Даруй ему язык - Ханс Шедлих

- Тогда я отдам все золото его владельцу.

- А кто его владелец?

- Правитель Византии Дионисий.

- Откуда тебе это известно?

- Из надписи. Вот слушай: "Отдай честно найденный клад правителю Дионисию".

- Эзоп, возьми половину и молчи. Идем домой. Поделим золото, и ты свободен.

Но едва они вошли в дом, Ксанф приказал схватить Эзопа и держать его под замком.

Эзоп стал робко просить:

- Отпусти меня на волю и оставь золото себе.

- Ишь как ловко придумал! - говорит Ксанф. - Станешь свободным и тут же побежишь доносить на меня правителю Дионисию. Не бывать этому!

Прошло совсем немного времени, и случились выборы должностного лица. Народ собрался в театре. Законохранитель вышел на самую середину со сводом законов и кольцом-печаткой и произнес:

- Сограждане! Вы должны избрать нового законохранителя, который отныне и впредь будет хранить свод законов и государственную печать.

Народ стал советоваться, кто станет следующим хранителем законов, как вдруг с небес стремительно ринулся вниз орел, схватил кольцо-печатку и взмыл в воздух. Великий страх охватил жителей Самоса. Позвали прорицателей и жрецов, чтобы они истолковали знамение. Но ответа ни у кого не нашлось. Тогда среди множества собравшихся поднялся старик и громко сказал:

- Граждане Самоса! Зачем мы тратим время на этих людей, которые только набивают себе брюхо и целые дни проводят в праздности. Кто незнаком с науками, тому не под силу понять знак свыше. Но среди нас живет философ Ксанф. Его знает вся Эллада. Вот кто может разгадать знамение.

Ксанф встал и сказал, что вот так, сию минуту, он ничего определенного сказать не может. Ему нужно время, чтобы хорошенько подумать. Пока собрание еще гудело, готовясь расходиться, в небе снова показался орел. Он пролетел над ареной театра и сбросил кольцо-печатку. Оно упало на колени одному из государственных рабов. Ксанфа попросили истолковать и этот, второй знак. Ксанф пообещал и в полном отчаянии направился домой.

Придя к себе, Ксанф объявил о своем намерении помириться с Эзопом, чтобы тот помог ему. Он повелел привести наказанного раба и развязать его. Но Эзоп вдруг заартачился:

- Не хочу, чтобы меня развязывали!

- Эзоп, - просит Ксанф, - я готов избавить тебя от твоих оков, но только и ты избавь меня от моих.

- Ага, - говорит Эзоп. - Значит, до меня тебе дела нет. Опять только о себе думаешь!

- Ну не будь таким упрямым!

Эзопа развязали. Спрашивает он Ксанфа, чего тому надо. Тут Ксанф рассказал ему о двух происшествиях в театре, и Эзоп согласился подумать и помочь ему.

Однако уже на следующий день Эзопа вновь одолело желание досадить Ксанфу. И потому он сказал:

- Видишь ли, Ксанф, если бы этот случай имел тайный смысл, я бы помог тебе, но все происшедшее в театре необъяснимо, а я, в конце концов, не провидец.

Ксанф потерял всякую надежду. Стыдясь предстать перед народом Самоса беспомощным и опозоренным, он принял решение наложить на себя руки. Взял он вечером веревку и вышел из дому.

Эзоп уже закрылся у себя в каморке, собираясь лечь спать. Но вдруг услышал, что Ксанф тихонечко покинул дом. Тогда он пошел следом за ним и увидел, как тот, выйдя за город, забросил на толстый сук веревку и приготовился уже сунуть голову в петлю. Тут Эзоп закричал:

- Остановись, Ксанф! - и кинулся к хозяину.

А тот сказал:

- Эзоп! Зачем ты удерживаешь меня от единственно верного шага?

- Где же все твои основополагающие принципы? Твое воспитание! Самообладание! Твоя философия, наконец? Как же так? Лезешь смерти в пасть без причины? Давай возвращайся домой!

- Убирайся отсюда! У меня есть только один выбор: достойный конец или позорная и бесславная жизнь.

- Не говори так! Брось веревку. Ладно уж, я берусь истолковать эти загадочные знамения.

- Но как?

- Возьми меня с собой в театр. Там ты произнесешь на публику умные речи по поводу загадочности знаков свыше, а также о необычайной ценности и важности твоей философии, а потом выдашь меня за своего ученика - вот тут-то я и найду разгадку.

Ксанф дал себя уговорить.

На следующий день Ксанф вышел на арену перед народом и сказал:

- Моя философия основывается на законах логики и оперирует только измеримыми вещами и понятиями. Так что, согласно дефиниции, я авгуром не являюсь и потому улавливанием подаваемых богами знаков, их толкованием, равно как и угадыванием судьбы по полету птиц не занимаюсь. И в интересах города избавить мой пользующийся всеобщим почетом дом от возложенного на меня поручения. Однако я привел с собой раба, его я обучил началам всех основ философии. Вот пусть он и попробует истолковать знамения.

Эзоп выступил вперед, и народ тут же разразился диким хохотом. Среди взрывов смеха слышались также громкие выкрики:

- Подавай нам другого толкователя!

- Этот похож на раскоряченную лягушку!

- На одичавшую свинью!

- Не человек, а обезьяна!

- Хуже последней собаки!

На лице Эзопа не дрогнул ни один мускул. Наконец толпа успокоилась, и Эзоп заговорил:

- Граждане! Почему вы смеетесь надо мной? Не смотрите на то, как я выгляжу. Задайтесь лучше вопросом: могу ли я мыслить? Негоже сомневаться в здравом уме человека только потому, что он безобразен внешне. Ведь врачеватель тоже не приговаривает человека сразу, как только увидит его. Он щупает сначала пульс, а уж потом выносит свое суждение. И кто же судит о вине, глядя только на винную бочку? Не попробовав на вкус, вина не познаешь.

Тут люди поняли, что словам его куда больше цены, чем его неказистой внешности, и дружно закричали:

- Ну давай! Толкуй знамения!

Эзоп сказал:

- Граждане Самоса! Раб, пусть даже и искусный в речах, не вправе истолковывать свободному народу знамения богов. Даруйте мне свободу слова и дайте тем самым вкусить как всякому свободному гражданину уважение, если мое толкование сбудется. А если я ошибусь, то хочу, чтобы меня покарали как свободного человека, а не наказывали как раба.

Тут раздались голоса:

- Ксанф, дай Эзопу свободу!

Даже председатель совета и тот сказал:

- Ксанф, отпусти его на волю.

Но Ксанф возразил:

- Нет, я не отпущу на волю раба, который служит мне так давно и так хорошо.

Тогда председатель совета предложил:

- Продай нам его. А после этого я объявлю его вольноотпущенником в нашем городе.

Ксанф прикинул, что заплатил за Эзопа всего лишь семьдесят пять денариев. И тут же громко провозгласил:

- Я, Ксанф, отпускаю по желанию самосского народа Эзопа на волю!

Теперь заговорил Эзоп:

- Граждане Самоса! Вы сами так того пожелали. Знак этот предвещает городу осаду, а его жителям кабалу. Скоро здесь одержит верх война. Царь птиц похитил кольцо и сбросил его затем на колени государственному рабу, дав понять, что некий царь обратит вашу свободу в рабство, отменит ваши законы и установит здесь собственную власть.

Эзоп еще не кончил говорить, как появился гонец царя Крёза и объявил о своем желании переговорить с высокопоставленными лицами Самоса. Он передал им послание, оно тут же было вскрыто и громогласно прочитано: "Крёз, царь лидийский, приветствует правителей, совет и народ Самоса. Повелеваю вам платить мне отныне дань. Не сделаете так, заставлю вас силой".

Богатые и почтенные граждане Самоса тут же предложили собравшимся согласиться на требования царя Крёза, только чтобы не сделать его врагом города. Эзопу они оказали всяческие почести за верное толкование знамений и спросили его, как им быть: согласиться на требования Крёза или отвергнуть их?

Эзоп ответил:

- Граждане Самоса! Первые лица вашего города уже возвестили о своей готовности платить дань, а вы еще спрашиваете меня, платить вам или нет. Если я теперь скажу нет, то сделаю царя Крёза своим врагом.

Но народ не слушал и кричал:

- Скажи нам, что ты об этом думаешь!

- Я не могу дать вам совета. Но могу рассказать вам одну поучительную историю. По велению Зевса Прометей показал людям две дороги: одну - на свободу, другую - в рабство. Дорога на свободу была поначалу крутой, трудной и даже опасной. Но через какое-то время она вывела их на простор, где в изобилии росли плодоносящие фруктовые деревья, манящие к приятной прогулке, - так тернистый путь увенчался отрадой и покоем. А дорога в рабство была сначала гладкой и легкой, она проходила по равнине, поросшей зеленью и цветами. Но чем дальше, тем круче она становилась, покрываясь сухими колючками, а все остальные пути оказались уже отрезанными.

Люди поняли басню Эзопа и закричали, обращаясь к гонцу, что предпочитают крутой, трудный и опасный путь.

Гонец возвратился к царю Крёзу и рассказал ему об Эзопе. Крёз немедленно призвал свое войско готовиться к сражению. А друзья царя Крёза еще и подначивали его:

- Вперед! Выступаем на Самос! Разгромим самосцев и насильно увезем их в рабство! Пусть и другим народам будет неповадно противоречить тебе!