Лекции по Исторической Литургике - Виктор Алымов

Из этой, видимо, дневниковой записи мы узнаём довольно много подробностей:

Богослужение происходит ночью.

"В первый же день недели", т.е. в ночь на воскресенье.

"В горнице", расположенной на третьем этаже и освящённой многими "светильниками". Она не очень велика, т.к. слушателям тесно, и один юноша даже сидит на подоконнике. Такие верхние горницы в греческих домах обычно служили столовыми.

"Преломление хлеба" (конечно, с молитвами, которые не упомянуты) составляет лишь небольшой эпизод в многочасовой "беседе", причём речь шла о вопросах настолько сложных, что какой-то нелюбопытный юноша заснул и упал.

Разумеется уж мы бы не заснули, а отдали бы полжизни, чтобы послушать Павла. О чём он мог говорить? Об Учителе, которого никогда не видел? Об Его учении?

Так обычно и думают, забывая о том, что Павел здесь не апостольствует, а литургисает в уже сформированной общине. Да и когда он апостольствует, Павел нигде не говорит: "Мы проповедуем учение Христа". Нет! Он говорит: "Мы проповедуем [самого] Христа Распятого, для Иудеев соблазн, а для эллинов Безумие" (1 Кор. 1:23).

В этом кардинальное отличие христианства от всех других учений, например от буддизма. Будда спасает от незнания и спасает своим учением. Христос спасает от смерти и спасает Своим крестом. Чувствуете разницу? Так что Павел говорил, конечно не об учении, а об искупительном крестном подвиге, продолжением которого является Евхаристия. Ведь только через Евхаристию мы приобщаемся к Искупителю и Его победа над грехом и смертью становится нашей.

Евхаристические беседы ап. Павла — это совершенно особое литургическое богословие. Достаточно напомнить его знаменитую доксологическую формулу, которая вошла во все последующие литургии: "Благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь Бога и Отца и причастие святого Духа..." (2 Кор. 13:13). (А ведь это сказано за три века до формирования тринитарного догмата!).

Приведённый выше эпизод с Павлом поучительно сравнить с отрывком Иак. 2:2-5, который, говоря о христианском богослужении иерусалимской Церкви рисует типичную картину синагоги — уставленной скамьями, с креслами впереди для почётных посетителей и с распределением молящихся по достатку. Ап. Иаков даже начинает своё поучение словами: "Если в собрание..." (буквально синагогу, славянское "сонмище"). Но ап. Павел в своей проповеди среди язычников оторвавшийся от синагогальных стереотипов уже именует свои собрания экклесия (т.е. "Церковь"). Именно с апостола Павла начинает развиваться собственно христианское богослужение I века!

Посмотрим, нельзя ли найти у него ещё каких-нибудь ценных подробностей.

3. Чтения

Прежде всего именно с Павла идёт традиция чтения в Церкви апостольских посланий (до этого, очевидно, читали только пророчества). Павел уже в первом своём письме к Фессалоникийцам (51 г.) просит: "Заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем святым братьям" (1 Фес. 5:27). К Колосянам: "Когда это послание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитайте и вы". (Кол. 4:16).

4. Гимнография

Далее Павел отмечает, что в его Церквах уже развивается какая-то гимнография:

"...научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями; во благодати воспевая в сердцах ваших Господу" — пишет он (Кол. 3:16) — "Назидая самих себя псалмами и славословием и песнопениями духовными" (Эф. 5:19).

Понятно, что пели псалмы по иудейскому обычаю. В Евангелии от Матфея сказано, что сразу после Тайной вечери апостолы (а может быть и Сам Христос!) "воспевши пошли на гору Елеонскую" (Мф. 25:30). Павел пишет коринфянам: "Когда вы сходитесь, у каждого из вас есть псалом ..." (1 Кор. 14:26).

Но что такое — "славословие" и "духовные песни"?

Своему ученику Тимофею, поставленному во главе Эфесской Церкви, Павел пишет: "Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков..." (1 Тим. 2:1). Вероятно, это и есть "славословия" в широком смысле. (При этом я не исключаю и славословия в узко-специальном смысле, т.е. ангельского гимна: "Слава в вышних Богу..." хотя предание относит его к началу II века).

Нет сомнения, что уже апостолы читали молитву "Отче наш". А если мы учтём, что у первохристианских писателей "хлеб наш насущный" — это хлеб евхаристический, то можно предположить, что молитва Господня читалась во время хлебопреломления. Другие "молитвы" были, очевидно, спонтанными, ибо сказано, что они рождались "в сердцах... Господу". Иудеи читали свои молитвы особым образом, слегка нараспев (т.н. лага) — очевидно, этот обычай перешёл и к апостольским общинам.

Но самое интересное, что помимо псалмов и молитв Павел говорит о "духовных песнях" т.е. уже собственно гимнах Новозаветной Церкви. И самое замечательное, что мы знаем эти гимны, потому что гимны первохристианских общин вошли в Евангелия (и фрагменты их в Апокалипсис). Так евангелист Лука, ученик Павла, помещает в начале своего Евангелия т.н. "Песнь Богородицы" (Лк. 1:45-55) и "Песнь Захарии" (Лк. 1:68-79). И по размеру и по образности это именно песни:

Песнь Богородицы

"Величит душа моя Господа,

и возрадовался дух мой

о Боге Спасе Моем..."

Мы до сих пор поём этот гимн перед 9-й песнью канона Утрени. (Но к каждому стиху прибавляем величание: "Честнейшую Херувим и славнейшую без сравненья Серафим..." благодаря чему Песнь Богородицы называется у нашем Уставе "Честнейшую").

Песнь Захарии

"Благословен Господь Бог Израилев,

что посетил народ свой

и сотворил избавление ему

и воздвиг рог спасения нам

в дому Давида, Отрока Своего ..."

Эту песнь мы не используем, а католики поют её у себя на Утрени. Теперь мы знаем, что "рог спасения" это апофатическое указание на Христа-Агнца. Для иудео-христианской гимнографии очень характерна эта Ветхозаветная образность, идущая от псалмов Давидовых, наименование Израиля, Давида и Иисуса "Отроками" Божьими, нарочитое сближение их (что мы увидим в "Дидахи" — последнем памятнике иудео-христианской эпохи).

А вот фрагменты апостольской гимнографии из Апокалипсиса: "И поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря:

Велики и чудны дела Твои,

Господи Боже Вседержитель!

Царь святых!

Кто не убоится Тебя, Господи,

и не прославит имени Твоего?

Ибо Ты един свят.

Все народы придут и поклонятся пред Тобою,

ибо открылись суды Твои".

(Откр. 15:3-4)

Аллилуйя!

Спасение и слава,

и честь и сила Господу нашему,

ибо истинны и праведны суды Его!

Аминь! Аллилуйя!

Хвалите Бога нашего,

Все рабы Его и боящиеся Его,

малые и великие.

Аллилуйя!

Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель.

Возрадуемся и возвеселимся

и воздадим славу Ему

ибо наступил брак Агнца,

и жена Его приготовила себя.

И дано было ей облечься

в виссон чистый и светлый;

виссон же есть праведность святых.

Блаженны званные

на брачную вечерю Агнца!

(Откр. 19:1-9).

Эта "Жена Агнца" — конечно, Церковь. И это вполне могли петь на первохристианской вечере. Эти гимны и сейчас заставляют наши сердца замирать в каком-то священном трепете, потому что мы ощущаем в этом разорванном вдохновенном синтаксисе экстатическую духоносность первохристианской агапы.

Но кому-то из вас (особенно тем, кто видел богослужения Билли Джо Доггерти и прочих) они могут показаться чересчур "протестантскими". Дело в том, что протестантизм и был попыткой возврата к первохристианской экстатичности. Но так как Дух был уже утрачен и заменён психологической взвинченностью, то вылилось всё это в колоссальное опошление первохристианства. Это, конечно, уже не первохристианство, а "американство".

А вот в германской лютеранской общине "Gnadenthal" мы со студентами наблюдали довольно удачную и органичную попытку реконструкции первохристианской агапы. У нас в Православной Церкви подобные попытки предпринимает московская община отца Георгия Кочеткова. Но об этом позже.