Избавитель. Том 2 (СИ) - Соколов Макс

— Хорошо, — наконец сказал Меченый. — Ведите.

Джансон с трудом скрыл вздох облегчения и поклонился:

— Сюда, прошу вас.

Герцог Райнбек был высок для энджирца, но все же ниже большинства жителей Лощины Избавителя. Ему шел шестой десяток, некогда крепкие мышцы заплыли жиром. Дублет, заляпанный подливкой, был из изумрудного красийского шелка, лосины — из коричневого. Намасленные каштановые волосы, убеленные сединой, венчала лакированная деревянная корона, но пальцы и шею украшали кольца и цепи из милнского золота.

Справа от герцога на небольшом возвышении сидел его брат, наследный принц Микаэль. Он был ненамного младше герцога, но крепче сбит и так же роскошно одет, на голове — золотой обруч. Слева расположился пастырь Петер, средний брат Райнбека. Пастырь был еще толще Райнбека, несмотря на аскезу, о которой свидетельствовали простая коричневая ряса и бритая голова. Ряса пастыря была сшита не из грубой мешковины, как у большинства рачителей, а из тонкой шерсти и перевязана желтым шелковым поясом.

Принц Тамос стоял у подножия трона, широко расставив ноги. На нем были лакированные нагрудник и поножи с вырезанными метками. Тамос держал наготове копье, как и «деревянные солдаты» у двери, хотя перед входом в тронный зал у Рожера и остальных отобрали все оружие. Но рядом с Гаредом и Меченым Рожер все равно был спокоен, как в Лощине Избавителя под ярким солнцем.

— Его светлость герцог Райнбек Третий, — объявил Джансон, — Хранитель лесной крепости, владелец деревянной короны, повелитель всех энджирцев.

Рожер опустился на одно колено, Гаред последовал его примеру. Меченый, однако, лишь поклонился.

— На колени перед твоим герцогом, — прорычал Тамос, указав на Меченого копьем.

Меченый покачал головой:

— Не сочтите за оскорбление, ваша светлость, но я не ваш подданный.

— Что за чушь? — возмутился принц Микаэль. — Ты — Флинн Лесоруб из Лесорубовой Лощины, родился и вырос в Энджирсе. Или Лощина больше не считает себя частью герцогства?

Тамос крепче сжал копье и нацелил в гостей. Рожер сглотнул комок, надеясь, что Меченый знает, что делает.

Меченый словно не заметил угрозы и снова покачал головой:

— Я ничего такого не имел в виду, ваше высочество. Я назвался Флинном Лесорубом у ворот лишь для удобства. Прошу прощения, что ввел в заблуждение.

Он еще раз поклонился.

Джансон принялся лихорадочно писать за своим столиком у возвышения.

— У тебя милнский акцент, — заметил пастырь Петер. — Может быть, ты подданный Юкора?

— Я бывал в Форте Милне, но я не милнец, — ответил Меченый.

— Тогда назови свои имя и город, — велел Тамос.

— Мое имя касается только меня, и ни один город я не считаю своим домом.

— Как ты смеешь?! — вспылил Тамос и шагнул вперед с копьем наперевес. Меченый с усмешкой посмотрел на него, как мужчина — на задиристого мальчишку. Рожер затаил дыхание.

— Хватит! — рявкнул Райнбек. — Тамос, на место!

Принц Тамос нахмурился, но покорно вернулся к подножию трона и злобно уставился на Меченого.

— Можешь пока оставить при себе свои тайны. — Райнбек поднял руку, прекращая расспросы.

Принц Микаэль сердито покосился на старшего брата, но придержал язык.

— Ты, насколько я помню, — обратился Райнбек к Рожеру, явно стремясь ослабить напряжение, — Рожер Тракт, щенок Аррика Сладкоголосого, который перепутал мой бордель с детской.

Герцог хохотнул.

— Твоего мастера называли Сладкоголосым, потому что от его голоса женщины так и таяли. Стал ли подмастерье мастером?

— Я пленяю музыкой только подземников, ваша светлость, — поклонился Рожер, растянув губы в улыбке и пряча гнев за маской жонглера.

Райнбек засмеялся, хлопая себя по колену:

— Как будто подземника можно обвести вокруг пальца, словно безмозглую шлюху! Смотрю, ты весельчак не хуже Аррика!

Лорд Джансон прочистил горло.

— Что? — Райнбек повернулся к секретарю.

— Вестники, бывавшие в Лощине, уверяют, что юный господин Тракт действительно пленяет демонов своей музыкой, ваша светлость.

— Неужели? — поразился герцог.

Джансон кивнул.

Райнбек закашлялся, чтобы скрыть удивление, и повернулся к Гареду:

— Ты — Гаред, капитан лесорубов?

— Э… просто Гаред, ваша светлость, — запинаясь, выдавил Гаред. — Я главный над лесорубами, это верно, но я не капитан. Просто ловко управляюсь с топором.

— Знай себе цену, мальчик, — посоветовал Райнбек. — Кроме себя, никто не похвалит. Если половина того, что я о тебе слышал, правда, я лично произведу тебя в чин.

Гаред открыл было рот, но явно не знал, что сказать, и просто низко поклонился. Рожеру показалось, что он вот-вот коснется подбородком пола.

Лиша потягивала чай, поглядывая поверх чашки на мать герцога, которая наблюдала за ней с такой же безмятежной откровенностью. Служанки Арейн заставили столик полированным серебром и подали гору пирожков и тощих сэндвичей, после чего испарились. Рядом с блюдом стоял серебряный колокольчик, чтобы позвать их, когда понадобятся.

Уонда сидела неподвижно, будто пыталась спрятаться от матери герцога, как от демонов — в плаще-невидимке. Она с тоской глядела на блюдо с сэндвичами, но боялась привлечь к себе внимание.

Мать герцога повернулась к ней:

— Девочка, если ты намерена одеваться как мужчина и ходить с копьем, то нечего вести себя как застенчивая юная дебютантка, к которой заглянул первый кавалер. Ешь. Эти сэндвичи не для красоты.

— Простите, ваша светлость. — Уонда неуклюже поклонилась, сгребла горсть крошечных сэндвичей и сунула в рот, не воспользовавшись ни салфеткой, ни тарелкой. Арейн закатила глаза, но со смехом, а не с отвращением.

Затем мать герцога повернулась к Лише:

— Я вижу по твоему лицу, что у тебя полно вопросов. Задавай, не стесняйся. Я слишком стара, чтобы ждать.

— Просто я… удивлена, ваша светлость. Вы совершенно не такая, как я думала.

Арейн засмеялась:

— А ты решила, я хрупкая старушенция, какую изображаю перед мужчинами? О Создатель! Бруна говорила, что ты умна, но если тебя так легко обмануть…

— Поверьте, я больше не ошибусь, но, честно говоря, не понимаю, зачем это нужно. Бруна никогда не притворялась…

— Трясущейся от старости? — Арейн с улыбкой выбрала сэндвич получше, ловко обмакнула в чай и проглотила в два приема. Уонда попыталась повторить ее трюк, но продержала сэндвич в чае слишком долго, и половина его отломилась и осталась в чашке. Девушка быстро проглотила все вместе. Арейн фыркнула.

— Как скажете, ваша светлость, — ответила Лиша.

Мать герцога смерила Лишу укоризненным взглядом, в точности как лорд Джансон. Быть может, он у нее и научился?

— Это необходимо, — пояснила Арейн, — потому что рядом с умными женщинами мужчины тверды, как дуб, а с дурочками — мягкие, как кисель. Проживешь еще пару десятков лет и поймешь, что я имею в виду.

— Постараюсь не забыть на аудиенции у его светлости.

— Поспевай за танцем, девочка! Это и есть аудиенция. В тронном зале — одна показуха. Мои сыновья управляют этим городом не больше, чем ваш Смитт — Лощиной, что бы они себе ни думали.

Лиша подавилась пирожком и чуть не пролила чай. Она изумленно посмотрела на Арейн.

— И все-таки ты зря не захватила господина Смитта. — Арейн цокнула языком. — Бруна терпеть не могла политику, но ей следовало обучить тебя хотя бы начаткам. Она прекрасно их знала. Мои мальчики все в отца и считают, что женщины при дворе нужны, только чтобы подавать на стол или опускаться под ним на колени. Естественно, они решили, что первую скрипку играет твой господин Флинн… если его действительно так зовут. Даже медведю Гареду и сопляку Аррика они выкажут больше уважения, чем тебе.

— Меченый не говорит от имени Лощины, — отрезала Лиша. — Как и остальные.

— Ты держишь меня за дуру? Это ясно с первого взгляда. Впрочем, неважно. Все решения уже приняты.