Левая Политика. Левые в России - Александр Мережко

Такой высокий уровень автономности левых молодёжных организаций имел и другое последствие: высокий уровень различных коалиций и внепартийных совещательных структур. Эти коалиции также стояли «над партиями», то есть в какой-то мере ослабляли для организаций-участников контроль «взрослых» движений, на которые те ориентировались. Самым заметным из таких проектов стал особенно активно действовавший в 2004–2005 годах Оргкомитет «Молодёжного левого фронта». В прокремлёвских структурах такие объединения не прижились до сих пор: там больше распространены двусторонние соглашения о сотрудничестве между организациями, причём чаще всего в тех случаях, когда одна сторон значительно сильнее другой.

Таким образом, мы видим, что левое молодёжное движение отличается от левых «взрослых» большим представительством радикальных организаций и низшим — левоцентристских, более слабым влиянием национал-патриотических структур и взглядов. При этом в отличие от коллег по отечественному молодёжному движению левые достигли большего уровня автономности партийных структур. Являются ли эти отличия преимуществом и куда они ведут — к переходу российских левых на новый уровень или к тупику?

На какой стадии сейчас находится молодёжное левое движение, подъёма или кризиса? Чтобы попытаться это понять, рассмотрим ситуацию в исторической ретроспективе.

Историю молодёжных движений в постсоветской России можно разделить на три этапа.

На первом с 1991 по 1996 год, партийная система была ещё незрелой, так что возникали в стране в основном не околопартийные, а независимые молодёжные организации.

На втором этапе, который начался в 1996 году, созданием собственных молодёжных структур озаботились уже и партии. Собственная «молодежка» была для них скорее знаком престижа, копированием примера коллег из развитых зарубежных стран, у которых молодёжные организации обязательно имелись. Кроме того, у каждой партии, выставившей собственного кандидата на выборах, появились штабы по работе с молодым избирателем со специфическими предвыборными стратегиями — «Молодёжь за Явлинского» или «Молодёжь за Зюганова» и т. д.

На этом этапе собственными молодёжными структурами в том или ином виде обзавелись практически все партии. Тогдашнее положение молодёжных отделений партий можно сравнить с галстуком. Для школьника галстук — символ взрослой жизни. Правда, сам он его повязывать не умеет, это делает кто-то другой. Для человека постарше — символ рутины, его следует надевать на все официальные мероприятия — но какое удовольствие, придя домой, снять и закинуть эту верёвку подальше, в знак пусть и временного, но освобождения! Кстати, практическую ценность галстука вряд ли можно объяснить. Так же и с молодёжными отделениями. Покрасоваться с ними на выборах и забыть, как только выборы прошли, а главное — пусть они как-нибудь сами организуются, без усилий «старших» — вот типичная политика «взрослых» деятелей тех лет.

В это время высшие функционеры не считают припартийные молодёжные организации сколько-нибудь важными структурами, для членов партии они не являются каналом вертикальным. Многие руководители молодёжных организаций даже не были полноправными членами высших органов своих партий и оказывались во время выборов на заведомо непроходных местах в избирательных списках.

Третий этап новейшей истории молодёжного движения начался с 2004 года. В это время оппозиционные партии оказываются в кризисе после неудачного выступления на парламентских выборах и последовавших затем расколов. Ярко проявляется и кадровый кризис, что увеличивает возможности продвижения молодых активистов. Кроме того, публичная политика частично переместилась на улицы — а у молодёжных структур был большой опыт уличной активности. Сначала в рамках противодействия «оранжевым революциям», а потом — и уличным акциям оппозиции проявляются пропрезидентские молодёжные организации новой формации. Сначала сильнейшими из них становятся независимые движения «Наши», «Россия молодая», а также достаточно лояльный политике Кремля Евразийский союз молодёжи, но во второй половине 2006 года лидирующие позиции на пропрезидентском фланге молодёжного движения возвращает себе обновлённая молодёжная организация «партии власти» — «Молодая гвардия Единой России».

Итак, какова же была в это время роль левых молодёжных организаций? Молодые левые оказываются в авангарде молодёжного движения на первом этапе (1991–1995) — РКСМ можно назвать сильнейшей молодёжной организации середины 1990-х. Такому продвижению, как мы уже отмечали выше, способствовала глубокая идеологизированность левого движения и возможность за счёт этого строить организации при минимальных материальных вложениях. Левое молодёжное движение оставалось самым активным и на втором этапе (1996–2003). На 19982000 года приходится пик его роста. В это время возникают такие структуры, как Авангард красной молодёжи, Союз коммунистической молодёжи РФ. При этом само левое движение переживает один из самых значительных притоков активистов. Это связано и с достаточно значительным подъёмом популярности левого движения в целом.

А вот к третьему этапу (с 2004 года), когда СМИ впервые заговорили о «подъёме молодых левых» в молодёжном левом движении как раз сложилось трудное положение. Положительными моментами этого этапа стали, во-первых, большое внимание СМИ к молодым левым, а во-вторых, их успехи в продвижении в партийных структурах. Однако, судя по оценкам независимых экспертов, в это время происходит сокращение численности членов самих левых организаций, и сама их активность продолжает падать. Каковы же их перспективы на ближайшее будущее?

В ближайшем будущем у молодых левых, скорее всего, появится больше возможности попасть в списки КПРФ (единственной партии, с которой они так или иначе сотрудничают). Мы видели, что уже девять членов СКМ РФ стали депутатами региональных законодательных собраний по спискам КПРФ, места в тех же списках получали: в Москве — представители АКМ (Удальцова), а в Санкт-Петербурге — Федерации социалистической молодёжи. В руководящих органах самой Компартии РФ два представителя СКМ РФ стали секретарями ЦК (причём Дмитрий Новиков занял один из ключевых постов — секретаря ЦК по информационно-пропагандистской работе), представительница СКМ РФ стала первым секретарём Амурского обкома КПРФ. Это тем более возможно потому, что попадание в следующий состав Госдумы РФ «Справедливой России» вполне вероятно, а такой крупный конкурент, скорее всего, подтолкнёт компартию сделать значительные преференции молодёжным структурам и политикам, прежде всего в карьерном плане. Известный французский исследователь Морис Дюверже[8] в своё время обратил внимание на интересный процесс: в ходе Второй мировой войны множество молодых французов прошло через Сопротивление, в итоге влившись в ряды коммунистов и социалистов. Однако возможностей роста в этих достаточно забюрократизированных структурах у них не было, и в итоге вскоре произошёл массовый отток молодых активистов из левых партий к голлистам. Шаги руководства КПРФ навстречу молодым кадрам снизили такую возможность, хотя и не исключили её полностью. Так, очень заметные активисты (как Армен Бениаминов из Псковской области) или представители наиболее активных региональных отделений СКМ РФ (прежде всего Красноярского), по разным причинам не получили возможности пройти в региональные законодательные собрания при достаточно высоких результатах КПРФ. С другой стороны, в течение первого полугодия 2007 года активность левых организаций неуклонно продолжает падать, несмотря на то, что год предвыборный. Существует и ряд других сложных для молодых левых моментов.

Во-первых, сокращается активность независимых молодёжных левых организаций. Это достаточно плохой знак, поскольку она как раз служит индикатором роста движения. Для иллюстрации данного тезиса достаточно привести два примера: подъём пропрезидентского фланга молодёжного движения начался с появления там независимых от партий организаций. А знаменитый «Красный май» 1968 года во Франции начался как раз с активности не бюрократических околопартийных, а независимых левых групп[9]. Именно они обычно были костяком для роста активности молодёжного движения.

Во-вторых, если в ходе первых двух этапов новейшей истории российского молодёжного движения лидерство на улицах принадлежало левым и оппозиционным группам, то теперь, по уровню активности среди молодёжных организаций, оно перешло к структурам пропрезидентским, которые стали использовать многие методы оппозиционных движений.

В-третьих, костяком российского молодёжного (в том числе левого) движения является студенчество, однако молодые левые в своих акциях достаточно редко ориентируются на студенческие проблемы (предпочитая им крупные социальные и политические). Тем временем опыт показывает, что молодёжное движение не может быть массовым, не ориентируясь на студенческие проблемы. Как ни странно, локальные мероприятия по защите интересов студентов часто проводит «Молодая гвардия Единой России», иногда даже идя на конфликты с администрациями вузов. Несколько раз к проблемам студентов обращалось ДПНИ, учредившее даже подшефную организацию — Национальный союз студентов. Внимание на студентов обращали и либералы — в частности, Народно-демократический союз молодёжи, к которому, по сообщениям активистов, примкнули представители Независимого студенческого профсоюза «Соцпроф» в Ульяновске и общин студентов — выходцев из республик Северного Кавказа в Москве.