(На)следственные мероприятия - Вероника Иванова

И Барбара решила поторопить события сама:

– Возникли проблемы?

– Нет, – ответили ей, причем с чувством, похожим на искреннее удивление. – Как раз нет.

– Тогда чем обязана?

– Я подумал, что вам будет интересно оставаться в курсе относительно участников недавних… волнений.

Чистосердечным порывом со стороны полковника фон Хайст было бы заявить, что и волнения, и участники были ей сейчас до одного места. Ну, скажем, до звезды. Но служба, что называется, обязывала.

– Произошли какие-то изменения?

– Можно сказать и так. О поддержке мисс Арагона семьей Ишикава вы уже знаете. А сегодня стало известно, какой счет на оплату предъявлен девочке. Ни много ни мало – брачный союз.

Барбара улыбнулась:

– Оригинальное решение. Оно обусловлено какими-то особыми причинами?

– Неизвестно. В любом случае сам Ишикава ведь приехал сюда не один, а с наследником, так что, полагаю, кандидатура на роль мужа определена уже давно.

– Значит, можно считать, что все решилось мирком да ладком?

– С точки зрения криминальной политики? Пожалуй. Открытых выступлений можно не ожидать, а мелкие дрязги кланы утрясут между собой сами.

– Хорошие новости – это замечательно!

– Это еще не все новости, – осторожно заметил Авьедо.

– Есть и другие?

– Увы.

Полковник фон Хайст скрестила руки на груди:

– Излагайте.

– Поскольку мисс Арагона в силу возраста еще не имеет права принимать участие в официальных церемониях такого рода, как свадьба или помолвка, на повестку дня встал вопрос о назначении опекуна.

– Логично, – признала Барбара, все еще не понимая явного смущения своего собеседника.

– Опекун назначен.

– И что в этом может быть ужасного?

– Личность опекуна. Некто по имени Морган Кейн.

Полковник почувствовала, как очки сами собой сползают к кончику носа, и еле успела вернуть их на прежнее место.

– Нет-нет, ни я, ни Алексей Викторович не думаем, что сложившаяся ситуация принесет какие-то проблемы! – замахал руками Авьедо. – Это вполне допустимая норма, тем более что идет речь о строгом разграничении функций и полномочий… Но вас ведь необходимо было поставить в известность?

– Угу, – выдавила Барбара.

– Ну так я пойду? – робко поинтересовался начальник Отдела по Борьбе с Организованной Преступностью. – И позвольте выразить вам глубокую признательность за демонстрацию… э… замечательных качеств вашего специалиста!

Как сообщал акт, фиксирующий размеры учиненных разрушений и прочих неурядиц, произошедших по вине или при участии капитана Кейна, упомянутая «демонстрация» вылилась Управлению в кругленькую сумму. Но претензий не последовало, и, ознакомившись с записями камер наружного наблюдения, полковник прекрасно поняла почему. Когда нахохоталась вдоволь.

– Не за что. Если надумаете снова… – честнее было бы сказать «повеселиться», но не хотелось вводить визитера в еще большую растерянность, – обратиться за помощью и всем прочим, милости прошу.

– Конечно-конечно! – согласился Авьедо, исчезая за дверью.

Барбара немного постояла в прихожей, потом вернулась в комнату, присела на край стола и потянулась за комом.

– Тетушка? – спросил сонный голос.

– Морган, счастье мое, ты ничего не хочешь мне сказать?

Собеседник на том конце линии связи помолчал, потом чуть неуверенно ответил:

– Нет.

– А почему я думаю наоборот? Что там у тебя за дела с мафиозными кланами наметились?

– Тетушка…

– Мне только что доложили. Как тебя угораздило?

– Разве это что-то меняет? – уныло поинтересовались из комма.

– Тебе виднее! В любом случае, об изменениях ты узнаешь первым, я надеюсь. И сразу же… Слышишь? Сразу же известишь свою несчастную тетушку, из-за тебя вечно находящуюся на грани нервного срыва!

– Ой, да ладно…

– Никаких «ладно»! Ты хоть понимаешь, какую кашу заварил?

– Я не очень умею варить кашу, – признались на том конце.

– Морган!

– Ну, в целом вроде бы не должно возникнуть никаких критических…

– В целом, может, и да. А в частностях?

Из динамика помолчали, посопели, зевнули и обреченно заявили:

– Всех бед все равно не избежать.

– Но можно хотя бы попробовать не идти им постоянно навстречу? – поинтересовалась Барбара.

– Можно.

– Тебе следует хорошо подумать об этом, Морган. Как-никак ты у нас уже дважды отец!

В динамике комма чем-то поперхнулись.

– Привыкай-привыкай! Или думаешь, что это удастся утаить от огласки? Тебе же, как я понимаю, скоро невесту под венец вести?

– Тетушка…

– Так что готовься. Хотя бы морально, – ласково посоветовала полковник фон Хайст.

– А можно я сразу рапорт подам? Об отставке?

– Я тебе подам! Я тебе так наподдам! Все, спокойной ночи.

Она нажала кнопку отключения вызова первой, чтобы не внимать вздохам, которые обязательно должны были воспоследовать. Вряд ли Морган на самом деле болезненно переживал падение в очередную яму, но Барбара слишком хорошо знала тягу племянника к депрессивным монологам, чтобы тешить себя участью слушателя на сон грядущий.

Однако не успела полковник положить комм на стол, снова зазвучал сигнал вызова.

– Ну что у тебя еще? – рявкнула Барбара в микрофон.

– Мэм?

Это был совсем другой голос. В смысле «другой» для его обычного обладателя.

– Капитан Сэна?

– Простите, что беспокою вас, но до завтрашнего дня это не могло… Мне нужно кое-что решить прямо сейчас, мэм.

Первый и последний раз Амано говорил похожим голосом при поступлении на службу, но тогда он необычайно волновался, а потому старался казаться спокойным и уверенным, а сейчас, пожалуй, был таковым на самом деле.

– Проблемы, капитан?

– Скажите, пожалуйста, в какие сроки может быть удовлетворен рапорт об отставке?

– Ваш рапорт? – уточнила Барбара.

– Да, мэм.

– В течение трех дней, если рассматривать в срочном порядке.

– Спасибо.

– Но…

– Я подготовлю бумагу завтра утром. Можно будет зарегистрировать задним числом?

– Капитан! Извольте объясниться!

– Непременно, мэм. Но несколько позже.

– Какая муха вас укусила?

– Мне нужно принять решение. И для него… Я должен чувствовать себя свободным. Завтра все необходимые бумаги будут готовы, мэм.

Собеседник отключился. Барбара подумала немного и швырнула комм о стену. Треклятая коробочка выдержала взрыв гнева и, слава богу, теперь уже молча зарылась в длинный ворс ковра. А вот дверной звонок молчать не собирался.

– Кого там еще черти принесли?! – осведомилась полковник фон Хайст, распахивая дверь и чуть не утыкаясь лицом в облако ослепительно-белых и ярко-золотых хризантем.

Поверх облака на нее смотрело лицо, отчасти напоминающее человека, который только что существенно пошатнул душевное равновесие Барбары. Но только отчасти, потому что в карих глазах хоть и не было видно юношеской растерянности, градус восхищения ощущался немаленький.

– Ага! Вы-то мне и нужны! – обрадованно заявила полковник, втаскивая слегка смутившегося гостя в квартиру. – И отвечать будете как на духу! За себя и за того парня… Но сначала – за парня!

Глава 10

24 августа

Амано Сэна

Рассвет я встретил в машине.

Учитывая обстоятельства наступающего дня, это было неразумно, беспечно и, возможно, смертельно опасно, но что поделать, если сон, кое-как продержавшийся половину ночи, безвозвратно ушел, едва темнота за окнами начала терять свою глубину? Но я честно позволил солнышку вскарабкаться на небо повыше, прежде чем набрал на комме нужный мне номер.

– Проснулся?

– Твоими заботами…

– Мо, ты ведь у нас все знаешь? Как пишется рапорт об отставке?

Комм помолчал, потом бесстрастно спросил:

– Ты где?

– Внизу. В машине.

– Сейчас спущусь.

И правда спустился он быстро. Наверное, это удалось Моргану по той простой причине, что спал он явно не раздеваясь. Джинсы и рубашка топорщились такими складками, что можно было подумать: мой напарник собирался заняться росписью мятых батиков. Причем прямо на себе.

– И что тебя вдруг торкнуло? – спросил капитан Кейн, плюхаясь на сиденье рядом с водительским.

– Дело, которое я собираюсь сделать.

– Оно не согласуется с офицерской честью?

Кстати, может, и не согласуется. Да наверняка что нет!

– Неважно.

– Рассказывай.

– Это… личное.

– Я догадался.

– И связано с…

– С дедушкой конечно же.

– Ну да.

Морган глубоко зевнул и предположил:

– Господин Ишикава сделал тебе предложение, от которого не отказываются?

В каком-то смысле. Только это было не предложение, а постановка перед фактом. И – ни малейших ограничений свободы выбора. В самом деле, зачем ставить какие-то условия, если единственно возможное решение и так очевидно?