Великие химики. В 2-х томах. Т. I. - Калоян Манолов

«Я должен достичь цели во что бы то ни стало, — думал он. — Средств у меня нет, но я молод и мог бы заработать их. Да, это отличная идея. Выбрав профессию врача, я найду работу повсюду и смогу уехать в Персию без чьей-либо помощи».

С присущим ему упорством Эйльгард принялся за осуществление новых планов, начав с изучения медицины. Но для этого необходимо было изучить химию, физику и ряд других наук. Они глубоко заинтересовали его, и Митчерлих по-настоящему увлекся незнакомыми ему доселе научными проблемами.

Особенно загадочными ему казались процессы кристаллизации. Часто во время опытов по неорганической химии он получал растворы, в которых, спустя некоторое время, начиналась кристаллизация: на дне стакана образовывались необыкновенно красивые кристаллы — совершенное творение природы. Каждое вещество кристаллизовалось по-своему: новые кристаллические формы, другой вид кристаллов; но для одного и того же вещества все они были похожи друг на друга как две капли воды. Здесь также скрывались загадки, и они заинтересовали Митчерлиха не меньше, чем древние персидские письмена. Он увлекся проблемами кристаллизации и почти забыл о своих старых мечтах уехать на Восток. Эйльгард совсем забросил лекции по медицине, так как никогда не проявлял особой склонности к профессии врача. Для него она всегда оставалась лишь средством осуществить поездку в Персию. Теперь для Митчерлиха важна была только химия.

Эйльгард изучал химию с тем же поразительным усердием, как когда-то персидский язык. За два года он сумел овладеть основами химической науки и приступил к самостоятельным исследованиям. На первых порах это были довольно примитивные опыты, так как Геттингенский университет не располагал в то время достаточно квалифицированными химиками, которые могли бы направить работу молодого ученого. Среди немецких химиков той поры выделялся профессор Берлинского университета Мартин Клапрот. Митчерлих решил поехать в Берлин, чтобы стать его учеником, но в 1817 году Клапрот умер. Не оставалось ничего другого, как самостоятельно продолжать свое образование. Митчерлих много читал. Но это не могло полностью удовлетворить его. Митчерлих мечтал об исследовательской работе. К тому времени Эйльгард уже обладал солидным багажом знаний по химии и подумывал о лекторской деятельности в Берлинском университете. В 1818 году он сделал решающий шаг[385].

Кафедра химии в Берлинском университете после смерти Клапрота все еще оставалась без руководителя. Директор лабораторий Линк прилагал все усилия к тому, чтобы найти замену, но тщетно.

— Могу ли я надеяться на предоставление мне возможности читать лекции? — спросил у него Митчерлих.

— Надеяться можно, — ответил Линк. — Но сейчас я не могу вам обещать что-либо конкретное: ведь я вас совсем не знаю. Кроме того, министр Альтенштейн хочет лично подобрать талантливого и достойного заместителя профессора Клапрота.

Наступило неловкое молчание. Митчерлих мысленно ругал себя за необдуманный поспешный поступок. Почему он прежде ни с кем не ^посоветовался, ну хотя бы с дядей?

— Послушайте, господин Митчерлих, — прервал затянувшееся молчание Линк. — А почему бы вам не остаться в Берлине? Начните работу в лаборатории университета, возможности здесь очень большие. Недавно к нам поступил еще один молодой химик — Генрих Розе. Надеюсь, ваша совместная работа принесет пользу обоим.

Митчерлих нашел это предложение великолепным. Лаборатория университета была просторной и снабжена всем необходимым для работы.

В библиотеке он просмотрел научные журналы, ознакомился с основными проблемами, над которыми работали в это время Гей-Люссак во Франции, Дэви и Фарадей в Англии, Берцелиус в Швеции. Как много новых открытий в химии! Но ведь есть еще и столько неизведанного!

В одной из статей Берцелиуса Митчерлиху показалось, что данные о составе фосфорной, фосфористой, мышьяковой и мышьяковистой кислот не слишком убедительные. «Почему бы не проверить их, — размышлял Митчерлих, — подтверждение результатов крупного ученого, с одной стороны развеет возникшее у меня сомнение, а с другой — позволит усвоить технику эксперимента».

Митчерлих начал изучать кислоты, окислы фосфора и мышьяка, а потом и различные соли обоих элементов. Его особое внимание привлек интересный факт — существование кислых а нормальных солей этих элементов. Результатом исследований был новый метод определения элемента фосфора при отравлении его соединениями.

С течением времени Митчерлих стал большим мастером эксперимента, он легко осуществлял даже самые сложные аналитические определения. Результаты его экспериментов подтверждали теорию Берцелиуса. Свои выводы Митчерлих обсудил с Генрихом Розе. Работа в лаборатории сблизила их и сделала неразлучными друзьями с первых же дней знакомства.

— Ангидриды фосфорной и мышьяковой кислот содержат по пять эквивалентов кислорода, а ангидриды фосфористой и мышьяковистой кислот — по три.

— Да, — подтвердил Розе, — но в этом и состоит утверждение Берцелиуса.

— Однако он доказал его только анализом кислот, а я провел анализ и некоторых солей, — ответил Митчерлих. — Соли можно получить в чистом виде путем перекристаллизации.

— Понимаю тебя. И все-таки, Эйль, это лишь повторение уже известного.

— Нет, у меня есть и другие результаты, но я не решаюсь, их опубликовать.

— Не понимаю тебя.

— Вот, смотри.

Митчерлих вынул из шкафа две склянки, заполненные бесцветными кристаллами.

— Посмотри на эти кристаллы. Какими они тебе кажутся?

— Совершенно одинаковыми. Кристаллы какого это вещества?

Вот, все дело в том, что их химический состав не одинаков. В этой склянке находится фосфат натрия, а в этой — арсенат натрия. Ну как?

— Удивительно! — воскликнул Розе. — Я не вижу никакой разницы.

— А вот здесь кристаллы кислых арсенита и фосфита натрия. Они тоже одинаковы между собой, но отличаются от нейтральных солей. Мне кажется, что я на пути к новому открытию: аналогичному составу кристаллов соответствует и одинаковая форма.

— Может быть, ты уже сформулировал закон, о котором говорил. Применим ли он во всех случаях?

— Еще рано говорить об этом. До сих пор я не обращал внимания на форму кристаллов. Я всегда только восхищался их правильной формой. Чтобы доказать, что кристаллы арсената натрия одинаковы по форме с кристаллами фосфата натрия, необходимо определить их систему, измерить кристаллографические константы.

— Ну, я не берусь за это дело, — ответил Генрих, — пожалуй, тут тебе поможет мой брат Густав.