Очень Крайний Север. Восхождение - Валерий Лаврусь

К четырём Серовы вернулись на раздувы – и тут же были атакованы крачками, небольшими чайками с хвостом-вилкой, как у ласточек. Они умеют зависать в воздухе и из такого положения бесстрашно пикировать на незваного гостя. Старший решил, что это как раз «тот кадр». Он поставил младшего на возвышенность и велел не уворачиваться от чаек. Но Юрка, пугался бесстрашных птиц и отгонял их лопатой. А Славка кричал: «Не боись, брательник, они не кусаются!» Может и не кусаются, но схлопотать острым клювом по голове в Юркины планы не входило… и он продолжал размахивать лопатой. Наконец-то Славка поймал удачный кадр – как ему показалось, всё равно проверить нельзя – и Серовы повернули в сторону лагеря.

К шести часам они добрались до своей кочки. Игорь к тому времени вместе с Бураном приготовил рисовую кашу с тушёнкой, что было как нельзя кстати: есть хотелось неимоверно.

Так прошёл второй день.

Григорич на базу не вернулся, но его и не ждали: тот с самого начала рассчитывал на пару дней соло.

На сон грядущий старший почитал вслух книжку «Птицы Севера». Оказалось, чайки питаются чем угодно, до целлофановых пакетов включительно, поэтому места их обитания никак не связаны с рыбой… А крачки стаями способны прогнать медведя, бесстрашно атакуя его острыми клювами. «Не укусят они меня… ага», – ворчал Юрка.

Ночь ему опять снились цветные сны: но какие и про что – он, слава богу, не запомнил.

Наутро Славка снова поднялся раньше всех, и приготовил молочную кашу – полевые бригады возили с собой банки концентрированного молока. Остатками вчерашней – накормил Бурана.

За завтраком старший предложил, времени не терять и втроём идти на профиль: сразу и лоцировать, и бурить. И завтра, опять же втроём, пройти в крест сегодняшнему профилю – таким образом получить полное представление о грунтах месторождения. А чтобы вечером было чем ужинать, Славка наварил каши с тушёнкой. После чего все собрались и ушли. Буран, когда мужики уходили, поднялся и долго провожал их взглядом, пока те не перевалили за очередной мерзлотный бугор.

В целом день получился обыкновенный. Славка лоцировал, Юрка с Игорем пробурили пять скважин на восемь метров – зафиксировав, по выражению Игоря, «пески до глубокого обморока». Как, впрочем, почти везде на Севере Западной Сибири.

К шести они вернулись на базу и застали там Григорича. Он возился с костром, собираясь разогревать кашу.

– Б-буран с вами? – первым делом поинтересовался он.

– Нет, – Славка снял с себя аппаратуру, отстегнув провода. – Он на базе оставался, когда мы уходили. Может, где спит? Или погулять пошёл?

– М-может… Я полчаса назад пришёл – его не было. Ладно, хрен с ним. Побегает – вернётся, – и Григорич продолжил разогревать кашу, помешивая её длинной ложкой.

– Ага, – негромко заметил Игорь, – побегает. Собака-то совсем молодая…

Золевский глянул на Вокарчука, но ничего не сказал, только недовольно промычал.

После ужина Серовы занялись выводом на самописец. Игорь делал описание проб, а Золевский разбирал какие-то свои травки, что принёс с собой.

Часов в десять, когда уже стало холодать, Славка осторожно поинтересовался у Григорича, что он думает делать – Бурана-то нет?

– Ага! Искать его пойду! – взорвался Григорич. – Мне делать больше н-не хрен, как только лайку, за-заблудившуюся в тайге, искать!

– Старый он у тебя, – возразил Славка.

– Пропадёт – и хрен с ним! – плюнул Золевский. – Спать давайте!

Они легли, но никому не спалось. То один, то другой поднимался, выбирался из палатки, садился на бревно, курил, вороша костёр и разглядывая солнце, которое никак не хотело садиться за горизонт. Наконец, к двенадцати угомонились.

К утру Буран не вернулся.

Золевский уже не хорохорился и ходил как туча.

– Вот куда он, зараза, пропал?! – в конце концов, не выдержал он.

– Искать надо, – предложил Славка, собирая рюкзак на профиль.

– Где? Куда идти-то?

– По твоему вчерашнему маршруту – он же тебя встречать пошёл.

– А работать к-когда будем? – Золевский был расстроен, растерян и не знал, что делать.

– Ну, хорошо… – Славка отложил рюкзак и взялся за аппаратуру. – Давай подождём до вечера. Действительно, стрёмно лайку искать в тундре. Мужики, вы готовы?!

– Готовы, готовы… – Юрка с Игорем выбрались из палатки.

И они разошлись. Григорич ушёл на запад, а у остальных был профиль в крест.

Как обычно, к шести радиолокационая группа вернулась. Григорича ещё не было, впрочем, как и Бурана. По-быстрому сварганили макароны с тушёнкой, Славка при этом приговаривал: «Щас дух тушёнки до них дойдёт – и они оба прибегут, как миленькие…» Но прибежал только Золевский. Причём он пришёл с востока и был сильно расстроен. Он вернулся уже часа полтора назад и сразу ушёл по своим старым следам – искать Бурана. И… не нашёл.

Григорич сидел, курил, рассуждая вслух, куда могла пропасть собака.

Серовы молчали, а Вокарчук разглядывал снимок, будто на нём можно было разглядеть, где сейчас Буран.

– Ладно, – сказал Славка, затушив сигарету, – с таким настроением всё равно жрать не хочется. Пошли искать! Чего ты там, Игорь, высмотрел? Рассказывай!

– Смотрите, – Вокарчук разложил снимок на полене, – вот так шёл Григорич… А вот здесь, южнее, длинное озеро. Если Буран ушёл туда, то тогда он не может пройти к нам. Напрямую – озеро мешает, а в обход – сил нет. Посмотрим?

– Километра… три получается? – прикинул Славка.

– Три д-двести, – автоматически уточнил Григорич. – Пошли.

– Ага. Только давай звать.

Они двинулись веером. Золевский пошёл своей старой дорогой, Игорь – на южный конец озера, а братья – к озеру напрямую. Толку от Серовых ожидалось немного, но учитывая, что пёс был белый, они могли его разглядеть первыми.

Минут через тридцать первым собаку позвал Золевский. Потом крикнул Бурана Игорь. Потом стали орать Серовы. Ещё минут через десять братья подошли к озеру. И тут Славка вдруг встал, внимательно вглядываясь на ту сторону.

– Юрка! Смотри, во-о-о-он там! Это что белое?

– Где? – не мог сориентироваться Юрка и вертел головой.

– Да вон! В той лощине! Видишь – между двух листвянок?

Там действительно шевелилось что-то белое.

– Думаешь, Буран?

– Вроде собака…

– Пошли к Золевскому?

– Ты иди к Григоричу, а я – к Игорю. Мы его, паразита, в кольцо возьмём! – И Славка двинулся вдоль озера направо.

– Только ты это… – окликнул его Юрка. – Не зови уже… Не сбивай.

– Ладно, – махнул Славка и пошёл, высоко задирая на кочках ноги.

Юрка ещё раз глянул в сторону Бурана и направился к Григоричу.

Меж тем Золевский продолжал кричать и высвистывать пса. Юрка шёл вдоль озера и видел, что Буран – а теперь его уже отчётливо было видно на фоне серо-зелёной тундры – движется навстречу Григоричу. Когда до Григорича оставалось метров пятьсот, Юрка стал ему жестами показывать в направлении Бурана. Григорич обратил на Юрку внимание, остановился и стал вглядываться. Звать он в этот момент перестал. И Буран лёг! Он не видел людей. Он шёл на голос.

– Зови его! – крикнул Юрка. – Зови!

– Бура-а-ан!!! – изо всех сил заорал Григорич. Пёс поднялся и пошёл.

Через двадцать минут Золевский добрался до него, поднял, перекинул на шею и развернулся обратно.

Юрка тоже развернулся и пошёл к базе. Не доходя километра, он нагнал Григорича.

– Н-нет у него сил, – Григорич шмыгнул носом, – с-совсем… Боюсь, с-сдохнет.

– Да ладно… – начал Юрка, но осёкся. Голова пса безвольно висела на плече хозяина, из носа стекала струйка крови, глаза были открыты, но в них – такая тоска… что Юрке самому захотелось завыть.

Дойдя до палатки, Григорич аккуратно положил пса на землю, вытер нос, налил в миску воды и подсунул псу под морду. Почуяв воду, Буран несколько раз лизнул, но потом убрал голову и закрыл глаза.

– Как он? – поинтересовался Славка, когда они с Игорем подошли.

– Хреново… – Григорич сидел на бревне напротив Бурана и курил.

– Может, мы его это… в палатку сегодня?

– Обойдётся – пусть здесь отходит… если отойдёт… Или уже совсем отойдёт, – Золевский бросил в костёр папиросу, поднялся и открыл банку рыбных консервов в томате.

– Опять ты ему гадость! – возмутился Славка.

– Н-не ори! – осадил его Григорич, – любит он эти консервы. Любит.

К утру пёс не сдох и даже оклемался. Он выпил всю воду, съел консервы и поел немного макарон. Когда мужики поднялись, он встретил их в любимой позе возле потухшего костра: морда на передних лапах, уши торчком.

Золевский посмотрел на него и дрогнувшим голосом в сердцах произнёс:

– Лучше бы ты с-сдох вчера… За-зараза.

Буран виновато присвистнул и постучал хвостом.