Говорит Москва - Марина Арсенова

– Наш препод любит из себя строить. В своем кабинете набьет трубку табаком, включит джаз, сидит, покуривает. Стучишься к нему, он так вальяжно: «Да-да», будто в салоне. Еще у него есть бар. Ему студенты надарили всего: коньяк, виски, ром. Ром он, вроде, уже допил с ассистентом своим, но все равно выглядит впечатляюще.

– У меня тетка живет на Щелковской – я у нее иногда бываю. Как ни выйду из метро – обязательно драка. На Пасху там человек десять сразу дрались. Потом как-то иду – около «Пятерочки» – два мужика друг друга валят. На прошлой неделе там был, – парень с девушкой сначала орали друг на друга, потом она его молча лупить начала, он ей в ответ тоже как даст по голове, – она опять давай орать… Люди мимо проходят, стараясь не смотреть. Главное, на одном и том же пятачке у супермаркета все происходит. Представляю, каково сотрудникам и людям, которые там живут. Хотя моя тетка, кажется, вообще всего этого не замечает, говорит: «У нас хороший район, зеленый».

На третьем транспортном кольце немолодой таксист делится со мною опытом:

– Я всегда знаю, кто едет рядом на дороге – женщина или мужчина. Вот впереди – точно баба: смотри, как медленно едет. Ровненько, тихо. Вот как можно всю дорогу ехать на одной и той же скорости? Мужчина всегда: то быстрее, то медленнее – это единственный нормальный стиль вождения.

В «Кулинариуме» на Ленинградском проспекте сидят два мужика. Место это довольно уютное, хоть и недорогое. А мужики как будто из 90-х, разве что, без малиновых пиджаков. Один звонит по мобильному, произносит следующее:

– Алло, Ваня? Мы тут кино снимаем. За деньги. Нужно одного мужика в жопу выебать. В ночном клубе. (Пауза). Ладно, всё. Серьезно. (Пауза). 50 тысяч евро. Давай только между нами. Между нами, понял? Это твой пока что номер? Хорошо, я так и записываю: «Ваня, музыкант».

О чем шла речь, я не поняла до сих пор, хотя моментально записала все это в блокнот – слово в слово.

– Я недавно с парнем познакомилась «Вконтакте». Ну, ничего такой, симпатичный. Попереписывались с ним какое-то время. Я пишу: «Ну что, может, встретимся где-нибудь в центре?». Он отвечает: «Давай встретимся в пятницу вечером в Одинцово. Там я знаю много хороших мест, а мое любимое место – бильярд. Я часто играю, и мне там нравится стол». С ума сойти – ему там нравится стол! Я должна сесть в электричку и срочно ехать. Не знаю, вообще, мужики даже из своего района куда-нибудь выбраться не хотят, что говорить дальше.

Вечером в вагон метро, едущий по Кольцевой линии, вошла тетка лет сорока пяти в новеньком пальто с расшитым цветами подолом. Неудобно села на краешек лавки, выпрямилась, прикрыла глаза, и лицо ее приняло какое-то странное выражение. Она то улыбалась, то как будто мечтала о чем-то, потом открывала глаза, вздыхала, снова закрывала. Я подумала, что тетка немного не в себе, но тут она встала и пересела напротив, к дядечке, с которым, оказывается, вместе вошла. Он был слегка перепуганный. «Мало того, что ты алкаш, так тебя еще и на „Одноклассниках“ нет», – сказала тетка. Дядечка втянул голову в плечи. Далее она велела ему передать какому-то общему знакомому привет, посмотреть все-таки ее фотки на «Одноклассниках» и чему-то громко засмеялась. Дядечка часто кивал. Объявили остановку «Киевская» – тетка в пальто с цветами хлопнула своего спутника по коленке, поднялась и сказала: «Ну, будете у нас на Колыме, милости просим!». Сверкнула глазами и вышла. А дядечка откинулся на спинку сидения и протяжно выдохнул.

Вечером по Берсеневской набережной шел нетрезвый и порядком потрепанный жизнью дядечка и разговаривал вслух. Что-то о смене нравов и о каком-то поэте XVII века, который отказался от титула пэра ради, что ли, высоких идеалов, я не разобрала.

Когда я с ним поравнялась, и он заметил, что я прислушиваюсь, то начал рассказывать не в пространство, а мне лично, и мы какое-то время шли рядом.

В это время мимо проходил мой знакомый. Посмотрел на меня, узнал, и молча пошел дальше.

Из Смоленского пассажа выходит девушка. Возмущается в телефон:

– Ничего себе, очередь! Когда это здесь были такие очереди? Я сейчас зашла в бутик Max Mara, там толпа! Спрашиваю у продавщицы: «Что у вас, скидки?». «Да, – говорит, – выбирайте». Я стала смотреть платья. Они там по 100 тысяч стоят. А скидка, знаешь, какая? 6 %! Так мало. Со скидкой платье за 105 тысяч будет, ну, где-то 99. И что – есть разница? Нужно еще целый час в очереди отстоять, чтобы его примерить. Там еще была одна армянская семья – все в золоте и всем блестящем, – жена то одно пальто наденет, то второе. Говорит мужу: «Милый, мне лучше в сиреневом или в бежевом?». Он – ей: «Бери оба, я уже курить хочу». Откуда у людей столько денег? Бери, говорит, оба. Это больше 200 тысяч получается. Кошмар.

На Сокольнической ветке в вагоне метро едут две школьницы. Обеим лет по пятнадцать, серебряные кольца на пальцах, книжки в пакетике Zara. Одна говорит тихо, вторая возмущается:

– Расстались? Неудивительно. Сколько они уже встречались? Год? Больше года? Конечно, он уже не хочет «просто так». Тут любой бы не выдержал! Как она этого не понимает!

История, рассказанная одной моей приятельницей в кафе на Новом Арбате. Я поменяла имена, потому что это слишком мерзко:

– Звонит мне Таня, уже довольно поздно, я собиралась спать лечь. И начинает: «Вика, как дела? Что у тебя нового?» – весь этот неискренний бред. Я же знаю, что она хочет на что-нибудь пожаловаться – она мне просто так не звонит. Наверняка, опять поссорилась с мужем. Я ей так и говорю: «Таня, давай ближе к делу, что с Андреем?». А она: «Вика, мне так одиноко. Андрей разбил мне лицо – мне наложили швы, сделали две пластические операции, я сижу дома, потому что в таком виде никуда не могу выйти, уволилась с работы. Может, ты меня навестишь?». У меня шок. Я спрашиваю: «Таня, как это произошло? Написала ли ты заявление в милицию? Ты подаешь на развод?». Она так удивилась: «Какое заявление? Мы же близкие люди, Вика, ты что!». И рассказала, что они праздновали чей-то день рождения, – а они же все время ссорятся, – и вот у них «случился конфликт». Он ей врезал несколько раз, она потеряла сознание, – он сам ее отвез в больницу. Врачу они сказали, что Таня упала с лестницы. А врач же не дурак – у него таких «упавших с лестницы» по двадцать человек каждую ночь – и все мужей своих не хотят подставлять, никто не признается, что на самом деле случилось. Таня еще добавила: «У нас после этого случая так хорошо – тишина, покой, он мне апельсины покупает». Нет, я не поеду ее навещать, я не понимаю, как так можно жить. Андрей мне казался приличным человеком, я теперь с ним общаться не смогу.

Как сказал классик: «Разобьёш мне сердце Я разобью тебе ебало».

В диспансере на улице Металлургов, куда я хожу за справками для УФМС, возмущенная врач рассказывает мне вполголоса:

– Приходит ко мне в кабинет главврач, и такая – руки в боки – давай меня отчитывать! «Татьяна Александровна, вы какой ручкой заполняли эту карту? Гелевой? Как, – говорит, – теперь это вытирать? Я же вам сказала, чтобы вы купили такую ручку, которая потом стирается, сходите завтра же». Дело в том, что у нас в поликлинике должны стоять компьютеры. Но их нет. Мы заполняем все документы вручную, и, конечно, делаем ошибки. Чтобы ее исправить, надо всю карту переписывать. Пойду завтра за ручкой. А куда деваться?

– У меня была однокомнатная квартира на Нагорной. Я продала ее, бабушкин дом загородный, взяла еще хороший такой кредит – и купила свою квартиру на Ленинском. У меня классная квартира: 4 комнаты, потолки высокие. Как вспомню ту, однокомнатную, сразу понимаю, что сделала правильно, хоть и кредит приходится выплачивать. Осталось еще лет десять, но я надеюсь выплатить быстрее. И еще, знаешь что? У меня же рядом, стенка в стенку, на Нагорной жила мама. Мы с ней как будто одним домом жили, мне уже так надоело это. Но если бы я просто сказала: «Мама, я хочу поменять однокомнатную квартиру на Нагорной на однокомнатную на Ленинском», – она бы меня не поняла вообще. Поэтому пришлось придумать эту хитрую комбинацию с домом, еще и кредитом.

В пятницу вечером в хипстерском торговом центре Tsvetnoy Central Market играл диджей, и молодые люди выбирали себе одежду модных марок. Среди прочих по залу прогуливалась женщина лет пятидесяти в потрепанном пальто, стоптанных кроссовках и с тележкой из супермаркета. Хотя супермаркета в Цветном, кажется, нет – только гастрономические ряды с горками фермерских продуктов.

В любом случае, у женщины в тележке продуктов не было. Там лежала ее вместительная сумка. И очень смирно сидела старенькая такая собачка. Сначала со всем этим добром пошла в туалет, в большую кабинку – чтобы тележка поместилась. Через 15 минут вышла и повезла ее между рядами кронштейнов, осматривая платья и блузы.