицобездушному Времени.Верная служанка моего детства, омой мои ноги, покрытыегрязью Цивилизации,И пусть по циновкам молчанья белые подошвы пройдут.Мир, мои предки, мир и еще раз мир нисходит к блудномусыну.

Слон Мбисселя[343], пусть твоими ушами, невидимыми для глаз,слушают предки меня, мою почтительную молитву.Благословенны будьте, мои отцы, будьте благословенны!Купцы и банкиры, властители золота и предместий, где лесомвздымаются трубы, —Они благородство свое купили за деньги, и черной былабелая кость их матерей, —Купцы и банкиры вычеркнули меня из Нации.На гордом моем гербе они написали: «Наемник». Хотя они знали:я не требую платы,Разве только десять грошей, чтоб укачать свои грезы в табачномдыму и смыть глотком молока синюю горечь.Я снова посеял зерно своей верности на полях пораженья —в тот час, когда бог обрушил на Францию свинцовыйкулак.Благословенны будьте, мои отцы, будьте благословенны!Вы разрешили, чтоб ваших детей терзали насмешки, презренье,вежливые плевки, скромненькие намеки,Запреты и сегрегации.Вы оборвали нити, которыми было связано сердце мое с сердцемцелого мира.Будьте благословенны за то, что не позволили ненависти занестипеском мое человечье сердце.Знаете вы: я связал себя узами дружбы с изгнанными князьями духа, князьями прекрасной формы,Знаете вы: я вкусил от скудного хлеба, имя которому — голод,терзающий великую армию рабочих и безработных.Знаете вы: я мечтал о солнечном мире, где мы побратаемсяс синеглазыми нашими братьями.

Слон Мбисселя, слушай мою почтительную молитву.Вдохни в меня пламя знаний великих ученых Томбукту,Дай мне волю, какой обладал Великий Али[344], рожденный отярости Льва, — эту волю, что рвется приливом на штурмконтинента.Вложи в меня мудрость Кейтов.Дай мне храбрость Гельваров[345], крепость гибкого станамятежных борцов.Дай мне умереть в битве за свой народ, и если должно такслучиться, пусть я вдохну перед смертью запахпорохового дыма.Сохрани и укрепи в моем освобожденном сердце извечнуюлюбовь к моему народу.Сделай меня Повелителем Слова. Или нет! Другое прошу: даймне стать полномочным послом народа.

Благословенны будьте, мои отцы, благословляющие блудногосына!Я снова хочу увидать женскую половину дома, там, направо,где я когда-то играл с голубями и с моими братьями,сыновьями Дьогуйе[346]-Льва.О! Снова заснуть в прохладной постели детства!0! Снова мой сон берегут эти добрые черные руки!И снова белеет улыбка на черном лице моей матери.Завтра опять я пойду по дорогам Европы,Посол, тоскующий о покинутой Черной стране.

Стихи из книги «Черные жертвы» (1948 г.)

Заглавная песнь

Перевод Д. Самойлова