Убийство на Знаменской - Алексей и Ольга Ракитины

– Ну, ладно, Степан, оставим это, – вздохнул Иванов. – А вот скажи, может другую пару ты помнишь? Пришли в половине второго ночи, ушли в четверть шестого. Мужчина был одет в песочного цвета пальто, с тростью из красного дерева, дама – в тёмно-синем жакете, синее платье, шляпка с синей вуалькой, на проститутку не похожа. Подумай хорошенько, помнишь?

На этот вопрос швейцар ответил практически не раздумывая:

– Помню, а как же, под утро посетителей всегда меньше, а я со своего места не отлучался. Конечно, помню!

– А ты не запомнил лица этой дамы? Ну, так, чтоб смог узнать?

– Никак нет, господин сыскной агент. Прошли они быстро, она всё отворачивалась. Да я и не приглядывался. На кой мне?

– А что они сделали, когда вышли из гостиницы?

Степан замолчал на мгновенье, припоминая, потом уверенно проговорил:

– Пошли пешком в сторону Знаменья. Извозчики, вон, видите, у нас здесь стоят, у самых, почитай, дверей, а они не стали брать извозчика, а пошли пешком.

– Ты уверен?

– Так точно-с! – заверил швейцар, – Уверен! Я тогда это ещё про себя отметил. У нас ведь как обычно? под утро господа уже все устанут от развлечений и им домой поскорее охота, на собственные перины. Ну, и, конечно, извозчик – это самое лучшее. Редко, кто пешком уходит.

Ещё до наступления полудня в гостинице появился Иван Дмитриевич Путилин, действительный тайный советник, создатель и руководитель столичной Сыскной полиции. За те семнадцать с половиной лет, что минули с момента организационного выделения уголовного розыска в самостоятельное подразделение, Путилин пережил взлёты и падения. Выходец из безродной семьи военнослужащего, Иван Дмитриевич за выдающийся личный вклад в дело борьбы с преступностью был удостоен потомственного дворянства и собрал внушительную коллекцию государственных наград как Российской Империи, так и других государств. Как и всякий успешный деятель, Путилин с течением времени нажил немалую свору недоброжелателей и откровенных завистников. Вынужденный выйти в отставку 1 февраля 1875 года, Путилин, казалось, закончил этим свою полицейскую карьеру, однако через некоторое время Монарх обратился к нему с личной просьбой вернуться на прежнюю должность начальника Сыскной полиции. И 3 июня 1878 года состоялось второе пришествие Ивана Дмитриевича на должность руководителя уголовного сыска столицы. К лету 1885 г. Путилин уже был действительным тайным советником, то есть имел второй чин в «Табели о рангах», обладал правом личного доклада Государю Императору, номинально не уступая в этом министрам и членам Государственного Совета. Никто в полицейском ведомстве ни до, ни после Ивана Дмитриевича Путилина не дослуживался до такого чина, разумеется, если не считать самого министра внутренних дел Империи. Посему карьерный рост Путилина иначе как феерическим нельзя было назвать; при всём том, Иван Дмитриевич сумел остаться человеком очень простым в общении, доступным и внимательным. Его профессиональная компетентность была непререкаема, а нравственный авторитет в полицейской среде не подвергался сомнению. Летом 1885 года пятидесятипятилетний Путилин уже был серьёзно болен, страдая от грудной жабы и подагрических болей, однако, он продолжал тщательно контролировать расследования тяжких преступлений и держал за правило лично выезжать на места убийств, дабы с самого начала представлять обстоятельства конкретных уголовных дел.

С Путилиным прибыл его личный врач, которого он всегда приглашал для осмотра трупов, не полагаясь на заключения штатных полицейских медиков. Деловито и кратко поприветствовав присутствовавших в третьем номере, Начальник Сыскной полиции сразу же прошёл к кровати, дабы взглянуть на жертву. Затем он огляделся в номере, с удивительной тщательностью осмотрел одежду погибшего, выслушал разъяснения товарища прокурора и помощника пристава. После этого пригласил коридорного и портье, дабы лично поговорить с каждым. К моменту появления Иванова и Гаевского начальник Сыскной полиции уже уяснил основные моменты, связанные с трагическими событиями ночи и утра в гостинице, а потому он предложил всем старшим должностным лицам пройти в соседний номер и обсудить там сложившуюся ситуацию.

Согласно давно укоренившейся традиции летучее совещание начали с обсуждения особенностей травмирования жертвы. И сразу же мнения участников разделились. Товарищ прокурора Грибанов заявил, что многочисленные порезы лица, причинённые убийцей, указывают на непримиримый настрой злоумышленника и доказывают наличие у него мотива на почве личной неприязни.

– Убийца был крайне раздражён, наносил жертве неконтролируемые удары острым предметом, явившимся орудием убийства, по лицу, и это доказывает то, что он действовал в гневе, – резюмировал свой взгляд Грибанов.

На что Гаевский тут же возразил:

– Пока нет никаких указаний на то, что убийца и жертва были знакомы: они не сидели вместе в ресторане, не ругались на лестнице, во всяком случае, ни о чём таком мы пока не знаем. Нельзя исключать того, что поранения лица – лишь мистификация, призванная направить следствие по ложному пути. Убийца, возможно, вовсе не рассчитывал убивать жертву; возможно, планировалась брутальная гостиничная кража. Однако, жертва проснулась, возможно, обратилась с вопросом к вору. Что ему делать: бежать? За дверью, у лестницы – коридорный, внизу – портье, швейцар. Поднимется шум, бегущего, даже если он сумеет скрыться, хорошо запомнит множество народа. Посему следует удар ножом в горло, а затем – нанесение порезов лица.

– Гостиничный вор вряд ли станет убивать хозяина номера, – возразил товарищ прокурора. – Это просто несопоставимые по своей тяжести преступления. Одно дело – утянуть бумажник, совсем другое – зарезать спящего человека.

– Возможно, сейчас мы имеем дело с необычной гостиничной кражей, – поддержал своего напарника Агафон Иванов. – Мы не знаем, что именно похищено. Возможно, «приз» убийцы был много больше обычного бумажника. Всё случившееся здесь выглядит как хорошо подстроенная ловушка. Очень подозрительно в этой связи исчезновение девушки, с которой явился в дом свиданий погибший. Очень странен его крепкий сон. Я бы сказал: ненормально крепкий. Очень подозрительна дверь в стене, позволившая преступнику – а вернее преступникам – проникнуть в номер своей жертвы незаметно для коридорного.

– Это всё действительно довольно подозрительно, – согласился Грибанов, – но, как советовал старина Оккам, давайте не будем умножать числа сущностей сверх необходимого! Убийцей, или как вы справедливо уточнили – убийцами – оставлены в номере два кошелька: в одном лежали шестьдесят пять, а в другом – шестьдесят два рубля. Приличные деньги, господа. Я не могу представить себе гостиничного вора, оставляющего в номере сто двадцать с лишком рублей.

– Это тоже может быть манёвр, призванный сбить нас с толку, – буркнул Гаевский. – Мы ведь пока не знаем, что похищено. Вдруг в кармане убитого лежал бриллиант на сорок карат? Вдруг он носил конверт с казначейскими облигациями на пятьдесят тысяч рублей? Тогда сто двадцать рублей – просто пшик!

Путилин, убедившись, что спорщики никак не желают уступить друг другу, примирительно поднял руку, требуя тишины:

– Господа, все эти мудрствования пока выглядят совершенно бесплодными. Давайте определимся с порядком наших действий. Итак, начнём с личности погибшего. Что можно сказать о нём?

– Его личность пока не установлена. Составлена подробная опись вещей, принадлежавших покойному, готов вам её вручить, – проговорил товарищ прокурора. – Погибший, судя по всему, имел инициалы «К.К.».

– Очень хорошо, давайте опись, – кивнул Путилин. – Я вернусь на Гороховую и дам распоряжение провести во всех полицейских частях представление описи городским дворникам. Если наш «К.К.» – житель Санкт-Петербурга, то уже назавтра мы будем знать его фамилию. Так, пойдём далее. Меня особо интересует направление движения второй пары, той самой, что покинула гостиницу в четверть шестого утра.

– Нам известно, что вышедши из дома свиданий, мужчина и женщина не воспользовались услугами извозчиков, стоявших подле здания, – доложил Иванов. – Парочка пешком двинулась в сторону Знаменской площади.

– Возможно, они умышленно не пожелали брать извозчика подле гостиницы, понимая, что мы постараемся проследить их путь, – предположил Путилин. – Извозчика без труда можно взять на площади. Вы, господа, вот что сделайте: побеседуйте с возницами, работающими на Знаменской площади, может, кто-то и подвозил нашу парочку. Да, кстати, есть описание их внешнего вида?

– Да, весьма хорошее, притом, – заверил Иванов.

– Вот и замечательно, вам, как говорится, и прикуп брать. А я со своей стороны постараюсь вам помочь, но пока не буду объяснять как…